Бежать поздно, да и глупо.

Замираю, не зная что сказать, как объяснить, что здесь делаю.

— Привет, — Бес выглядит усталым, бледным. Темные волосы взъерошены, под глазами залегли тени. Даже его привычная яростная энергетика сейчас не сильно ощущается. Он почти… обычный. Не излучает флюиды опасности. Это придает мне смелости. Практически нет желания бежать от него без оглядки. Наоборот…

— Любишь гулять по ночам? — добавляет тихо.

— Добрый вечер. Мне не спалось. День был непростым, — вздыхаю. — Как себя чувствует Ахмад Алиевич?

— Ты разве не в курсе? Вера устроила настоящий допрос врачу.

— Да… она что-то говорила.

— Почему тебе не спится? Все в порядке?

— Не знаю, — улыбаюсь сдержанно. — Бывает иногда. День непростой.

— Это точно.

— Может быть… я могу чем-то помочь? — вырывается у меня непроизвольно. — Может… ты голоден?

Боже, ну что я несу?? Сама от себя в ужасе! Я ничего такого не имела в виду, кроме бутерброда, чая, или тарелки супа. Но все прозвучало так двусмысленно, аж вспыхиваю.

Опускаю взгляд, чувствуя, как стремительно заливаюсь краской. Понятия не имею, как исправить ситуацию.

— Да, я бы не отказался, — произносит наконец Тоитов, и я отмираю.

Чувствую огромную благодарность, что он не воспользовался моментом, чтобы подколоть меня. Или наоборот, чтобы сделать нечто неприличное.

Идем в сторону дома в молчании, я приказываю себе молчать, так точно будет лучше. Сейчас зайдем на кухню, сделаю быстро ему поесть, и сбегу в свою комнату.

— Принесешь ко мне в комнату? — задает вопрос, но не ждет ответа, сразу направляется к лестнице.

— Хорошо, — растерянно бормочу ему вслед.

Даже не сказал, что приготовить!

Ладно, спокойствие. Сама напросилась, сама виновата.

Если мама узнает об очередных ночных «движениях» будет плохо! То, как она сегодня на меня смотрела.

Только поздно я об этом вспомнила!

Тороплюсь изо всех сил, грею суп, делаю сэндвич, ставлю все на поднос.

На цыпочках крадусь по безмолвному дому.

Толкаю дверь плечом. Никого. Вздыхаю с облегчением. Бес видимо пошел принять душ, дверь ванной напротив по коридору. Вот и хорошо. Нам лучше не встречаться сегодня.

Да и вообще, надо держаться от него как можно дальше!

Сбросить уже этот морок. Ни к чему хорошему все это не приведет.

Бросаюсь к выходу так резко, что буквально врезаюсь в твердое влажное тело. Берслан действительно принимал душ. Мокрый, в полотенце. Который раз по счету я вижу его таким?

Только в этот раз его вид меня уже не пугает. Все гораздо хуже. Я горю, пылаю.

Он и не думает отойти, пропустить меня. Наоборот, сделав шаг вперед, заставляет отступить обратно в комнату.

Инстинктивно делаю шаг в сторону, желая пропустить его вперед. И пройти к выходу.

Но Бес следует за мной. Прижимает меня к стене.

Меня словно захлестывает огромной волной. Глубокое, первобытное окутывает изнутри. Дыхание сбивается.

Бес прижимается ко мне, буквально вдавливая в стену. Пытаюсь оттолкнуть его. Пальцы покалывает, обжигает его влажная горячая кожа.

Его руки сжимают мои запястья, разводят в стороны.

Время замирает. Бесконечно медленно Берслан разглядывает меня. Склоняется ниже, пристально смотрит на мои губы. Обдает обжигающим дыханием шею.

А затем отпускает, резко отходит в сторону! Наваждение разом прекращается. Обхватываю себя руками, чувствуя сильнейший озноб. Не могу понять, что происходит. Почему он остановился. Губы пощипывает от желания его поцелуя.

Он снова сыграл со мной в игру — от этой мысли становится горько и обидно.

— Приятного аппетита, — выдавливаю нервно и бросаюсь вон из спальни.

Сбежав в очередной раз от Беса, так спешу добраться до своей комнаты, что сестру едва с ног не сшибаю, столкнувшись с ней на пороге.

Таисия громко вскрикивает.

— Эй, ты совсем с ума сошла! Я чуть не упала! — шипит на меня.

— Девочки, что такое? — мама спрашивает из своей комнаты.

— Все хорошо, мамуль. Я попить встала, наступила на что-то, оказывается это Женька вещи не убрала, — кричит ей Тая.

— Спите уже! Ночь глубокая, — ворчит мама.

— Ну вот, сестричка, чуть не попалась, — насмешливо шепчет Таисия.

— Я принесу тебе воды.

— Отлично. Ты мне должна, — буркает сестра, направляясь в уборную.

— Ну и напугала же ты меня, до чертиков, — говорит, когда возвращаюсь в комнату с графином.

— Извини…

— Опять к старшему брату бегала? — спрашивает насмешливо. — Мне жаль тебя, Женя. Неужели ты не видишь, что он тебе не по зубам, малышка? Зачем себе сердце травишь?

— Я никуда не бегала. Воздухом свежим дышала.

— Угу, ну да. Можешь врать кому угодно, только не мне, дорогуша. Не бойся, я не сдам тебя матери. Она такого точно не перенесет. Так за это место держится. Нас же выгонят, если до Ахмада дойдет. Он мужик строгий. Сын его и так достает сильно. Если еще и с прислугой свяжется…

— Прошу тебя, достаточно! Я все поняла!

Зарываюсь лицом в подушку, меня душат слезы. Страх, что и правда мама пострадает из-за меня, гложет сердце. Это невыносимо, это нужно прекратить! Порвать порочные нити, привязывающие меня к Берслану. Надо съехать.

Принимаю решение держаться от Беса как можно дальше, а на следующей неделе узнать насчет общежития. Маме это не понравится, но другого выхода нет.

— Привет, Женька, — Лика бросается мне на шею. — Я соскучилась. Жаль повод для возвращения ужасный, но дяде гораздо лучше. Из аэропорта я сразу в больницу к нему поехала, проведала его. Мама тоже там. Кахир с ними остался. Короче, не скучает там дядя. Все хорошо. Да и выписать его буквально на днях обещали.

— Я тоже соскучилась. Рада, что ты приехала.

— Берслан дома? Хочу с ним поздороваться.

— Нет… кажется.

— Ясно. Теперь он будет здесь жить, я так рада! А то совсем редко видимся. Поможешь мне вещи донести? Я, кстати, тебе привезла подарки!

Лика, как всегда, очаровательная болтушка. Разбирает вещи, помогаю развешивать их, решаем, что нужно сдать в химчистку.

— Косметика, вот еще два платья. И я не хочу слушать никаких отказов, — заявляет безапелляционно.

— Хорошо, спасибо большое. Но правда, не стоило…

Позже, вечером, устраиваем посиделки на застекленной веранде второго этажа. Накрываем стол, Лика приносит бутылку шампанского — за встречу.

— Мне не стоит пить на работе.

— Сейчас десять вечера, рабочий день, окончен, а твоя униформа, Золушка, давно превратилась в тыкву, — фыркает Лика.

— Ладно, — не могу не рассмеяться.

Присутствие этой девчонки всегда вселяет в меня больше уверенности. Я даже не тоскую, не думаю каждую минуту, что Бес еще не приехал. Не гадаю где он. Возможно, сейчас встречается с какой-то женщиной. Например с той, которую приводил на день рождения отца.

— Ты стала другой, — показывает проницательность Лика. — Задумчивая постоянно. Влюбилась?

— Не говори ерунды, когда бы я успела, — но слова девушки меня ужасно смущают.

Нет, нет. Это не любовь! Что угодно, только не это! Это была бы самая огромная глупость в жизни! Как хорошо, что Лика и Кахир вернулись, дом теперь полон и присутствие Берслана не будет так изводить меня.

— Знаешь, я ведь уехала так поспешно, после дня рождения дяди, не просто так. Не стала тебе говорить. Слишком больно было. Я объяснилась на том вечере с Арсом. Он послал меня.

— Что? — смотрю на Лику ошеломленно.

— Ну не в прямом смысле послал, — вздыхает. — Был очень корректен, максимально. Я к нему целоваться полезла. Выпила лишнего, а он мягко объяснил, что этого не может быть никогда, что я сестренка его друга, и все такое. Мне в ту ночь умереть хотелось.