– Черепаха – логотип моего ресторана и слоган звучит так: «Не торопись, дай время грусти. Подумай, пойми, прости и иди дальше».

Максим внимательно смотрел на меня. Я улыбалась и пожирала его глазами, так это говорится, да? Все, Казакова, у тебя окончательно поехала крыша. Ты втюхалась в Севастьянова по самые уши. Так это и называется любовью с первого взгляда? И что теперь с этим делать? А Максим достал из кармана джинсов визитку и протянул мне.

– Это вам, Эльга Сергеевна, чтобы не забыли про Хэллоуин.

Такое забудешь, как же! Я посмотрела на визитку. На белом прямоугольнике была нарисована бледно – зеленая черепаха, под ней слоган, написанный буквами поярче, тоже зеленого цвета. А сверху шли прописные буквы бледно-голубого цвета: «От заката до рассвета грустите вместе с нами, если вам грустно». Я улыбнулась.

– Как мило! А кто оформлял визитки?

– Мои художества, – смутился Максим.

– А вы рисуете?

– Ну, немного.

– Суть мало меняет… Значит, вы все придумали сами? Ресторан, концепцию, слоган, логотип, визитки, сами оформляли интерьер?

– Интерьером занимался мой друг, дизайнер.

– Но идеи были ваши, конечно же.

Максим пожал плечами и усмехнулся. Не парень, а один большой талант. Что он еще умеет?

– А почему вы не назвали свой ресторан «Тоска зеленая»?

– Такой уже есть, по крайней мере, был, в Америке, ресторан для русских.

– Ясно.

Да уж, повезет какой-нибудь девушке. Не парень, а мечта. Интересно, какие у него недостатки?

– А почему именно грусть?

– А что еще? Бурная радость? В рестораны ходят, чтобы повеселиться, а так… что-то новое… тем более, в условиях конкуренции выгодно. – Максим пожал плечами. – И вообще, грусть, в умеренных количествах, полезна… В «Черепахе» только медленная, немного грустная музыка, никто не орет, не напивается и не дерется. Тихо, спокойно, мне нравится… И… Нет, я ничего больше не буду рассказывать. Сами увидите.

Я улыбнулась и кивнула головой.

– А как же вы успеваете учиться? Да еще на дневном?

– Я учился на вечернем, – Севастьянов смутился, растерялся, но быстро взял себя в руки. – Хочется получить диплом поскорее.

– Не боитесь запускать бизнес?

– В принципе, там все уже идет и без меня. У меня есть управляющий, я ему доверяю. А на проверки времени хватит.

Да, конечно, доверяй, но проверяй. В этом мире все жестко.

– Что ж… – Я убрала его визитку. – Приду к вам на Хэллоуин.

Прозвенел звонок. Нужно было идти в аудиторию. Я и пошла. Но все не переставала думать о Максиме. А вечером, после работы, я позвонила Ирке. Она у меня работает психологом, так что мне повезло. В том смысле, что поговорить Ирка любит.

– Ир, мне сегодня как-то не по себе, – говорила я с подругой по телефону. – Может, увидимся? Мне так многое нужно тебе рассказать! Может, закатимся в «Черепаху»? Это ресторан такой, – бросила я удочку.

– Закатимся в «Черепаху»? Казакова! Какого черта! Что там у тебя случилось?

– Ну, Ир, я же говорю, в двух словах не описать!

– А мне не до «Черепах», Казакова! Хочешь поговорить, приезжай ко мне домой. И иди нафиг со своими черепахами, блин!

И она психолог, видали, да? Ведьма на помеле она, а не психолог! Со своими клиентами сюсю-мусю, а подруга звонит, так пошла нафиг! Ладно. На Ирку обижаться глупо. Она за день такое наслушается, что впору ее пожалеть, бедненькую. Вот и срывается на подругах.

Поеду к ней, выслушаю, пожалею. А когда Ирка успокоится, выложу ей свои терзания. Я люблю Ирку. Но после того, как она стала работать психологом, пожалеть вначале нужно ее.

И кстати, у нее дома уютно. Включим грустную музыку и обойдемся без «Черепахи»… Я усмехнулась. Что бы я делала без Ирки? Вон, как старательно она игнорирует мое прошлое… Хотя, оно ей просто до отвращения надоело, я понимаю…

– Ну, Казакова, выкладывай, что у тебя случилось? – как ни в чем не бывало спросила Ирка. Будто сегодня утром я не предлагала ей бежать со мной в Ирландию.

Кто знает, выжила бы я, если б не Ирка. Она и сейчас вселят в меня жизнь всем своим цветущим видом, скептическим выражением лица и легким цинизмом в глазах. Умники – они все циники.

– Почему обязательно должно что-нибудь случиться? – обиделась я, забывая моментом свою прошлую жизнь и окончательно утверждаясь в настоящем. – Что я, не могу повидать любимую подругу?

– Можешь. Но ты ведь предлагала закатиться в «Черепаху».

– И что? Нельзя?

– Казакова! – Прикрикнула Ирка. – Надоела ты мне! Или рассказывай, что случилось, или иди нафиг! Не трави душу!

– Что, трудный день? – начала я подлизываться к Ирке. Пусть успокоится. Она и так человек резкий, если ее не успокоить, будет весь вечер на меня орать, а мне это надо?

– У меня каждый день трудный, Казакова!

– Кто тебя так разозлил? Расскажи.

– Ой, Казакова, ты себе не представляешь…

Все, Ирку понесло! Я всегда с интересом слушала, как Ирка вываливает мне свои новости. Если собрать все ее истории, получится душераздирающий роман.

– Нет, ты представляешь? – тормошила меня подруга. – Приходит сегодня мужик, тянет его под поезд броситься. Анна Каренина, блин! Никаких проблем, как и у Карениной, впрочем, нет. Только этот мужик пьет много. Вот если ему бросить пить, то про поезд он даже думать забудет. Ты когда-нибудь пробовала уговорить алкоголика не пить? Легче было бы внушить Карениной пить почаще, тогда бы ей было плевать на Каренина, на Вронского, на общество и прочую фигню.

У, это надолго! Ирка не любит Толстого, ненавидит «баб а ля Каренина», говорить она будет много, но все не по делу. Я вполуха слушала Ирку, потягивала пиво и ждала, когда подруга выговорится, а то я напьюсь и разговора не будет. Да, Остапа понесло! И еще неизвестно, кто кого нес. Остап – Ирку. Или Ирка – Остапа. Ну, так, образно выражаясь.

– Ладно, Казакова, валяй, что там у тебя случилось? – Милостиво кивнула Ирка минут через сорок.

– Ир, я, кажется, втюхалась в своего студента! – выпалила я и замерла.

Ирка внимательно посмотрела на меня и в глазах ее заплескалась радость.

– Так. Стоило ожидать чего-то подобного. Тем более, – от тебя. Ты, значит, что сделала? Втюхалась! Что за слово? Казакова, ты преподаватель русского языка! Позор. Но я вижу положительную динамику.

– Какую? Обозначь.

Ирка хмыкнула и потерла руки.

– Тебе нужен любовник. Обязателен. Главное, как раз, в него не втюхаться. Оно тебе надо, а? Нет. Тебе нужны красивые слова, благородные порывы и вообще – традиционность соблазнения. Пора уже завязывать со сложностями. А еще тебе нужен секс. Много – много потрясающего секса, чтобы не думала об ерунде.

– Ирка! Я сейчас уйду и ты никогда не узнаешь, какой это прекрасный мальчик!

– Так! Мне это не нравится. Что за мальчик? Зачем тебе мальчик, Казакова? Тебе, конечно, давно пора иметь мальчика, но не любовника. Тебе давно надо было родить мальчика. И тогда бы ты не прибегала ко мне с глупостями! Ты понимаешь?

Ирка сверлила меня взглядом. Ей плевать на мои чувства из прошлого. И на мои сны из настоящего. И она права, конечно. Я старательно отогнала от себя видение пластмассовой куклы с одной ножкой и вздохнула. (Какой, все – таки, символичный сон)…

– Ир, ты же знаешь, я столько лет с Петраковым, но я не могу от него забеременеть. Наверное, это все из-за того, что у меня тогда случилось…

– И я о том же. Хватит страдать. Идите с Петраковым на обследование, лечитесь и плодитесь. Вот, мы одумались, и у нас не получается! – фыркнула Ирка. Легко ей говорить, она три года назад родила себе сокровище, дочку Лизу, в просторечии – Лизуна, – и теперь всех призывает делать то же самое.

– Ир, Петраков не хочет детей, какое обследование, какое лечение, о чем ты говоришь, мамаша! Вот поэтому муж от тебя и ушел! Ты зануда!

– Не зануда, а психолог. Ни один мужик не выдержит общения с женой-психологом! Я же все мыслишки Емельянова насквозь вижу! – Ирка потрясла кулаком. – Знаешь, что я тебе скажу, Казакова, гнилые пошли мужики. Вот ты столько лет с Петраковым – и ничего. Держись за него, дура! Срочно за него замуж выходи! А она мне про любовь какую-то говорит! Знаем, проходили! Ты вот до сих пор не очухалась как следует! Бред все это, Казакова! Заводи себе любовника, трахайся до слабости в коленках, но Петракова не бросай!