Этот день такой длинный. После обеда Берслан уезжает по делам, я болтаю с мамой, даже решаюсь рассказать ей о том что беременна. Она реагирует очень эмоционально, слезами.

— Конечно же я рада, Жень, как ты могла ожидать чего-то иного? Я давно готова стать бабушкой. Ох, ну сколько же новостей сегодня!

— Прости, что так много сразу…

— Да что уж там, главное, что все хорошие. И куда твоя сестра запропастилась? Еще ведь и ей предстоит рассказать…

Также сообщаю маме о словах Берслана, что она больше не прислуга. Надо искать новых людей. Что ей хотят построить дом рядом.

— Ой, да что ты, дорогая моя. Я с ума от безделья сойду. Не жила никогда богато, да и начинать не стоит…

— Пригласи Вери Степановну в компаньонки.

— Вера собирает вещи, сказала, что не может оставаться в этом доме.

— Ничего себе. Так сильно рада за меня? — невольно усмехаюсь.

— Да, ты права. Вот когда истинное нутро вылезает, — вздыхает мама. — Я ведь молилась на нее, как на спасительницу, когда она нас в этот дом привела. А теперь получается хозяйкой стану. Только не по мне это. Я лучше вернусь в наш поселок. Выгоню паразита Валерку, верну себе квартиру. Там мои подружки, я скучаю, если честно. Буду к вам часто в гости приезжать, с внуком нянчиться.

Таисия появляется в комнате, когда собираю вещи, чтобы отнести их в особняк. Сразу становится ясно, что мама ей рассказала новости.

— А ты оказалась умнее чем я думала. Добилась своего. Даже Марго эта расфуфыренная пропала, круто, — поддевает в своей привычной манере.

— Ты ведь моя сестра, — поворачиваюсь к ней, смотрю с болью. — Почему ты так со мной? За что?

— О чем ты? Бредишь? — кривится Тая.

— Ты прекрасно знаешь, о чем! Зачем ты копалась в моем телефоне? Тебе прекрасно известен пароль, я никогда не думала, что его надо скрывать от тебя или от мамы. Мне очень больно было узнать, что ты против меня! Но я хочу понять за что ты так поступила. Где я тебе дорогу перешла? Я же наоборот, всегда в тени держалась! Ты была в нашей семье самая красивая, удачливая…

— Берслан знает? Ты ему озвучила свои подозрения? — неожиданно бледнеет Тая.

— Он знает. Догадался гораздо раньше, чем я смогла дойти до подобных выводов. Он более проницателен. Все про тебя понял! А я верить не хотела.

— Маме сказала? Что ж, оказывается, я дала тебе отличный повод закопать меня, сестренка.

— Разумеется, маме я не буду ничего говорить. Я не хочу закапывать тебя, и тем более не сделаю маме больно. Я не знаю, что будет у нас с тобой дальше, Тай. Не хочу, чтобы мы стали чужими. Но больше такого терпеть не буду!

— Знаешь, меня всегда тошнило от твоей нарочитой доброты! — Таисия вылетает из комнаты хлопнув дверью. Я лишь вздыхаю. Мысленно я уже давно ее простила. В конце концов, вреда сильного сестра не нанесла. Просто очень обидно, что мы все сильнее отдаляемся друг от друга.

К моему огромному смущению, я теперь обитаю на третьем этаже особняка, в комнате, которую когда-то убирала. Ахмад Алиевич принимает меня достаточно дружелюбно. В нём нет никакого снобизма, он только сильно расстроен, что дочь его хорошего друга оказалось психопаткой.

Поначалу кажется, что не смогу уснуть в этой комнате, все так странно. Но в крепких объятиях Берслана отключаюсь и сладко сплю всю ночь. Утром ему снова надо на деловую встречу, очень рано. Я готовлю ему завтрак сама. Радуюсь полной тишине, никто больше пока еще не проснулся.

Проводив любимого, убираю со стола, затем начинаю протирать пыль. Надо же хоть чем-то заняться. Берслан попросил меня пока не ездить на учебу. Надо чтобы все окончательно завершилось с Марго, убедиться, что она под жестким контролем.

— Ты не должна этого делать, дочка, — поворачиваю голову. В гостиную входит Ахмад Алиевич. — Теперь ты здесь хозяйка. Новая прислуга будет уже завтра, я обратился в агентство.

— Но пока никого нет, мне не сложно. Да и не люблю сидеть без дела, — пожимаю плечами.

— Ты мне сразу понравилась. Простая, заботливая девушка. Честное слово, когда тебя увидел, сразу подумал, что моему сыну именно такая бы подошла. Только тут же сказал себе, что Берслан вряд ли разглядеть тебя способен. Рад, что ошибся. Хотя, иногда это больно. Когда-то мы с моим другом хотели поженить наших детей, об этом мечтали. И вот что из этого получилось! Сначала сын чуть сума не сошел, боями увлекся от безысходности, выплескивал ярость. Марго столько крови ему выпила. Надо было сразу сообразить, что она просто несчастная и больная. Но иногда гораздо проще прятать голову в песок. Сейчас понимаю, как неправ был. Тяжело это.

После разговора с отцом Берслана становится очень тепло на душе. Я боялась, что он не примет меня. Оказалось, совершенно напрасно. Оставалась Лика, которая настолько погрузилась в отношения с Павлом, что перестала появляться в доме.

— Я все уже знаю, подруга, — заявляет, усаживаясь напротив меня за столом. — Дядя рассказал. Долго же ты меня за дуру держала.

— Прости пожалуйста. Я не специально, честное слово.

Мне мучительно стыдно, что все так запуталась. Чувствовать себя лгуньей — невыносимо.

— Ладно, Жень, расслабься, — улыбается Лика. — Не хочу, чтобы братец на меня набросился, за то что довела его беременную невесту. Я не в обиде, правда. Было очень дико узнать о вашей свадьбе, еще и от дяди. Потом, когда первый шок прошел, я поняла, что страшно рада! Мы теперь родственницы. Станем еще ближе. Да и за Беса я счастлива. То есть наоборот, что он перестанет быть этим самым Бесом, — хохочет, довольная собственной шуткой. — Перестанет драться. Ох, вот я болтушка! Лучше ты давай, рассказывай подробно, почему молчала… и когда у вас все началось.

— Я молчала потому что все было очень… несерьезно.

Конечно, Лике этого мало, она продолжает вытягивать из меня подробности. В конце нашей беседы я совершенно без сил, дико смущена, но кажется, становится легче от исповеди.

— О, вот и Бес, собственной персоной, — восклицает Лика.

Резко оборачиваюсь, чувствуя ослепительную радость.

Броситься на шею мешает присутствие Кахира, который стоит рядом с братом.

— Привет, невестка, — улыбается мне. — Вот же новости. Вы всех в состояние крайнего шока привели.

— Чур я занимаюсь организацией свадьбы. А еще хочу быть крестной. Мм, а крестным Арслан будет, да? Вот блин, Пашке это не понравится, — тараторит Лика.

— Вы тут планируйте, я пока заберу у вас свою жену, — хрипловато-ворчливо говорит Берслан.

— Невесту, — поправляет его Лика.

Но ее уже никто не слушает, любимый тянет меня за руку к лестнице. Стоит захлопнуться двери комнаты, как на плечах смыкаются сильные, мужские пальцы. Язычок молнии платья ползет вниз, меня очень умело и стремительно освобождают от одежды.

— Не надо, в доме полно народа, — бормочу смущенно.

— На этот этаж никто не поднимается, — отвечает глухо. Заметно, что сильно возбужден. — Я хочу тебя, малыш. Не могу больше сдерживаться.

Комната наполняется нашим судорожным дыханием, вздохами, стонами. Берслан обрушивается на меня жадными, требовательными поцелуями. И я с радостью отдаю ему всю себя. Плавлюсь от ласк, умоляя о большем. Нас обоих трясет от потребности друг в друге.

Берслан лихорадочно избавляется от одежды, не прерывая поцелуя. Ласкает мои груди сквозь белье, потом его пальцы скользят на спину. Расстегивает бюстгальтер, нетерпеливо отбрасывает кружевной предмет, грубо, до боли стискивает груди, но меня не пугает его порыв. Соски твердеют от возбуждения. Мне нравится его грубоватые, лихорадочные прикосновения. Влажный язык проходится по вершине соска и внутри все буквально взрывается.

— Ты… убиваешь… меня, — выдыхаю рвано.

— Прости, малыш, — шумно втягивает в себя воздух, пытаясь восстановить дыхание. — Изголодался по тебе. Дурею от того что ты моя. Полностью. В моей комнате. В моей власти.