– В планетарий? – Алёна удивилась. – Хорошо, Владимир. Я согласна. Встретимся возле него в десять.

Дальнейший день завертелся с сумасшедшей скоростью: наше прибытие на Бермуды, завтрак, заманчивые туристические предложения об экскурсии по островам, наше посещение с Алёной планетария… О планетарии вообще следует сказать отдельно.

Предложенная нам лекция, естественно, была на английском языке. Но Алёна, которая ещё вчера капризно требовала от официантов бара обращение к себе по-русски, внимательно слушала всё, что нам говорили, и даже задавала уточняющие вопросы на английском. В ней не было сегодня ни легкомысленности, ни иронии. Однако и мои надежды на бурный восторг тоже не оправдались.

– Это было неплохо, – сдержанно ответила моя подруга, когда мы покидали с ней планетарий.

– Ой, Вам тоже понравилось? – подскочила к нашей паре пожилая женщина, которая в числе немногих зрителей присутствовала на лекции. Она говорила с сильным акцентом, но с её лица не сходила улыбка, и было заметно, как сильно она хочет поделиться с кем-то своими эмоциями. – Я так люблю космос и звёзды, что посещаю планетарии везде, где они встречаются в моих путешествиях! Это ведь так интересно, Вы согласны?

Алёна вежливо поддержала беседу:

– Да, хотя лекторы объясняют материал в очень упрощённой форме. На научных сайтах информация даётся подробнее.

– Конечно, но это уже для профессионалов, – протянула женщина. – А как Вы думаете, там, в космосе, есть ещё жизнь?

– Разумеется, есть.

– Правда? И я так же считаю! – не унималась женщина. – Как же замечательно встретить единомышленников! Людей, которые разделяют твои идеи! Меня зовут Гарнет. Гарнет Линн.

Мы тоже представились этой даме, надеясь, что разговор на этом себя исчерпает. Но женщина продолжила идти рядом с нами:

– Мой муж, Уберто, учёный-палеонтолог. Человек науки, а в планетарий никаким пряником не заманишь. На небо смотрит только тогда, когда ему надо понять, брать ли ему с собой зонт от дождя или очки от солнца. Никакого интереса к Вселенной. А мне кажется, в космосе непременно кто-то должен быть.

– Почему Вы так решили? – скептически спросил я. – Я вот, например, в этом очень сомневаюсь.

– Да как в этом можно сомневаться? Если жизнь зародилась на одной планете, почему бы ей не зародиться и на какой-то другой? Планет много, сами ведь видели! А Вы как считаете, Алёна?

– Точно так, как и Вы, Гарнет. Говорят, некоторые индейские племена, проживающие на отдельных островах в Тихом или в Атлантическом океане, до сих пор убеждены, что они – единственные люди в мире. Но это же не так? Почему бы нам тоже не изменить масштабы, и не рассматривать нашу Землю как крошечный островок, затерянный в большом космическом пространстве?

– Вот-вот! И я об этом! Как приятно обсудить свои догадки с умными собеседниками! – воскликнула Гарнет и, похоже, у неё накопилось много чего, что она хотела обсудить.

Но вышедший ей навстречу пожилой мужчина, очевидно, встречающий её супруг Уберто, спас ситуацию. Он жаждал поскорее попасть со следующей туристической группой на острова, и Гарнет вынужденно с нами попрощалась. В нашем же разговоре с Алёной повисла неловкая пауза. Я откровенно не понимал, для чего ей потребовалось посещать планетарий, если эти лекции она и так прослушивает на каких-то научных сайтах. А Алёна, словно прочитав мои мысли, с лёгкой улыбкой спросила:

– Значит, космосом всерьёз ты никогда не увлекался?

– Нет. Космос для меня слишком далеко. И сейчас я в этом только что убедился. Лучше уж изучать тайны океана.

– Тайны океана? – Алёна остановилась у перил, задумчиво посмотрела вдаль и вдруг выдала мне совсем неожиданное признание: – А я не люблю океан. Если бы не сестра, я бы ни за что не отправилась в этот круиз. Многие люди боятся летать на самолётах, говоря, что это опасно. Но ведь оказаться один на один с такой массой воды, по-моему, тоже страшно.

– Страшно? А чего бояться? Мы же не вплавь пересекаем океан, а на целом плавучем городе. Что нам может здесь угрожать?

– Надеюсь, что ничего, и мои страхи необоснованны… Спасибо за прогулку, Володя. Мне понравилось.

Она вдруг резко попрощалась и, оставляя меня в недоумении, пошла прочь. А уже через час Алёна вновь пыталась сразить меня новым образом. В шикарном пляжном платье и в большой широкополой шляпе показалась она на палубе в сопровождении Беллы, Дейдена и Салливана, намериваясь отправиться на экскурсию. При этом она без умолка тараторила, какой сегодня замечательный день, ведь она прекрасно выспалась и встала с той ноги, с которой нужно. Значит, можно и местные магазины брать штурмом. Главное – умело договариваться о скидках! Жизнь в этой женщине снова била ключом. Никакой философии и меланхолии, только оптимизм и житейская мудрость, применимая к любому делу.

Я со своими друзьями на экскурсию не пошёл. Ночь, проведённая без сна, начала мстить мне усталостью и резко появившейся зевотой. Поэтому я предпочёл устроить себе тихий час и мирно подремал в каюте. Вечер мы провели нашей компанией в казино, где проиграли приличные суммы денег и зареклись до конца плавания сюда больше не ходить. А рано с утра (и я не поленился выйти на палубу) я вновь увидел Алёну, занимающуюся у бассейна йогой. Как этой женщине удаётся вести столь активный образ жизни и всё успевать, для меня оставалось загадкой.

«Неужели её упражнения, наклоны и скрутки дают ей неисчерпаемый запас энергии? И как можно не уставать всё время быть разной и играть такое количество ролей?».

В этот раз подходить к Алёне я не стал. Я тихо вернулся к себе в каюту и, вспомнив, что у меня на хранении лежит компьютер этой женщины, решил ознакомиться с его содержимым. В конце концов, должен же я хотя бы примерно разобраться, что она за человек, и чем я могу её удивить?

Легкомысленная кокетка, играючи притягивающая к себе мужчин и смеющаяся буквально над всем на свете, судя по содержимому её компьютера, оказалась на деле разносторонне образованной женщиной. В её компьютер было закачено много книг: путеводители для туристов, грамматические справочники и словари на нескольких языках, какая-то учебная, философская и научная литература. Интересной оказалась папка с поэзией. Похоже, Алёна не только читала чужие произведения, но и писала свои стихи. Стихи-размышления, со смыслом. И это было тем более удивительно, что в обычной речи она разговаривала наиболее популярными цитатами и афоризмами, гуляющими по социальным сетям интернета. А тут вдруг что-то своё?! Одно из стихотворений меня очень поразило и, пусть прошло уже столько лет, а я до сих пор его помню.

Профессор замолчал на миг, а затем медленно произнёс по памяти нехитрые строчки:

– Жизнь человека – это испытания,

Рост и становление души.

Помни: ты накапливаешь знания!

И набраться опыта спеши!

Жизнь человека – есть дорога славная,

Но не вечная. Не забывай о том!

Говори любимым людям главное,

Ничего не оставляя на потом!

Жизнь человека – это приключения,

Но просчитать их все заранее нельзя.

И только То будет иметь значение,

Что оставишь ты после себя!

– Глубокомысленно, – оценили и похвалили студенты. – Есть над чем задуматься.

Владимир Иванович согласился:

– Да, задуматься тут было о чём. Сказать по правде, стихотворение задело что-то в моей душе. Я ведь жил и работал, не вникая в смысл своего существования. Нет, это не значит, что у меня не было целей. На нашей службе без чёткого планирования нельзя. Но я не размышлял о жизни в таких глобальных, прямо космических масштабах. Как и для чего нужно совершенствовать свою душу? Что я могу оставить после себя, кроме тонны оперативных отчётов, идущих под грифом секретности? Да и кому их оставлять? Друзья делают жизнь счастливой, враги – интересной. А у меня ни друзей, ни врагов, ни поклонниц. У меня нет жены и детей, нет своего жилья, нет настоящего имени. Все мои личные достижения – это погоны на парадной военной форме. Но и форму я не могу никому демонстрировать, кроме начальства. Я ведь на оперативной службе и практически всегда работаю под прикрытием. Мои мемуары, если я когда-нибудь захочу их написать, попадут под строгую цензуру и будут исключены из общего доступа. Никому мой жизненный опыт не будет доступен. Я словно не существую.