До своего рабочего места я еле доковыляла на ватных ногах. Не знаю куда в этот момент подевался Матвей, но я была искренне рада этой отсрочке.

— Привет. — настороженно поздоровалась со мной пробегающая мимо Лиля. Она, как обычно, уже спешила куда-то с папкой бумаг. — Ты в порядке? Температуры нет? Выглядишь ты как-то слегка не здорово.

— Что? — я растерянно приложила ладони к щекам. Они впрямь пылали жаром. Страшно представить, какой у меня сейчас видок. — Все так плохо?

— Да нет, просто… — Лиля присмотрелась ко мне повнимательней, а я невольно поежилась под ее пристальным взглядом. — Не знала бы я тебя получше, подумала б, что ты влюбилась. — ухмыльнулась подруга и лукаво подмигнула мне.

— Тьфу на тебя! — выдала я испуганно и нахмурилась, рассердившись сама на себя. — Что за бред. В кого тут влюбляться-то? В Тимурчика? — я кинула взгляд в сторону моего недавнего помощника, который с моей легкой руки безропотно возился со статистикой всю прошедшую неделю. Парень, почувствовав на себе взгляд, обернулся и радостно кивнул. Впервые за всю неделю. Счастлив, бедолага, что вырвался из плена цифр и отчетов, ну и из моих заодно. Невольно хмыкнула. Наивный. Это ведь так, еще цветочки. Настоящее веселье его ждет по окончанию стажировки.

— То-то я смотрю, он рад тебя видеть. — Лиля тоже заметила улыбающегося во все тридцать два стажера. Не сговариваясь мы синхронно прыснули от смеха.

Стажеры неожиданно оживились, привлекая к себе внимание. Причина их бурной реакции стояла там же и радостно всех приветствовала. Тоже мне, рок-звезда. Прямиком с больничкой койки на сцену. Невольно фыркнула в ответ на свои мысли.

— Ой, да ладно тебе. Посмотри, как все ему рады. — не осталась незамеченной моя реакция.

— Просто с ними он не ведет себя как последний хам. — парировала я.

— Ага, это честь выпала только тебе. — загадочно подытожила подруга весело хихикнув и отправилась дальше по своим делам.

А я снова недовольно покосилась на Матвея и совершенно не к месту вспомнила, что дома у меня до сих пор стоит его букет, который я получила в тот день, после больницы. В доставке что-то напутали со временем или датой, я не очень поняла сбивчивые объяснения курьера, и запоздалое «Прости» от Барановского я получила спустя почти сутки в самый неподходящий для этого момент. А может быть и наоборот, в самый подходящий.

Россыпь нежно розовых кустовых роз в круглой картонной упаковке неминуемо напоминали мне о Матвее и о чувствах, которые всколыхнул во мне наш поцелуй. При каждом взгляде на них сердце невольно сжималось в груди, но убрать такую красоту с глаз долой рука никак не поднималась.

Я старательно убеждала себя, что моя реакция на Барановского — это ничто иное, как тоска по романтике, и к самому Матвею отношения вообще не имеет. Просто он единственный мужчина, кто не побоялся подойти ко мне и познакомиться поближе. Однако, не известно еще, что сподвигло его на это, смелость или дурость? А может и вообще что-то третье.

Чтобы стряхнуть с себя флёр неуместных чувств, отвлечься и… проверить насколько серьезно я влипла, я решила вернуться к своей первоначальной цели — молодому гендиректору компании.

Загадочный Матвей Тимурович, по иронии судьбы носящий такое же имя как не дающий мне покоя Барановский, — вот кто мог бы предоставить мне тот уровень жизни, к которому я стремилась. Всю прошедшую неделю я осторожно старалась разузнать о нем хоть что-то, обращаясь при этом только к проверенным лицам, которые уж точно не станут болтать. Таким как Маша, например. Не зря же она встречается с замом самого Алексеева? А еще, несмотря на ее неприязнь ко мне, Маша все равно оставалась добродушной и отзывчивой, поэтому без лишних вопросов могла откликнуться на просьбу. Однако, на удивление она не могла мне помочь и сказать хоть что-то определённое, кроме того, что Алексеев снова куда-то уехал, скинув все дела на её любимого Мишу.

Мое мини-расследование не принесло результатов, но зато отвлекло от навязчивых мыслей о Барановском, косвенно выполнив свою задачу. А значит, мое влечение к нему было не таким уж и сильным, и теория о том, что дело не в нем самом оказалась верна, раз мне удалось переключиться.

Я уже почти убедила себя в этом, но сегодняшняя встреча вновь перевернула все вверх дном. То, как отзывается мое тело на присутствие Матвея рядом очень красноречиво намекает на то, что дело как раз в нем… А это плохо и совсем не вяжется с моими планами.

Весь день я ловила на себе внимание Матвея, невольно и сама косилась в его сторону. Часто наши взгляды пересекались и от неожиданности я вспыхивала как свечка, смущённо отводя глаза. Барановский же напротив, беззастенчиво пялился на меня, подмигивал и старательно провоцировал, выводя на эмоции. Самое ужасное, что ему действительно удавалось это делать.

Домой я возвращалась в растрёпанных чувствах, а там первым делом утилизировала уже начавший подсыхать букет. А потом, вернувшись обратно в квартиру, еще минут пять гипнотизировала взглядом то место, где он стоял. Кажется, я начинала сходить с ума.

От душевных терзаний меня отвлек звонок в дверь. В звенящей тишине он раздался так неожиданно, что я подскочила на месте, едва не выронив телефон из рук. Подойдя к дверям, я настороженно посмотрела в глазок и мысленно застонав приложилась лбом к холодному дверному полотну. Открывать совсем не хотелось, но руки уже сами прокрутили замок и надавили на ручку.

За дверью стоял Барановкий. Одной рукой он опирался на косяк и часто дышал. Прическа слегка растрепана, взгляд из-под бровей, а на губах неизменная полуулыбка.

— Наконец-то догнал. — усмехнулся он и вопросительно приподнял бровь. — Поговорим?

Уже набрав в легкие воздух, чтобы выдать очередную тираду и привычно огрызнуться, остановилась и кивнула. Барановский был прав. Нам стоило поговорить и расставить все точки над ё. Я могла сколько угодно вести сама с собой воспитательные беседы, успокаивать себя надуманными доводами и убеждать в том, чего не было на самом деле. Но факт оставался фактом: Матвей меня поцеловал, а я ему ответила. Между нами что-то действительно происходило и мне бы хотелось выяснить, что именно.

— Домой не пущу. — все же буркнула я.

Матвей понимающе усмехнулся:

— Тогда прогуляемся? У вас тут вроде недалеко должен быть сквер? — легко согласился он.

— А как же твоя нога? — забеспокоилась я.

— С ней все в порядке. Наоборот, разминка пойдет на пользу, я и так долго провалялся без дела.

— Хорошо. Я сейчас. — и захлопнув дверь прямо у него перед носом отправилась переодеваться в удобную для прогулки одежду.

Перебрав несколько комплектов, я остановилась на обычных светлых джинсах и худи цвета пыльной розы. С удовольствием влезла в свои кеды. Надевать их после десятисантиметровых шпилек было одно удовольствие. Давненько я никуда не выходила в таком прикиде, взятом словно из прошлой беззаботной жизни.

— Я уж думал ты решила сбежать от меня через окно. — пошутил Матвей, когда я наконец вышла к нему на лестничную площадку, а потом удивленно замер. Прошелся по мне взглядом с головы до ног и лаконично подытожил: — Неожиданно…

Снисходительно хмыкнув я прокрутила ключ в замочной скважине и направилась к лифту.

— Ну ты идешь или так и будешь стоять? — фыркнула я, довольно подметив ошарашенный вид Барановского.

— Ага. Иду. — отмер он, улыбнувшись так тепло и искренне, что невольно защемило в груди, но далеко уйти не успел. Щелкнул замок соседской двери и из-за нее показалась Антонина Гавриловна.

— Ой, Матвей? Здравствуй! — расплылась она в добродушной улыбке.

— Здравствуйте. — вежливо улыбнулся тот в ответ.

— Как тебе Настин сюрприз, понравился?

— Эээ… Да. Очень. — по лицу Матвея скользнула болезненная гримаса, видимо сладкое у него теперь еще долго будет ассоциироваться с болью от аппендицита. — Так этот шедевр ваших рук дело? — вдруг проявил чудеса проницательности он.

— Ну прямо шедевр! Скажите тоже. — довольно зарделась старушка.