А сама-то? Столько лет с Емельяновым, а вместе не живут! Может, Ирка хочет жить с Емельяновым, но помалкивает? А на других перекладывает собственные мысли? Все равно психологи – живые люди, у каждого из них – свое мнение и тайные помыслы, которые они перекладывают на пациентов. Вот Ирка скрытничает, а когда начинает давать советы – открывается. Так ли это? Кто знает! Но думаю, что так.

И кто Ирке мешает жить с ее Емельяновым? Она сама? Ее мысли, разложенные по полочкам?.. Я заерзала от нетерпения. Я хотела поговорить с Иркой не о Петракове и уж тем более не о детях, что она затевает? Ох, эти мне психологи! Отвечать – то придется.

– И что у нас за жизнь с Петраковым? Мы даже вместе не живем. У него были другие, у меня были другие, и за него ты мне предлагаешь выйти замуж? Тоже мне, нашла принца! И Петраков не хочет детей, Ир! Раз уж ты заговорила о детях, наплевав на все, – Пашка тоже не хотел детей и Он, Он не хотел! А я хочу любить мужчину, который, черт возьми, захочет от меня детей! – крикнула я.

– А твой юный мальчик захочет? – изогнула бровь Ирка, не замечая моего настроения. Инквизитор!

– В данном вопросе это не важно. Я же не собираюсь с ним жить!

Бедный Иркин муж! Мне всегда было его жалко. Он так и не развелся с Иркой и, можно сказать, они продолжают вести совместный образ жизни. Просто Емельянов почти все время живет у мамы, а Ирка допускает его к себе, когда ей захочется. А хочется Ирке от Емельянова только денег и секса.

Вообще, моя подруга хорошо устроилась. Муж, свекровь и сама Иркина мама воспитывают Лизуна, а Ирка почти все время живет себе одна, без всяких забот и хлопот, а еще рассуждает, что детей рожать надо. А если бы я родила, кто бы сидел с моим сокровищем? Петраков, что ли? У нас с Петраковым родителей нет. Может, поэтому мы и не расстаемся. В некотором роде мы с Петраковым уже стали родственниками, вот и держимся друг за друга.

– А что за принца нашла себе ты, Казакова? – продолжала давить на меня Ирка.

– Только помолчи и послушай. – Я заулыбалась. – Он бывший суворовец…

– Бывших суворовцев не бывает, – тут же оборвала меня Ирка. – Бывают паршивые суворовцы.

– Ир, его исключили за драку. За честь мундира.

Ирка хрюкнула.

– У него травма! Травма правого плечевого сустава!

– А ты проверь. А то уже уши развесила!

– Если бы что-то там было паршиво, в этой истории, он бы вообще не стал об этом упоминать, зачем лишний раз врать? И чего ты на него набросилась? Можешь ты меня немного послушать, в конце концов?!

– Давай, валяй, – Ирка закурила и сделала вид, что внимает мне.

– Ну, Ир, ему двадцать, наверное…

– А ты говоришь – мальчик! – Заорала Ирка.

И как она психологом работает? Гнать таких в шею надо! На каждом шагу перебивает! Я-то ее, между прочим, выслушала. Я эту сагу про ненависть к Карениной дословно выучила.(«Общество все сплошь гнилое и таким оно было всегда. Вот ей бы на работу устроиться, самой ребенка воспитывать, а еще стирать и полоскать в проруби, ей было бы плевать на общество. Она бы приходила к Вронскому и отдыхала душой и телом. И на Вронского бы ей тоже было плевать. Пришла, отдохнула и опять – белье полоскать. Бла-бла-бла»… Любовники и любовницы у тех, кому время свободное девать некуда, или те, которые живут на работе, бла-бла-бла…) Я, конечно, с Иркой согласна, но сколько уже можно соглашаться?..

– Но ведь я на семь лет его старше и он мой студент! – выдала я Ирке главные свои терзания.

– Подумаешь! Он что, пятиклассник? Да и тебе не сорок лет. Молодая, красивая, умная баба, просто дура.

Может, Ирку давно уже уволили, а она молчит?

– И что мне делать?

– Продолжать жить с Петраковым.

– Ир!

– Не перебивай меня, Казакова, что за дрянная привычка! – прикрикнула Ирка. – Повторю еще раз. Продолжай жить с Петраковым, а твой принц пусть будет твоим любовником. Всех делов-то!

Бедный Емельянов! Я бы на его месте давно бы придушила Ирку, честное слово! Хотя, может, пообщавшись с женой, Емельянов приходит в бешенство и у них с Иркой случается бешеный секс?

– Ир, а Емельянов что, такой хороший любовник? – спросила я.

– Что? – растерялась Ирка. – Мы, вроде, про твоих мужиков говорим.

– Нет, ты скажи, Емельянов хороший любовник?

Ирка зарделась, как маков цвет. Да, легче с ненавистью трахнуть бабу, чем убивать ее и садиться в тюрьму. Да Ирку разве прибьешь? Она дама крупная, крепкая. Глядя на довольную Ирку, я вдруг подумала, что Емельянов – то умный мужик, честное слово! Живет с мамой, которая его кормит, поит, холит и лелеет. И дочку их, Лизуна, воспитывает тоже мама, кто же еще? Живет, словом, в свое удовольствие, интрижки, может, на стороне заводит, а Ирка думает, что это она Емельянова в ежовых рукавицах держит. Вот тебе и психолог. Молодец, Емельянов! И наследники есть, и есть, где жить, и женат, чтобы другие бабы в ЗАГС не тянули… Я почувствовала уважение к Емельянову. Хотя, они с Иркой стоят друг друга.

– Ладно, Ир, можешь не отвечать. Вижу, с сексом у вас все в порядке.

– Ну, не жалуюсь, – хихикнула Ирка. – Странная ты, Казакова, ей богу! Перебеситься не можешь. Проблему из ничего делаешь. Как обычно. Ты без этого не можешь. Кстати, а в чем проблема – то?

– Ну, даже если я последую твоему совету… как вот так можно? И с ним, и с Петраковым?

– Классно можно! – Ирка потерла руки. – Сексу будет хоть отбавляй, сплошной кайф, все в шоколаде и ребенка, глядишь, заведешь. Перебесишься, образумишься, все будет хорошо!

– То есть, я останусь с Петраковым, да?

– Это уж сама разберешься. С Петраковым тебе оставаться или с твоим принцем. А может, и принц сам исчезнет, вообще без проблем!

– Так вот в этом-то и проблема! Если он потом исчезнет, я впаду в депрессию до конца жизни! Он моложе меня и когда увидит, как я старею, он меня бросит, а я этого не хочу.

– Дура ты, Казакова. А дураки старению плохо поддаются. Ты в зеркало на себя посмотри. Это во-первых…

– Нет, Ир, подожди. Значит, ты считаешь, что разница в возрасте – это не проблема? – обрадовалась я.

– Не ори, Казакова, – Ирка поморщилась. – Когда ты начнешь стареть, твой Ромео тоже песком посыплется.

– Семь лет разницы! – жарко зашептала я.

– Да не ори ты! И не перебивай! Семь лет – это фигня. Просто запомни, мужики всегда выглядят моложе женщин, у них проблем меньше. Будешь потом ходить со своим Ромео под ручку и завидовать сама себе. Ты, Казакова, порешь горячку. Ты еще не с принцем, а уже планируешь прожить с ним до глубокой старости? Ты что от меня хотела, Казакова? Нервы мне потрепать?

– Ир, а как… ну, мне что, соблазнить его?

– Принца-то? – Ирка захохотала. Я бы даже точнее выразилась: заржала. – Не советую, Казакова. Работа дороже.

– А если он будет соблазнять?

– Ну, так соблазняйся на здоровье! У вас сейчас у обоих пик половой активности. Трахайся на здоровье! Только не на работе. Постарайся, чтобы об этом никто не знал, а там разберешься, что к чему. Словом, Казакова, никаких проблем у тебя на данный момент нет. Все, сеанс окончен. Ты мне про своего принца расскажи. Имя-то у него есть?

– Максим. Севастьянов. У него есть свой бизнес.

– Что? Он же твой студент!

– Суворовец, студент, бизнесмен, просто красавец, умен, талантлив…

– Не может быть, – отрезала Ирка. – Это мечта девственницы. Не бывает людей без недостатков. Спустись с небес на грешную землю. Может, у твоего принца член маленький или импотенция.

Вот такая вот у меня подруга! Ну, как она дожила почти до тридцати лет и ее никто не убил? А Ирка опять закурила, с наслаждением затянулась и протянула:

– Хотя, не думаю. Ты говорила, он богат? Значит, и член можно побольше приклепать, и импотенцию вылечить. Ищи недостатки, Казакова. Чем идеальнее мужчина, тем опаснее с ним связываться. Может, он гомик?

– Все, Ир, я пойду.

– Может, у него вместо руки протез? – сладострастно продолжала Ирка. – Или вместо ноги. Какая там у него травма была, я забыла.