Всё равно страшновато. Маленькая она, как бы ни утверждала обратное.

— Могу предложить два варианта, — наконец решился я. — Сегодня и завтра спокойно подготовлюсь, и призову нужную сущность, которая посмотрит мальчика и даст ответ. Или, если хочешь, можешь призвать её сама.

— Правда?! — сестра чуть не подпрыгнула, разворачиваясь ко мне корпусом. — Можно?!

Её энтузиазм слегка пугал, поэтому я начал готовить пути отступления.

— Вот что я предлагаю. Ты сама ищешь в библиотеке имя нужной сущности. Приносишь мне вместе с набросками ритуала призыва, рассчитанного под себя. Если ты выбрала правильно и предварительно ритуал верный, я разрешу тебе самой составить окончательный вариант и провести призыв. Но! Если ошибок будет много или они серьёзные, грубые, я запрещаю ритуал, и мы целый год к этой теме не возвращаемся. Не готова — значит, не готова. Согласна?

— Согласна!

Тихо слушавшая наш разговор Феба еле заметно улыбнулась. Возражать женщина не собиралась — в её времена лет в семь-восемь первую инициацию и проходили. К тому же подвергать сомнению решения наследника она до сих пор не научилась.

Сомневался ли я? Конечно. Общение с духами, даже лояльно настроенными, всегда риск, и неважно, сколько лет призывающему и насколько он опытен. В то же время очевидно, что от судьбы не убежать и рано или поздно Мерри свой первый ритуал проведет. Сейчас складываются слишком благоприятные условия, чтобы их упускать. Под нужные критерии прекрасно подпадает Трехглавый Ткач, а он — дух на редкость спокойный и, насколько применим к ним данный термин, милосердный. То есть за ошибки не убивает и даже наказывает не особо сильно. Самое то для начинающего.

Спустя минут десять, наполненных радостью и обещаниями, женщины с колыбелью направились на вторую половину поместья. Туда, где на Изнанке расположились основные строения, в том числе гинекей, посещать который мужчины не имели права. Маленьким детям лучше находиться в специально обустроенном помещении, где излучение Изнанки слабое, щадящее, позволяющее организму адаптироваться. Как бы ни сложилась дальнейшая судьба приёмыша, мы позаботимся о нём должным образом.

Давить на меня начали через Синклера.

У него после скандала с уходом из Палат Мидаха сама по себе репутация не идеальная, а после становления моим вассалом она ещё ухудшилась. Зато денег стало больше — народ логично считает, что вассал Черной Воды обязан разбираться в проклятьях на высоком уровне, поэтому зовет Синклера на тяжелые и, следовательно, высокооплачиваемые случаи. Пока что целитель ожидания оправдывает. Он сильный специалист и справляется там, где, по различным причинам, проваливаются его коллеги. Вдобавок он всегда может обратиться ко мне, что тоже жизнь упрощает. Не нужно считать его самым лучшим и гениальным, просто очень хороший профессионал, каких всегда мало.

И вот, внезапно, у него под очевидно надуманным предлогом попытались отобрать медицинскую лицензию. Точнее, вычеркнуть запись из государственного реестра. Поступок не самый умный, потому что сообщество целителей, как бы оно к Синклеру ни относилось, всё же негативно отреагировало на вмешательство посторонних в свои дела. Вдобавок ведение реестра находится в ведении одного из членов Совета Мудрых, то есть организации, издавна имеющей напряженные отношения со святыми отцами. Короче говоря, кто бы ни предложил идею лишить моего вассала дохода, продумал он её не до конца. Разразился небольшой локальный скандальчик.

И всё же неприятности у Синклера были. Его самого и его семью перестали звать в некоторые дома, возникли претензии у Управления налоговых сборов, сына попросили уйти с работы. Множество мелких или болезненных уколов мешали нормальной жизни и здорово раздражали. Однако личность у целителя сложная, местами злопамятная, даже мерзкая; он ещё до знакомства со мной выказывал готовность идти против общественного мнения и бойцовский характер. В ответ на неприятности Синклер недовольно морщился и пытался отвечать ударами на удар.

Меня он не винил — принося клятву верности Черной Воде, целитель понимал, на что идёт. Всё равно неприятно. А вот пока не имели мы вассалов, прессовать нас таким образом было невозможно!

В качестве ответного жеста я проспонсировал десяток организаций атеистической и откровенно сатанинской направленности. Последние скрываются, они запрещены законодательно и есть, за что, но при желании выйти на них можно. Получил сложное растяжение на тренировке, подхватил простуду, посидел с поносом на горшке и понял, что действовать надо аккуратнее — в следующий раз Незримая Власть дружеским намеком не ограничится.

Не следует думать, будто бы устройством моему вассалу подлянок Церковь ограничилась или что письма по поводу «похищенного» ребенка приходили исключительно от её иерархов. Сородичи тоже отметились, причем сразу в двух ипостасях — от лица Министерства и сами по себе, от Священных Домов. Министерство предъявляло претензии и вежливо угрожало, дескать, так нельзя, не в средневековье живём, жизнь каждого подданного принадлежит высшей власти, коя спать не может, так о людях заботится. Родня, в свою очередь, сдержанно и витиевато интересовалась дальнейшими планами. С их точки зрения, ничего предосудительного я не совершил. Моя вина заключалась в том, что успел первым, но не могли же они это прямо написать.

Поток писем снизился через десять дней и вернулся в норму примерно через месяц. История плавно затихла. Раздувать скандал никто не хотел ввиду полной бессмысленности — моя репутация хуже не станет, а младенца я не верну. Вообще сложилось впечатление, что действия церковников служили цели потрепать мне нервы и оценить реакцию.

Впрочем, я забегаю вперед. Потому что спустя неделю после того, как в нашем поместье появился агукающий и пачкающий пеленки жилец, произошло ещё одно событие. Долгожданное и не особо приятное.

Лотарь вышел из Склепа.

Не сам вылез — я его выпустил. Сам бы он проснуться не смог — два года назад я зашел в Склеп и заменил артефакты, держащие его в состоянии стазиса. Старые исчерпали ресурс. Во время процедуры Лотарь не проснулся, ну а я будить его на тот момент не хотел. Предпочел потянуть время и лучше подготовиться.

Теперь ситуация совершенно иная. Я — наследник, то есть имею полное право спорить с главой и бросить ему вызов, если сочту, что его действия ведут к оскудению Дома. Вдобавок за прошедшее время Финехас серьёзно подтянул меня в боевом плане, то есть сразу по морде не получу. Да много причин сошлось.

Одна из них в тот день сидела рядом и с мрачным лицом поглядывала то на меня, то на двери Склепа. Я вздохнул:

— Ты чего такая хмурая? Сама же канючила — выпусти, выпусти!

— Чего-то он не идёт, — пробормотала Мерри.

— Да потому, что он не проспался ещё. Для него в стазисе прошло часов шесть максимум, алкоголь ещё не выветрился. Проснётся и выйдет.

— Понятно, — поджала губы сестра. Снова осторожно взглянула на меня. — Ты его не убьёшь?

Я не стал кривить душой и ответил честно. Близким вообще лгать не стоит, тем более в серьёзных делах.

— От него зависит. Мне не нужна смерть Лотаря — мне нужно, чтобы он перестал позорить Дом и унижать его своим поведением. Если хочет, пусть сидит в поместье и пьёт в одиночку. Только ведь он сидеть не станет. Он опять попрётся на Перекресток и будет там нажираться в компании своих прихлебателей, на глазах у обалдевших посетителей! Или пообещает что-нибудь и забудет, а нам соседи начнут присылать ехидные письма. Помнишь, бабушка Ксантиппа одно такое получила?

— Помню, — подтвердила сестра.

Ей было всего четыре года на момент смерти Ксантиппы, но вспышки дикой, необузданной ярости запомнились ребенку крепко. Как и то, что обычно гнев безумной бабки вызывал её непутёвый сын.

— То-то и оно. Хотя больше всего меня пугает желание Лотаря влезть в управление Домом. Он же глава, он таких клятв надаёт, что мы тысячелетия будем последствия исправлять. Нет уж! Главой он точно быть перестанет.