Мысли, собственное воображение, звуки и даже запахи сейчас накручивали ее сильнее, чем сеансы юношеской мастурбации. Кажется, теперь она знала о себе, своем теле и его потребностях не больше, чем тогда…

Хеллстрем заламывал ее руки с азартом насильника, снова и снова кусал ее шею, заставляя кожу покрываться мурашками в три слоя. Тонкий приятный запах и скрипучие звуки кожаной обивки были наглухо перебиты отголосками «Бодлера» и многоголосой симфонией этого жесткого и достаточно быстрого секса. То ли от настойчивой стимуляции, то ли от собственной впечатлительности, то ли от активного трения бедер Саймона о ее пылающий после десятков его шлепков зад, Майя кончила, хватая губами воздух. Она сказала что-то ругательное, но не уловила, что именно, потому что ее тут же накрыло что-то похожее на афтершок: после первого оргазма пришел второй, пускай и менее яркий.

Саймон почувствовал, как ее отпустило, и ускорился. Ему понадобилось еще несколько минут, прежде чем он кончил на ее спину, художественно забрызгав не только ее влажную кожу, но и свое фэшн-сокровище с питоновым принтом.

– Это чума, детка… Сама подумай, как я могу тебя отпустить? – выдал он, отпуская ее руки и тут же прижимаясь грудью к ее спине, запуская ладонь между ее ног, не давая ей успокоиться.

– Симме…

– Ну, что «Симме»?

– Просто… – она выдохнула, чувствуя, как его пальцы словно нарочно выписывают завитушку латинской «S», обходя чувствительный островок клитора. – Просто вызови мне такси.

– У меня есть одно условие, – сообщил он, позволяя пальцам скользнуть чуть дальше и чуть глубже. – Маленькое. Но обязательное.

– Господи…

– Да, Майя… Да, – вынув, он резко задвинул их снова. – Ты что-то хотела спросить?

– Условие…

– Я вызову тебе такси. Как я могу отпустить тебя одну, королевна, зная, в каком ты виде? Я поеду с тобой. Просто, чтобы убедиться, что все в порядке…

Быть может, Майя Нордин и хотела бы возразить, но ее сознание сомкнулось тесным влажным кольцом вокруг его пальцев. Все, что она могла сказать, было не громче выдоха.

«Да, Симме. Да».

Через четверть часа она натягивала чулки, поглядывая на курящего Саймона.

Майя не имела ни малейшего представления о том, как выпутаться из этой стремной и одновременно совершенно восхитительной передряги. Ее засасывало в самую сладкую из возможных трясин и захват оказался сильней, чем она думала.

Сильней, чем она сама.

Таксист был уже немолодым шведом, оттого мало интересовался происходящим на заднем сиденье, где устроилась пара странного вида пассажиров. Черное пальто Майи почти чопорно прикрывало ее колени. Но ладонь Саймона, скользнувшую по ее ноге вверх почти сразу же, как только улица за окнами машины медленно зазмеилась, не заметил бы только слепой. Время от времени фрекен Нордин ловила на себе пристальный взгляд, отражающийся в зеркале заднего вида.

Чуть заинтересованный и осуждающий одновременно.

Но Хеллстрем только шептал ей в самое ухо свое: «забей», тут же спускаясь влажными губами вниз по ее шее строго до чуть приподнятого ворота. Больше дразня их обоих – и таксиста, и Майю. В итоге, она просто откинулась на подголовник, закрывая глаза и позволяя Саймону делать, что вздумается.

Нащупав в кармане его кастет, она надела его на свои тонкие пальцы. Будто пытаясь получить немного силы от этого ее персонального артефакта.

Стараясь не думать о том, что теперь у нее есть еще один – любимая рубашка Грешника, которая все еще была на ней.

Все эти – тайные и явные – мысли закружили ей голову так, что она почти не узнала собственный дом, позволяя Хеллстрему расплатиться с таксистом и едва ли не вынуть ее из машины. У входа в подъезд с древним, через раз работающим домофоном Майя почти кокетливо шагнула в сторону, выскальзывая из золотого пятна мутного фонарного света. Саймон шагнул следом, нависая над ней, упираясь ладонями в грубую каменную кладку по обе стороны от ее плеч.

– Давай, – коротко скомандовал он, ухмыляясь. Поправляя колечко пирсинга и подставляя губы холодному ветру.

– Что? – она невольно вскинула брови от удивления, но не смогла отказать себе в удовольствии прикоснуться к его щеке стынущей на этом же самом ветру ладонью. Вторая ее рука по-прежнему сжимала кастет. Если хорошенько замахнуться, то получится приложить его прямо поверх звезды, к которой ей так хотелось прижаться губами…

– Ты слишком громко думаешь о том, как бы отделаться от меня.

– Саймон…

Резко подавшись вниз, он коротко поцеловал ее в уголок рта.

– Симме. Драться со мной – не самая лучшая идея. Просто на слово мне поверь, детка.

– Я даже не…

Она разжала пальцы, чувствуя, как нагретый рукой металл соскальзывает, мягко ударяясь о шелковистое дно кармана.

– Врушка… Но меня заводит даже то, как ты пиздишь мне, Майя. Так что пригласи меня на пару бокалов чаю. Хотя бы из вежливости.

– Может быть, не сегодня?

– Я все равно не отстану…

Она сглотнула, чувствуя, как по телу разливается пьянящее тепло, очень похожее на радость. Порывшись в сумочке, фрекен Нордин отыскала ключи. Саймон освободил ей путь к двери, сопроводив этот жест доброй воли дурашливым полупоклоном.

На мгновение она подумала о том, чтобы юркнуть за дверь, оставив его снаружи. Но слабый голос разума захлебнулся почти сразу, сходя на нет. Здесь и сейчас тонкий шлейф «Бодлера» был их общим.

Их собственным.

В ее квартире было темно и душно: после огромных окон с видами на ночной город, привычное пространство казалось тесной коробкой. Захлопнув замок, Саймон привалился спиной к двери, скрещивая длинные ноги. Обняв его за пояс, она прижалась щекой к его скрипучей кожаной куртке. Хеллстрем тут же среагировал, прижимаясь губами к ее виску, обхватывая за талию и давая ей в полной мере прочувствовать приятную твердость бутылки виски, спрятанной у него за пазухой.

– Теперь особое приглашение нужно тебе? – поинтересовалась она глухо, тут же прихватывая зубами плоский поводок молнии и оттаскивая его все ниже и ниже.

– Ага… Пригласишь по-особенному? – ответил он так же глухо. Удивляясь своему азарту следовать каждой его безумной идее, Майя продолжила расстегивать его куртку, опускаясь все ниже, выпутываясь из его рук. Веселящие пузырьки возбуждения ударили ей в голову, и она очнулась окончательно, уже стаскивая его пижонские чопперы.

Носки Грешника были идеально белыми.

– Ты достаточно приглашен? – поинтересовалась Майя, незаметно даже для себя самой переходя к массажу ступней, устроившись перед ним по-турецки прямо на полу.