Сейчас он был нарочито груб, почти не опираясь на руки, наваливаясь на нее всем телом и впиваясь губами, куда придется – до синяков. Ей казалось, что он заполнил ее всю, и это было странное ощущение. Будь на его месте Петер, это было бы гадко – потому что он кончил бы и извинился, возвращаясь к тому, что он сам называл «цивилизованными отношениями». Он побежал бы в душ, смывать с себя все то, что к этим отношениям не относится. Саймон Хеллстрем был диким, и это заводило Майю больше всего. Приторная сладость была щедро разбавлена ноющей болью засосов и сигаретной горечью его губ.

Бокалы на рейлинге вверху вздрагивали всякий раз, когда он вталкивался до упора, заставляя ее голос снова и снова падать до шепота.

Симме… Симме… Симме…

Несмотря на затекшие руки, Майя чувствовала, как мутная волна оргазма накатывает откуда-то снизу, от их притертых друг к другу бедер. Потолок дрогнул, заходя на первый тур головокружения, в то время как Саймон продолжал толкаться внутри так яростно, будто хотел проткнуть ее насквозь.

То, что он кончил, не вынимая – ее не удивило, но и не испугало. Этот финал был слишком естественным. Майя просто закрыла глаза, позволяя Хеллстрему сперва накрыть поцелуями ее веки, а потом просто обнимать ее всем телом, переводя дыхание. Его член все еще оставался в ее вагине – и она буквально впитывала это ощущение его спокойного превосходства.

– Просто скажи, что я лучше, – потерся он колючим подбородком о ее щеку. – Скажи это вслух. Сейчас…

– Ты лучшее, что случалось со мной, Саймон, – сказала Майя то, что думала.

Правда по-прежнему давалась ей легко и даже приятно.

– Майя… – Хеллстрем прошелся языком от мочки ее уха до основания шеи и на мгновение прижался губами к чуть выступающей ключице. – Ты умеешь быть дивно жестокой – это заводит. Но, твою мать, Майя… От твоей покорности я тупо с катушек слетаю.

Дождавшись, пока его лицо снова зависнет прямо над ней, пока его губы начнут кривиться в очередной ехидной усмешке, она сказала всего два слова:

– Слезь с меня… – а потом добавила. – Или трахни еще раз.

Его не успевшее опасть сокровище превратилось в камень, распирающий ее изнутри, и Майя чуть подалась вниз, чтобы впустить его еще глубже. Припадая губами к его голой груди и позволяя ему до крови всадить ногти в ее запястья.

– Ну что ты за сука… – выдохнул Саймон, снова переходя к возвратно-поступательным движениям. – Откуда ты взялась вообще?

– Это же твоя любимая игра, Симме. Так продолжай…

Сперва он закрыл ей рот поцелуем, потом – соленой ладонью, вдавливая ее затылком в прохладный камень. Его голубые глаза стали еще ярче обычного из-за розоватых от недосыпа и алкоголя белков, но его взгляд неотрывно следил за ней. Закрыв глаза, она отключила магию, оставив даже не химию. Одну лишь физику. Шумное дыхание, тлеющий огонь трения, гулкий бит пульса…

Ее тело просило простой разрядки. Быстро и без затей, но в этом новом для нее, совершенно восхитительном формате.

Покончив и с этим, Хеллстрем сел, закуривая и оглядываясь в поисках стакана с виски. Коснувшись ногами пола, Майя почувствовала дрожь в коленях и избыточную влажность в промежности. Подумав минуту, она сняла мокрый халат, остро пахнущий недавними возлияниями и отголосками мужского одеколона, тут же перебрасывая его через локоть. Вид ее исцарапанного тела с багровыми пятнами от недавних слишком крепких поцелуев привел бы в чувство кого угодно, но не Саймона. Глядя на нее, он улыбался, закусывая ноготь большого пальца, будто обдумывая новые детали своей живой сюрреалистической картины. Чувствуя, как тонкая теплая струйка стекает по внутренней стороне бедра, Майя скрестила руки на груди, делая шаг назад.

– Я иду в душ, Симме.

– И? – задрав бровь поинтересовался он.

– И когда я выйду, я хочу видеть тебя там, – она указала разворошенную постель. – Потому что тебе нужно поспать.

– Нам, Майя. Тебе и мне.

– Я хотела…

Фыркнув, он поправил пирсинг в губе, давая ей понять, что дослушивать не планирует.

– Забудь. Теперь моя очередь загадывать желание. Пиздуй в душ. Тебе и самой поспать не помешает.

– Слушаю и повинуюсь, герр Хеллстрем.

Повернувшись к нему задом, она улыбалась.

Майя знала, что дверь запирать не стоит, потому совершенно не удивилась, когда в душевой кабине ей составил компанию Саймон. В конце концов, он тоже изгваздался порядочно…

Он просто возник рядом, подставляясь под падающую сверху воду, запрокидывая голову и жадно глотая. Глядя, как поднимается и опускается его кадык, она обняла его за пояс, касаясь губами шеи.

– Уже соскучился, – сообщил он, мягко укладывая ладони Майи к себе на плечи.

– Хочешь? – поинтересовалась она, привставая на цыпочки, чтобы разомкнуть поцелуем его упрямо сжатые губы. Ответ на этот вопрос упирался в нее на ладонь пониже пупка, но ей хотелось слышать его голос.

– Очень, – коротко ответил Саймон. – Здесь. Сейчас. Поехали?

Его ладони медленно прошлись по ее спине, прежде чем он уже привычно подхватил ее под зад, поднимая, прижимая к себе и заставляя вцепиться в его плечи.

– Не урони меня, ладно? – не удержавшись, она в который раз поцеловала шрам на его лбу. – Здесь скользко.

– Детка, я пока что никого не ронял. Расслабься…

Уже через мгновение Майя почувствовала жесткие швы кафельной плитки у себя за спиной. Она понимала, что ей действительно лучше расслабиться, иначе этот чертов член войдет в нее буквально со скрипом. Тело – уникальный материал, обладающий не только усталостью, но и памятью. За последние сутки ее собственное запомнило слишком многое, потому каждое прикосновение было не только приятным, но и болезненным.

Отчасти, потому что секса в эти сутки было даже с избытком. Отчасти – потому что ее сознание мгновенно отзывалось воспоминаниями о том, как классно это было. Его темные уголки, неизвестные раньше ей самой, реагировали подобием удовольствия даже на боль.

Сейчас Майе снова предстояло быть сверху, но заведенный Саймон дразнил ее, удерживая в сантиметре от проникновения, напрягаясь и издевательски улыбаясь. Теплая вода, падающая сверху, была приятной. Будто ее кожи ласкаюше касалась еще одна пара рук.

– Не смотри вниз, Майя… – прошептал Хеллстрем, вдавливая ее в стену, целуя, цепляясь языком за ее язык и позволяя ее бедрам соскользнуть вниз до упора. Остатки смазки позволили сделать это почти безболезненно, но теперь Майя не контролировала ничего – ни скорость, ни глубину проникновения, ни саму себя.

Она чувствовала себя животным, инстинкты которого окончательно взяли верх. Когда Саймон начинал зарываться, она просто кусала его в шею, и он осаживал, становясь почти нежным, но никогда не вынимая до конца. Майя чувствовала усталость и перенапряжение, в то время как Хеллстрем тупо вошел в азарт, потому что в третий раз подряд кончить достаточно быстро у него уже не получалось. Забыв о нем, она сосредоточилась на своих собственных ощущениях.