— Чего?!

Она с дуба рухнула? Или головой о стену ударилась?

«Мой сын от тебя без ума!» — эхом отдается у меня в голове, и я зажмуриваю глаза.

Не верю!

Мне это снится…

— Не поняла, — Надежда Валерьевна делает удивленные глаза. — Ты сомневаешься, что уже в обед он будет тебе названивать?

— Я сомневаюсь, что он от меня без ума, — тяжело вздыхаю, на что женщина лишь усмехается.

— Господи, какая же ты еще наивная. Ну, ничего, — медленно кивает, как будто строгую учительницу изображает, которая читает лекцию нерадивой ученице. — Мой сын тебя в обиду не даст.

«Скорее, сожрет меня, как хищник свою жертву!» — мысленно фыркаю, допиваю свой кофе и встаю с места.

— Спасибо большое.

— Э-ээ, Янина, — женщина обращается ко мне как-то неуверенно, заставляя меня остановиться. — Ты же к ужину вернешься?

И что ей ответить? Что сбежать хочу? Что люблю вашего сына и в то же самое время боюсь своих чувств?

Точнее того, что будет потом…

Опять это прошлое, черт бы его побрал! Ну, сколько можно об этом вспоминать? Почему я не могу поставить жирную точку на том, что было, и, наконец, поверить в будущее.

Только вот не верится мне в это самое будущее, хоть тресни.

Что делать?!

— Вернусь, — тяжело вздыхаю. — Только вы Глебу не говорите, пожалуйста.

— Правильно! — выдает женщина довольно бодро. — Пусть помучается!

— Спасибо, — я улыбаюсь, так как боевой настрой Надежды Валерьевны приободряет мое плохое настроение.

В принципе, можно ж и «приболеть». На работе задержаться. К родителям заехать. Да еще много чего можно придумать, чтобы не возвращаться в квартиру Глеба к ужину. Вроде и не нарушила данного слова.

Но в то же самое время сбежала.

Господи, ну почему так сложно?

— Янина, ты со мной? — интересуется Рома, а я поднимаю на него глаза.

Все прослушала. Напрочь. Клиент, сумма денег, объемы работ — все пролетело мимо моих ушей, пока я мысленно разрабатывала окончательный план побега.

— Повтори, а то я… замечталась.

А что, вполне честно. Имею же я право о чем-то хорошем помечтать?

— Уж не о Глебе Сергеевиче все твои мысли, — Рома усмехается, откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу. — Странно он на тебя влияет.

— Ты… о чем?

— Ну, я же не слепой, Яночка, — снова смеется Рома. — Меня ты отфутболила, а с ним…

— А с ним у нас ничего нет, не было и не будет! Это ясно?

— Ясно, ясно, — продолжает ухмыляться мой шеф. — Чего ты так завелась?

— Слушай, тебе поговорить больше не о чем?

— И покраснела, — смеется Роман, мотая головой из стороны в сторону. — Влюбилась, что ли?

Если бы я сейчас пила, то точно бы подавилась.

— Ты сдурел?

— Ну а что я еще должен думать, скажи на милость? — парень резко усаживается на стол, глядя мне пристально в глаза. — Сначала ты устраиваешь концерт, что не хочешь с ним работать.

— И?

— А после он звонит и удваивает гонорар.

— Что здесь такого?

— Покажи мне хоть одного клиента, кто бы удвоил сумму, требуя конкретного дизайнера? — Рома намерено делает паузу, на протяжении которой я молчу. — Большинство торгуется, даже когда скидку я им делаю, а Глеб Сергеевич…

— Глеб Сергеевич — деловой партнер моего отца, если ты не в курсе, — я начинаю издалека, хотя по глазам вижу, что мой шеф далеко не в курсе. — Он просто хочет угодить моему папеньке, — развожу руками в разные стороны. — Вот и весь секрет.

А что, железная отмазка. И не придерешься, даже если очень захотеть. Папочка, родненький, прости, что тебя вплела в свое вранье, но выбора другого у меня точно нет. Главное, чтобы Рома поверил. И больше не доставал меня своими расспросами.

А он, походу, все равно не верит. По глазам вижу, что насмехается над моими нелепыми ответами.

— И в пятницу ты согласишься со мной поужинать? — Рома смотрит на меня исподлобья, а я лишь вздыхаю довольно громко, так как понимаю прекрасно одну простую истину.

Я его не переубедила.

Можно больше не пытаться.

— Нет, — честно отвечаю, так как не вижу никакого смысла давать парню призрачную надежду.

— Я так и думал, — Рома снова смеется и берет несколько листов бумаги из огромной стопки на столе. — Давай лучше по делу. А то времени свободного в обрез.

Лучше уж так, чем обсуждать мою личную жизнь. Еще и Глеба сюда приплетать.

Я сама запуталась, голова кругом идет, а тут еще Рома со своими намеками и расспросами. Если я его не смогла переубедить, то вряд ли у меня получится в чем-то убедить отца.

Да и не в чем убеждать-то — какие аргументы я могу привести в данный момент?

И пока я сама не разберусь во всем, то не хочу, чтобы кто-то копошился в нашем «грязном» белье.

Мне срочно нужно с кем-то посоветоваться. Желательно, чтобы язык за зубами умел держать. Точно не Рома, да и не такие мы с ним близкие друзья, чтобы тайны ему доверять. Мама тоже отпадает — болтушка еще та. Папа так тем более.

Не с домработницей же советоваться, в самом-то деле.

Да и подруги мои немногочисленные разбрелись, кто куда. По телефону изливать душу — это точно не для меня. Да и не телефонный это разговор, если уж серьезно.

Хотя… есть один вариант. Странно, что сразу мне в голову не пришло. Прямо настроение поднимается, когда я нахожу нужный номер в телефоне. Да и гудки идут — слава Богу, мой любимый абонент в стране. Надеюсь, что и в нашем городе.

Хоть какая-то отдушина в моей непутевой жизни…

— Только о тебе вспоминали с Гордеем, — смеется мне прямо в ухо моя любимая лучшая подруга, когда принимает от меня вызов. — Уже обидеться на тебя собиралась, что до сих пор не позвонила. Кстати, в гости тоже не заехала.

— Прости, дорогая, — я честно признаюсь, так как становится очень стыдно.

Когда все было отлично (ну или почти отлично) в моей жизни, то я забыла о Полине. А вот когда, как говорится, жареный петух клюнул в одно место, так лечу быстрее ветра, чтобы поплакаться девушке в жилетку.

Стыдно, конечно, за свое поведение, но Полиночка добрая. Она простит. И никогда ни в чем не упрекнет.

— Мой любимый за тебя заступился, — снова смеется моя подруга довольно громко.

— Повезло тебе с ним.

Их история любви заслуживает экранизации. Если честно, то иногда завидно становится, но быстро проходит.

Я действительно рада за Гордея и Полину. И желаю им счастья, а так же долгих лет супружеской жизни. Надеюсь, Гордей сделал моей подружке предложение? И на свадьбу меня обязательно пригласят.

Началось у них все с банальностей — с ненависти. Как по мне, так самое распространенное начало для дальнейшей большой любви. Гордей ненавидел ее с детства, так как, по его мнению, Полина украла у него деда. Точнее, его внимание. Ведь после женитьбы на бабушке Полины он стал девочке уделять больше внимания, чем родному внуку.

Бред, конечно, но, будучи еще молодым, глупым и довольно упрямым, Гордей твердо уверовал в то, что именно Полина стала виной всех его разногласий с дедом.

Ну а моя любимая подруга сначала в тайне была в Гордея влюблена, восхищалась ним и заглядывала ему в рот по поводу и без. Потом, конечно, девочка повзрослела и поставила нахала на место, тыкнув того носом в его же поведение. Ну а под конец (точнее уже начало их совместного проживания) тоже его возненавидела.

Ровно до того момента, пока они не начали жить вместе. Точнее, под одной крышей. И, как оказалось, ненависть плавно переросла в любовь.

Со счастливым концом.

Я, кстати, тоже сыграла свою роль небольшую — вместе с другом Гордея мы этих двух упрямцев подтолкнули в объятия друг другу.

И понеслось…

— Наконец-то, — Гордей встречает меня на пороге дома и заключает в объятия. — А то я уже устал тебе отмазки придумывать. Не могла заехать, что ли?

— Я твоя должница, — усмехаюсь, целую парня в щеку и направляюсь в столовую, где моя подруга уже накрывает на стол.