В ОРБ больше не смеялись. Все-таки какие они ни асы, их — несколько десятков, а гангстеров — сотни. (Если действительно накопят оружия, объединят силы и спланируют вылазку, будет жарко, очень жарко.)

Я не оговорился: их в Ижевске — сотни, включая тех, кто самозабвенно играет в гангстеров.

Кому заниматься молодыми преступниками, как не молодому сотруднику? 27-летний Игорь Галанов показывает мне досье, которое он ведет последние три года. Именно тогда странным образом почти прекратились драки между враждующими подростковыми группировками. Кто-то из отцов города записал этот факт себе в заслугу. Кто-то решил, что пацанам просто надоело раскраивать друг другу головы. А Игорь, повторяю, завел досье. Открывается оно большой фотографией. На ней — одна из группировок. Снимок сделан во время футбольного матча, когда больше сотни ребят сидели кучно, словно позировали фотографу. Им было тогда по 13–15 лет. Мордахи у всех совсем детские. Но до Игоря уже доходило, чем занимаются эти детки.

«Посмотрите на центровых (живущих в центре Ижевска. — В. Е.), — говорил своим парням предводитель группировки. — Как они прикинуты! Какие у них бабы!»

Предводитель бил по самым чувствительным местам. Ну в самом деле, что еще нужно подростку, чтобы почувствовать себя человеком? «Предел мечтании» (кроссовки, кожаная куртка, деньги, девочки) дается либо авансом, либо после отработки. Важна не последовательность. Важно то, что подросток легко, играючи получает то, чем его никогда не обеспечат родители.

Понимаю, читателю интересно, как же парни отрабатывают аванс. Существует довольно широкая специализация. Одни принимают активное участие в рэкете. Другие совершают квартирные кражи. Третьи утоняют машины.

Подросткам поручают самую грязную уголовную работу. И, надо сказать, среди них находятся такие, которых не надо уговаривать или заставлять. Воспитанные на беспределе окружающей жизни, они поражают жестокостью даже видавших виды наставников. Один, вымогая большие деньги, предложил пытку, до которой не додумались гитлеровцы. Вместо иголок загонял под ногти остро заточенные спички.

Уголовная юстиция Удмуртии сталкивается сегодня с серьезным испытанием. Совершенные подростками преступления не так просто раскрываются (сказывается опыт взрослых организаторов) и с еще большим трудом расследуются. Хорошо проинструктированные и воспитанные в духе ненависти к «ментам», подростки либо вообще отказываются давать показания, либо не называют тех, кто за ними стоит. По той простой причине, что не знают их. Между организаторами и исполнителями — слой посредников, которые непосредственного участия в преступлениях не принимают.

В чьей-то совсем не глупой голове созрела мысль, что нельзя допускать ни малейших контактов ребят с милицией. За что обычно задерживают пацанов? За драки в нетрезвом состоянии. Вот почему категорически запрещены выпивки (и всячески поощряется увлечение каратэ, боксом, борьбой) и массовые драки.

У подростков конспирация поставлена не хуже, чем у взрослых. Что украли — никогда на себя не наденут. Налажен обмен ворованными тряпками со сверстниками из Перми. В сборах участвуют только те пацаны, которые стоят на одной ступени преступной иерархии. Те, кто ниже или тем более выше, собираются отдельно. В искусстве маскировки идут даже дальше, чем требуют взрослые. Во многих шайках принято носить короткие стрижки и не принято курить.

В дальнейшем, если наша жизнь и дальше будет хиреть, а недовольство населения усиливаться, в моду может войти политическая маскировка. Начало уже положено. Не так давно Ижевским ОРБ обезврежено огромное, около 500 подростков, формирование фашистского толка, которое занималось рэкетом, накоплением оружия и боеприпасов (включая противопехотные и противотанковые мины), налаживало связи с аналогичными формированиями в Санкт-Петербурге, готовилось («при благоприятных условиях») взять власть в Ижевске.

Но я не сказал о масштабе. В оперативном слежении ОРБ примерно 15 подростковых шаек. В каждой шайке около 130 активных функционеров. Активных! Но их называют салагами. Они вышибают двери в квартирах, «разувают» автомашины, пытают попавших под рэкет — все равно салаги! Далеко им до «старших». До «авторитетов» еще дальше. До «поло-женцев» (выполняющих роль «воров в законе») им никогда не подняться… А тех, кто ступенькой ниже (так называемых сопляков), вообще тьма. По словам Игоря Галанова, они просто не поддаются учету. Из этого бездонного резервуара можно черпать без конца. Одни «спалились» на каком-то деле, их место тут же занимают другие. И никто их, повторяю, не уговаривает, не заставляет. Лезут сами — возьмите нас!

Вот где действительно организованная преступность! Вот где поистине тотальное проникновение преступного мира во все поры жизни. По оценке Игоря Галанова, после службы в армии только 10 процентов ребят возвращаются к преступной деятельности. Вроде бы немного. Но дело в том, что остальные 90 процентов (вроде бы остепенившиеся) остаются «своими ребятами». Они могут предоставлять любую нужную информацию, прятать у себя оружие, укрывать находящихся в розыске, а в нужный момент быть элементарно отмобилизованы. И никуда не денутся. Возьмут тот вид оружия, который им дадут, и выполнят то, что им скажут. Не все, но многие. Двух-трехлетнее участие в преступлениях уличной шайки не проходит бесследно.

Уже сейчас проводятся тренировочные экстренные сборы. Где бы ни находился каждый из более чем сотни парней, входящих в группировку, минимум за два часа они уже сосредоточены в определенном месте и готовы выполнить любые указания, которые поступают через диспетчеров — мальчишек, «сидящих на телефонах» в своих квартирах.

Используя вездесущих подростков, гангстеры ведут самую настоящую информационную разведку, накапливая всесторонние сведения о сыщиках, следователях, прокурорах, судьях. (Игорь Галанов, думаю, не удивится, если узнает, что на него тоже ведется досье.) Информация используется как средство психологического давления, в какой-то степени понижая настроение, самочувствие и работоспособность сыщиков, привыкших рисковать своим здоровьем и жизнью, но не привыкших к угрозам в адрес своих жен и детей.

Руками подростков были подожжены семь опорных пунктов охраны правопорядка. А вскоре заполыхали квартиры сотрудников уголовного розыска, прокуратуры, ОРБ. Восемнадцать уголовных дел возбуждено в прошлом году по фактам поджога квартир! В одной заживо сгорел отец милиционера.

Кто за всем этим стоит? Какие личности? Меня просили не называть их имена и клички. Сейчас они сидят в следственном изоляторе, находятся либо под следствием, либо ждут суда. И без того стоило немалого труда упрятать их за решетку (нашли за ними не слишком серьезные нарушения закона, ибо серьезных они лично, как правило, не допускают). Так что им ничего не стоит с помощью ловких адвокатов использовать факт обнародования их имен в личных целях и избежать даже того незначительного наказания, которое им грозит.

Тогда я попросил рассказать о них, и вот что услышал. До недавнего времени преступным миром Ижевска руководил Л. Ему за тридцать. Уголовный ранг — «авторитет». Почти трезвенник. Может весь вечер пить один бокал шампанского. Все его (и его дружков) подружки — с университетскими дипломами. Имеет большие способности к бизнесу. Трудно сказать, какой капитал в кооперативах и малых предприятиях принадлежит лично Л., но весной поступила информация, что он пытался перевести в валюту около 90 миллионов рублей. В отличие от других боссов преступного мира, Л. не груб и не жесток с подчиненными. Никого не унижает, ни на ком не ездит. Л. и его люди — завсегдатаи одних и тех же ресторанов. Другие места общения — загородные базы отдыха, сауны. Едва ли не у каждого — своя машина. Естественно, импортная.

Любой пацан в Ижевске может не знать главу местной администрации. Л. все знают в лицо. Еще неизвестно, кто в большей степени хозяин в городе, чье слово весомее. Конечно, сделаем оговорку — смотря в каких кругах. Думаю, круги Л. гораздо шире… У него — миллионы, которыми он распоряжается единолично, Он хоть и «культурный» босс, все равно перед ним трепещут. В день моего отъезда из Ижевска Л. предстал перед судом прямо в здании следственного изолятора. Никто не хотел рисковать возить его по городу в тюремной машине.