— Нет, — внимательно изучая ее реакцию на отказ, маг промакнул губы салфеткой и небрежно бросил все такую же белую ткань на свою тарелку. — Одна не можешь.

Встав, протянул привычно руку, усмехнувшись.

— Что настолько противно касаться замаранных кровью рук? Даже ради спасения матери не можешь через себя перешагнуть? — зачем говорил все это? От горечи ли, поселившейся в душе? Из желания спровоцировать злость, только бы выгнать апатию из некогда блестящих жизнью глаз.

“Ты убиваешь все вокруг, Ри. Твоя черная, холодная душа умеет только уничтожать жизнь и свет”, - мысль эта больно кольнула в сердце. Было у него сердце! Было. Пусть и не то, которое могло бы помочь им всем. Замку, Марте, самому Ри. Его проклятущий мотор, гонявший по венам отравленную тьмой кровь, не способен очиститься сам.

Риэрн ждал, ощущая, как пустота прохладой окутывает руку. Марта тоже поднялась, сделала два шага навстречу и замерла. Ее ладонь, опущенная вдоль тела, дрожала. Ри поджал губы. Знать, как противен ей оказалось даже горше, чем чувствовать ее страх. Со страхом можно бороться, с отвращением вряд ли.

Глубоко вздохнув, будто собиралась с силами, девушка решительно опустила пальцы на руку мага. Готовая на все ради матери. Удивительная, очаровательная самоотверженность.

— Он цел? — вдруг спросила девушка, шагнув в портал.

Марта присела на скамейку, как делала каждый раз, приходя сюда. Стоя поодаль, Риэрн заметил, что тень беспокойства проскользнула в ее взгляде, но привычного тепла не появилось. Цветок все ещё висел на упругом, очищенном от черни стебле, но выглядел таким же безжизненным и тусклым, как его кормилица. Знавший, в чем дело, маг хмыкнул. Если так пойдет, то бутон скоро просто отвалится, иссохнув на глазах.

Селянка протянула руку, мягко поглаживая чуть повядшие листы.

— Ну что же ты, — голос ее, тихий и тоже какой-то неживой, едва долетал до ушей, хоть расстояние Ри выдержал всего шагов в десять. — Я ведь так верила, что мы справимся. Почему все, во что я верю оказывается ложью? — бледные губы задрожали, голос охрип.

Риэрн напрягся сильнее. Меньше всего хотелось получить новую порцию истерики.

Он ведь даже не позволил узнать правду. Как раз потому и не позволил, что зачем-то защищал от острых игл реальности. Горькой, отравленной человеческой алчностью и эгоизмом, злобой и бесхарактерной беспринципностью.

Маг видел, как тонкая струйка жизненной силы потняулась от девушки к цветку. Листья зашевелились, бутон задрожал, распускаясь сильнее. С серебристо-голубых остроконечных лепестков в оранжерею хлынул яркий, лунный свет. Куда доставали его отбоески, там тьма на цветах скукоживалась, скатываясь в грязные комья, и опадала вниз на землю и пол. Затхлый запах сырости и гниения сменился свежим ароматом майского дождя в лесу. Казало, что там, за стеклами сейчас громыхнет и вместо зимы из седых туч хлынет стена воды. Смоет и чернь, и горечь… как по волшебству. Жаль, что такое волшебство только в сказках для сопливых малышей.

Риэрн так давно не видел цветения луноцвета, что теперь сам с искреннем восторгом и тоскливой ностальгией наблюдал за удивительным этим растением. Кровожадным, жестоким и при этом таким хрупким и бесконечно прекрасным.

— Получилось, — неверяще прошептала Марта, все ещё продолжая гладить сияющие лепестки. Губы ее посинели, руки дрожали, вся фигурка сгорбилась, тяжело опираясь свободной рукой на скамью. Риэрн шагнул вперёд, искренне желая хоть как-то помочь ей, защитить и не дать пожертвовать собой. Заметив его приближение, Марта только сильнее сжалась, явно с трудом отодвинувшись так, чтобы вновь увеличить расстояние между ними.

— Вырастила, хватит кормить его, — зло бросил Ри, получив новое подтверждение ее неприязни. — Или жаждешь помереть тут, так и не доставив лекарство матери?

Марта вскинула глаза, усталые и блеклые. Даже цвет и тот ушел из радужки, сделав ее не зелёной, а какой-то водянисто-болотной.

— А вы отпустите разве?

— Я маг, не человек. Слов на ветер не бросаю.

Марта сморгнула, хмурясь. Услышанное медленно доходило до сознания, но лицо приобрело не радостное выражение, как рассчитывал Риэрн, ни облегчение, вполне закономерное. На бледном, осунувшимся лице Марты застыл страх.

— Когда я могу… расплатиться за него? — отведя взгляд в сторону, уточнила девушка, явно стараясь, чтобы голос звучал спокойно и буднично.

Новая волна злости поднялась в груди мужчины.

Глупая девчонка. Не видит дальше своего носа! Набила голову предрассудками и никак с ними не расстанется, как с коровой дойной! Разнве не сказал он уже, что брать расплату с живого трупа не намерен?

Грубо дёрнув пальцами за стебель, маг оторвал луноцвет. С него тут же заказала черно-багровая жидкость, похожая на кровь. Зло сунув цветок в руки девчонки, Риэрн открыл портал.

— Забирай свой проклятый цветок и исчезни уже наконец с моих глаз!

Марта

Дверь захлопнулась за спиной с таким грохотом, будто замок рухнул, едва Марта переступила порог. Зимний вечер тут же укутал в шаль мелкой поземки, холодя голые, без перчаток руки. Девушка бережно сжимала побелевшими от холода пальцами небольшой свёрток. Луноцвет.

Она все никак не могла поверить, что смогла добыть цветок. Казалось невероятным, учитывая, что маг не взял с нее платы и даже не пытался задерживать в замке. Просто отдал цветок и все.

Растерянно оглянувшись, Марта заметила, что величественный и опасный, дом мага будто бы скукожился и осунулся, как потерявший всякую радость в жизни старик, слишком уставший от жизни и проблем, чтобы держать спину ровно. Вспомнилось, как сердце наполнилось тоской и жалостью к поросшим чернью и плесенью стенам, как хотелось что-то сделать, чтобы помочь, спасти… А потом она вошла и маг все испортил. Убийца!

Марта все никак не могла простить Риэрну смерти отца, не веря в невиновность того, кто и своих родных не пожалел. Передернув плечами, Марта отвернулась от места, ставшего последним пристанищем дорогого ей человека. Сердце закололо тоской.

Под ботинком хрустнул свежий снег. Надо же, недавно, всего несколько дней назад лес ещё хранил память об осени, а сегодня уже спит под белым одеялом зимы.

Поежившись, девушка зашагала в сторону, противоположную от замка. Аэрн подсказал в какую.

— Повернетесь спиной к северной башне, Ирта, увидите перед собой высокую сосну, вот на нее и идите. Оттуда уже не потеряетесь. — Странно, что вообще решил ей помогать, потому как в глазах старика явно читалось осуждение и разочарование. Не меньшее, чем тогда, в зале с колодцем.

Хватаясь взглядом за шапку сосны, Марта пыталась не завязнуть в снегу. Рыхлый, он, как пасть жуткого чудища обхватывал ногу, выдрать конечность назад, не оставив там ботинок, оказалось очень нелегко. Уже метров через 500 Марта жутко устала и запыхалась. Остановившись передохнуть, снова оглянулась на замок. Все такой же хмурый и одинокий, он протыкал шпилем снежную тучу.

Что-то вдруг неожиданно обвилось вокруг ноги. Марта вскрикнула, прижимая к себе свёрток. Больше всего она боялась его лишиться. Как было бы глупо потерять последнюю надежду сейчас, уже столько преодолев.

Дёрнув ногой, девушка поняла, что в этот раз так просто выбраться не получится. Нога запуталась в кореньях, от попыток выбраться становилось только хуже. Слева что-то протяжно завыло, заставляя ускориться. По спине пробежал холодок. Марте показалось, что деревья зашуршали ветками, за стволом через пару хилых стволов мерещились красные глазищи.

Марта дернулась ещё, потом снова. В третий раз корень поддался. Не рассчитав силу, селянка полетела в снег, стараясь упасть не на свою ценную ношу.

Из леса медленно вышел зверь. Тот самый, что встретился ей в самом начале пути в замок несколько дней назад. Марта замерла. Тело прошиб озноб страха. Мысли, что в прошлый раз зверь не тронул ее, не помогали справиться с паникой..