А ещё меня развлекала Оленька, веселая медсестричка, с лёгкой руки которой уколы казались мне не больнее укуса комара.

— Ну вот и всё, Матвей Тимурович, — улыбнулась девушка, прижимая к моей ягодице ватку с характерным запахом. Судя по довольному взгляду Оли, тылы мои она оценила по достоинству. — Ещё пара укольчиков и курс закончится.

— Оленька, завтра я отчаливаю домой, так что укольчики мне заменят на таблеточки.

Я надел штаны и повернулся к девушке передом. Мы оба понимали, что наш лёгкий флирт останется лишь мимолётным воспоминанием, одним из многих и незначительных.

— Что-то быстро вас Борис Геннадьевич выписывает.

— Так, а чего его тут держать? Нервишки, небось, всем тут потрепал? — вмешался в наш разговор Мороз, входя в палату.

И тут Оленька по-настоящему расцвела, распустилась словно цветок при восходе солнца. Сразу стало понятно, к кому она неровно дышит. В прямом смысле этого слова стоит, открыв рот не дыша, и пялится на моего друга.

— Кхм…кхм… — прочистил я горло.

— Ой, что вы, Михаил Владимирович. — отмерла девушка. Надо же, и отчество его запомнила. — У нас ещё и не такие капризные пациенты были! Ой, что-то я не то говорю. Пойду я…

Оленька сделала шаг влево, не отводя восхищённого взгляда от Мороза, и запнулась. Едва не выронила с подноса использованные шприцы и ампулы.

— Осторожнее, — поддержал её Миша под локоток. Его джентльменские замашки стали последним выстрелом, покорившим девичье сердце. Ольга одарила его таким взглядом, что даже мне стало жарко.

Я уже привык к такой реакции на своего друга. Бедная-бедная Маша! Пожалуй, нужно спасать друга и перевести внимание на себя.

— Ты принес то, что я просил?

— Конечно.

Не обращая больше внимания на девушку, Миша передал мне два фирменных пакета. Я заглянул внутрь и удовлетворенно кивнул. Один пакет предназначался на выписку врачу, а другой — медсёстрам.

— Оленька, я завтра с тобой уже не увижусь, поэтому прими от меня этот скромный подарок в благодарность за уход и за то, что скрасила моё пребывание здесь.

Конечно, со скромным подарком я погорячился, потому что таких конфет, я уверен, она никогда в жизни не пробовала: шоколад ручной работы из рук знаменитого в Европе кондитера. О цене вообще молчу. Пусть полакомится девочка.

— Спасибо, Матвей Тимурович, — искренне обрадовалась Оля, принимая подарок. — Выздоравливайте!

Девушка бросила тоскливый взгляд на Мороза, который, совершенно не обращая на нее внимания, копался в своем телефоне, и вышла из палаты. А мне почему-то в который раз вспомнилась Настя, которая с пренебрежением приняла от меня дешёвую шоколадку. Интересно, как бы она себя повела, увидев эти чудо-конфетки?

— Ну что там, на работе? — переключил своё внимание на друга.

— Немцы подписали контракт и отчалили. Я хоть немного освободился, а то приходилось едва ли не ночевать на работе, из-за чего Машу практически не видел.

— Ой, ладно, куда она от тебя денется! — махнул я рукой. — Что там по проекту Нестерова?

— А вот тут у меня плохие новости.

Мороз нахмурился и принялся что-то искать в своем телефоне.

— Не тяни…

— Вот, смотри какие цифры всплыли на выходе. Совсем не те, которые мы закладывали, я лично поручение давал.

— Кто занимался планированием?

— Настя. Снова. — нехотя выдал Мороз и задумчиво почесал голову. — Чёрти знает, что происходит! Ну не могу я поверить, что это она! Но ведь факты…

— Факты вещь, конечно, хорошая, но не абсолютная. Либо мы слепы, либо она мастерски водит нас за нос.

В голове у меня проносились совместные моменты с участием Насти. Каждый был пронизан многогранным сложным характером этой невероятной девушки. Но ни разу я не заподозрил её во лжи: она восхищалась также искренне, как и ненавидела. Не скрывала своего раздражения, если оно имело место быть. Уж в этом я убедился на собственном опыте.

— Есть ещё кое-что… — замялся Морозов.

— Ну давай, добивай.

— Это так, ничего особенного… Но Настя активно наводит справки о тебе, в том числе у Маши.

— В смысле? Она итак меня знает.

— Нет, ошибаешься, — усмехнулся Мороз и ткнул в меня пальцем. — Она знает Барановского Матвея Александровича, рядового менеджера. А интересуется Алексеевым Матвеем Тимуровичем — главой компании. Не знаешь, к чему бы это?

Я пожал плечами и задумался:

— Нет, не знаю. Хотя…

Я вспомнил нашу последнюю встречу и ее нежелание признавать взаимное притяжение. Неужели решила повысить ставки и играть по-крупному?

— И долго ты собираешься разрываться на два фронта? — спросил Морозов. — Рано или поздно это всё вскроется.

— Я ещё не решил все задачи.

— Слушай, это не моё, конечно, дело… Я вижу, как ты увлекся Настей. И покорить её у тебя гораздо больше шансов будь ты самим собой.

— А вот с ней как раз я могу позволить себе быть настоящим, пусть и под личиной Барановского. Если она решиться признать в себе чувства ко мне, то её ждёт джек-пот. — я довольно и мечтательно улыбнулся. — Ну и меня тоже.

Морозов покачал головой:

— Не верю, что у тебя получится. Она слишком твердый орешек в своих амбициях.

— Спорим? На то что она станет моей до того, как узнает кто я такой на самом деле?

Никогда не был азартным игроком, потому что знал какие высокие потери могу понести и не питал призрачных надежд на халявный выигрыш. Но с Морозом я позволял себе иногда выйти за рамки, зная, что ничем серьезным мне подобные выходки не грозят. Протянул руку и Миша её крепко пожал. Совсем как в старые добрые студенческие времена.

— На желание?

— Как обычно. А что потом, Матвей? Ну переспишь с ней, удовлетворишь свою жажду, а дальше что? Ты не думал, что Настя может не простить такой обман?

— Дальше я предпочитаю не заглядывать. Единственное моё желание — чтобы исполнялось всё, что я хочу. А сейчас я хочу Настю. А ещё я очень хочу найти того, кто подделывает данные в пользу конкурентов. И я очень надеюсь, что это не она, иначе… — я сжал кулаки и поймал в зеркале устрашающее отражение своего лица. — Даже представить не могу, что сделаю с Настей в этом случае. Ведь получится, что она дважды меня предаст.

— Ваши мысли настолько гениальны, Матвей Тимурович, что санитары уже приехали! — пошутил Морозов и похлопал меня по плечу. — Расслабься, не стоит расстраиваться из-за того, что ещё даже не произошло. Да и вряд ли произойдет. Уверен, что ты будешь должен мне желание.

— Ну это мы ещё посмотрим!

В понедельник утром после долгого отсутствия в здание компании входил Барановский Матвей Александрович, заряженный на работу и успех в личных отношениях. Впереди меня громко цокая каблуками походкой от бедра шествовала Настя. Дежавю.

Ускорившись, я в последний момент протиснулся вслед за ней в битком набитый лифт, привычно обвил рукой за талию и притиснул пискнувшую от неожиданности девушку к своему телу. Наклонил голову и прошептал ей на ушко:

— Ну привет, кукла! Я очень соскучился. А ты?

Стоило мне зайти в лифт, как кто-то собственнически обвил мою талию рукой и притиснул ближе к себе, буквально впечатывая меня спиной в крепкую грудь. Знакомый аромат заполнил все пространство вокруг, а горячий шёпот обжег шею и чувствительное местечко за ухом:

— Ну привет, кукла! Я очень соскучился. А ты? — хрипловато поинтересовался Матвей, уткнувшись носом в мою макушку и меня словно отбросило на неделю назад, в тот день, когда я приходила навестить его в больнице. Окунуло с головой в те же чувства и эмоции, что я старательно пыталась в себе подавить.

— Не очень. — соврала я, пытаясь убрать его руку, которая удобно расположилась внизу живота и никак не хотела двигаться с места ни на миллиметр.

— Какая же ты врунишка. — рассмеялся Барановский с теми же хриплыми нотками куда-то мне в волосы и отстранился, так как собравшаяся толпа в лифте стала уже редеть.