– Это одно и то же. Выбери сама и не еби мне мозги.

– А если я хочу и того, и другого? И полирнуть остатками виски?

Усмехнувшись, Саймон убрал руку из опасно-приятной зоны, прихватывая Майю за шею, вдавливая ногти глубоко в тонкую светлую кожу.

– Тогда попроси Симме отодрать тебя на полу, шлюшка.

Она чувствовала, как он заводится, понимала, что заводится она сама.

– Пожалуйста, Симме…

Коротким, но уверенным движением он спихнул ее с дивана, давая знак, что игра началась. Приложившись локтем, Майя попыталась отползти, но Хеллстрем поймал ее за босую ступню.

– Не так быстро, королевна, – и девушка послушно замерла на месте как насекомое, неудачно упавшее на спину. Оттолкнув в сторону катающийся на колесиках столик, Саймон принялся расстегивать ремень джинсов, кривя губы в знакомой ухмылке. На этот раз он сверкал проработанным контуром нижнего пресса, поскольку трусов на нем не было. – Хотя… Быстро я тоже очень люблю.

Уже через мгновение достаточно грубо перевернутая им на живот Майя могла только вцепиться пальцами в короткий ворс ковра, проверяя на прочность собственные ногти, и позволяя Саймону рывком обнажить ее до колен.

Чувствуя, как он наваливается сзади, распластывая ее, не давая даже вдохнуть полной грудью, притирая этой самой грудью о пол. Она понятия не имела, каких усилий ему стоил хоть какой-то баланс: в момент, когда он вошел, пиковое возбуждение смешалось с болью, сузив восприятие Майи до слабо освещенного тоннеля. Его вес, резкие толчки его горячего поршня внутри и сама мысль о происходящем то и дело сбивали ее дыхание… Впервые за все время с тех пор, как она лишилась того, что принято называть невинностью, она стонала по-настоящему, без притворства. В который уж раз не узнавая звук собственного голоса, разбавленного шумным дыханием сверху. Каждый раз, когда он оказывался достаточно глубоко, вталкиваясь сверху и по косой вниз, ее лобок с силой вжимался в покрытый тонким ковром пол. Эта боль была незнакомой и почти огненной.

Не дать ей кончить было вполне предсказуемой частью его доктрины жестокости, но разочарование было таким горьким, будто ее лишили чего-то действительно важного. Чувствуя, как откатившийся в сторону Саймон почти издевательски водит гладкой головкой члена вдоль ее ягодицы, Майя была готова перевернуться на спину хотя бы затем, чтобы вцепиться в его улыбающуюся физиономию. Вместо этого она подтянула руку к лицу, закусывая кулак, чтобы не расплакаться. Напряжение в ее теле никуда не делось. Резкий щипок был почти что финальным аккордом к этой короткой и грустной пьесе.

Он научил ее летать только затем, чтобы жестоко вывернуть крылья?

– Эй… – его теплые твердые пальцы щекотно забрались под ее топ, поднимаясь вверх по узкой ложбинке позвоночника, заставляя кожу покрываться мурашками. – Майя?

Она даже не повернула голову, пытаясь успокоить свой гнев и не думать о гулкой пульсации крови там, внизу. Саймон среагировал мгновенно – перехватывая ее за талию и разворачивая, нависая сверху.

– Саймон, просто дай мне прийти в себя. И дай мне этот чертов вискарь… Если я его заслужила.

– Ты хотела жести или нет?

– Хотела.

– Жесть была?

– О да…

– Почему же я не слышу ни ноты ебаной благодарности в твоем голосе, м? – игнорируя ее явно плохое настроение, он пустил в ход уверенную ладонь, чуть сжимая левую грудь девушки, заставляя и без того напряженный сосок чувствительно тереться о его кожу. Он продолжал свои нехитрые манипуляции, пока не услышал, что ее дыхание снова стало неровным. – Детка… Ты заслужила не только вискарь. Расслабься, ладно?

– Я попробую, – выдохнула она, кусая губы.

– Закрой глаза.

– Что?

– Закрой. Мать. Твою. Так. Глаза. Пожалуйста…

Майя послушно смежила веки, даже не пытаясь угадывать, что он там еще придумал. Она не удивилась бы, если бы он продолжил начатое при помощи оставленной на столе бутылки. И даже почти приготовилась к этому, чувствуя, как Саймон стаскивает с нее штаны окончательно и снова забирается между ее ног. Но она буквально выпала в осадок, когда почувствовала касание его мягкого языка, заигрывающего с ее набухшим клитором. Убедиться в реальности этой своей догадки Майя не успела: оторвавшись от своей новой забавы, Хеллстрем предупредил ее глухим от возбуждения голосом.

– Смотреть я тебе не разрешал…

Широкие мягкие касания сменились изучающим любопытством острого кончика и увлекательным погружением. Она подсматривала за ним через ресницы ровно три секунды, почти мгновенно забыв о выражении превосходства на его лице.

Улетать так сладко и далеко ей не доводилось со времен юношеских экспериментов с собственным телом. Навыки Петера, время от времени проявлявшего интерес к оральному изучению ее женской сущности, наталкивали Майю исключительно на философские мысли. Подобные ухаживания она принимала, скорее, из благодарности к высокому порыву: это было то слишком мокро, то очень долго, и почти всегда – в достаточной степени нелепо.

Саймон с его напором дал фору своим предшественникам, подключив пальцы, о которых Майя почти мечтала. Она совершенно потеряла счет времени, становясь податливой, словно воск, кусая губы и надеясь, что когда ее накроет, она не задушит его, сжимая бедра.

Когда, наконец, накрыло – ей было хорошо и странно. Странно от мысли о том, что этот жесткий мужик умеет быть таким чутким, если захочет.

Не давая девушке прийти в себя, Хеллстрем осторожно поднял ее с пола, укладывая на диван и почти заботливо накрывая пледом. Выключил свет и приглушил телик почти до шепота. Предательская слабость рассыпалась отголосками дрожи по всему телу, когда Майя решилась открыть глаза, всматриваясь в комнату, незнакомо залитую бледными отсветами от телеэкрана. Саймон стоял к ней спиной, демонстрируя россыпь родинок, разбросанных от поясницы вверх, до самых драконьих крыльев: она не столько видела их, сколько помнила. Будто почувствовав взгляд, он обернулся, прихватывая со стола бутылку и явно собираясь лечь рядом.

Она подвинулась молча, вжимаясь в мягкую диванную спинку, но он тут же завладел ее телом: передав виски ей, Саймон забрался к Майе под плед, забрасывая ее колено к себе на бедро. Дождавшись, пока она сделает свой долгий глоток, он прижался губами к ее губам, размыкая их в поцелуе, вталкивая в ее рот гладкий кусочек льда и тут же отбирая бутылку снова. Оценив количество недопитого виски, Хеллстрем поставил бутылку на пол, рискуя свалиться, но Майя не позволила этому случиться, обхватывая его через всю немаленькую расписную грудь.

– Спасибо, – коротко отозвался он. Вместо ответа девушка в который уж раз прихватила губами его проколотый сосок. Придвинувшись чуть ближе, он спрятал лицо в ее волосах, напряженно дыша некоторое время, прежде чем заговорить снова. – И… Не сердись.

– Нахлобучивает?

– Ага…