Мередит вздохнула. Мы с ней эту тему не раз обсуждали и все аргументы «за и против» она знала сама. То, что я сейчас повторяю, не более чем краткая выжимка из долгих споров. Просто ребенок же, хочет верить в лучшее.

— Может, он исправится! Поклянётся, что пить бросит.

Вот то, о чём я говорил.

— Сейчас он выйдет, и ты увидишь, как он поклянётся, — посулил я.

— На него просто проклятье действует сильнее, чем на нас, — попыталась оправдать отца мелкая.

— Конечно, сильнее. Оно всегда действует сильнее, если ему не сопротивляться.

Среди родовых проклятий Черной Воды есть одно, побуждающее родича к саморазрушению. Пить, употреблять наркотики, играть в азартные игры, волочиться за женщинами, мужчинами или изящными овечками. Жил полторы тысячи лет назад родич, убитый вожаком нашего козьего стада за излишнее внимание к подруге. Подругу, кстати, тоже Ромашкой звали — традиция сложилась, что в стаде должна быть всегда коза с этим именем. Про проклятья рассказывают с детства, объясняют их действие, рассказывают, что надо делать, чтобы уберечься или хотя бы свести эффект к минимуму. Но если человек не хочет сопротивляться, если он не может прожить без удовольствия, то любые меры бесполезны.

Лотаря всё устраивает. Зачем ему что-то в жизни менять?

На площадке перед Склепом мы сидели вдвоём. Малха я под благовидным предлогом отослал из поместья в Шотландию — гоблины просили закрыть несколько проколов на их землях, мужчине потребуется несколько суток на завершение работы. Пусть почувствует себя нужным и не присутствует при выяснении семейных отношений. Приходящим учителям тоже дал выходной. Оставалась Феба, которая сама не рвалась наблюдать за дворцовым переворотом и с облегчением приняла разрешение не приходить. Ну и ладно. Свидетели в данном случае не особо нужны.

Несмотря на демонстрируемое спокойствие, внутри словно свернулась ледяная тугая пружина. Вроде бы, всё сделал правильно — проверил зрелось метки наследника, заручился поддержкой предков через цепочку ритуалов, даже посторонних убрал, — и всё равно казалось, что чего-то не учёл. О чём-то забыл. Очень уж высоки ставки. За четырнадцать… ладно, пусть за десять прожитых лет я привык воспринимать себя Майроном Черной Воды, будущее Священного Дома серьёзно меня заботит. Если сегодня высший суд вынесет решение не в мою пользу, далеко не факт, что Черная Вода уцелеет. У Лотаря вполне хватит ничтожества разрушить то немногое, что у нас осталось. Конечно, окончательно Дом не погибнет, рано или поздно в ком-то из дальних потомков пробудится кровь, и новый наследник придёт в заснувшее поместье. Только когда это будет?

Мы не меньше часа просидели на скамейке, перебрасываясь короткими фразами. Мерри успела покричать, слегка поистерить, поплакать и успокоиться. В определенном смысле она очень домашняя, я привык ограждать её от проблем и просто жизненных неурядиц. Последние три года (колоссальный срок для ребенка) выдались очень спокойными и тихими, сестра успела отвыкнуть от напряжения, от плохих новостей. Всё-таки надо больше знакомить её с людьми и перестать выбирать только тех, кто не обидит.

Уже сейчас видно, что мелкая вырастет не красавицей, но мужчины за ней будут бегать толпами. Есть в ней нечто притягательное, завораживающее. Вроде бы, ничего особенного во внешности — черные волосы, темно-синие глаза с хитринкой, маленький аккуратный рот и слегка задранный носик, средний рост, небольшие руки с длинными «музыкальными» пальцами, которыми так удобно держать рукоять детского кинжала. Необыкновенно грациозные движения и потрясающая харизма, дополненная сказочным, побуждающим слушать ещё и ещё голосом.

Наконец, двери плавно распахнулись и в дверном проёме показался Лотарь. Пошатывающийся, цепляющийся за косяк, обводящий округу мутным взглядом. Заметил нас, сделал шаг вперед, не отцепляясь от стенки. Прищурился. С похмелья мозг сигнализировал о странностях, но не мог определить, в чём именно те заключаются.

Мерри вскочила на ноги и суетливым жестом отряхнула платье.

— Эт чё, Склеп, что ли? — Лотарь оглянулся назад. Перевел взгляд на нас. — Майрон, поганец, ты, что ли, меня туда засунул? Ну я тебе сейчас…

По ступенькам он сбежал за счет инерции. Впрочем, организм привычно выводил отраву, так что на ногах Лотарь держался уверенно. Его взгляд упал на мелкую и внезапно до папаши дошло, что выглядит она как-то неправильно. Высоковато.

— Мерри? Чё это с тобой?

— Я выросла, — сестра вытерла руки о бедра. — Ты четыре года проспал, вот.

Лотарь тупо уставился на неё. Мысли явно ворочались у него в голове со скрипом, поэтому он попытался привести их в порядок путём встряхивания. То ли помогло, то ли случайно, но взгляд его снова переместился на меня. Внезапно до пьянчуги дошло, что его старший сын и наследник тоже выглядит необычайно взросло. Совсем не так, как вчера.

Я молча поднял левую руку и показал ему кольцо младшего лорда.

— Четыре. Года? — переспросил Лотарь, не веря. — В Склепе? Родного отца?

Мерри кивнула. У меня на душе потеплело. Хорошее было время.

— Ах так, значит!

— Папа, послушай меня, пожалуйста, — начала сестра. — Мы же не просто так тебя усыпили. Вспомни, как ты себя вёл! Ты после бабушкиной смерти постоянно домой пьяный приходил! И к Фебе приставал! С Майроном подрался!

— Молчать! — рявкнул Лотарь. Мередит, не в силах противиться прямому приказу главы, замолчала. — Соплюха! Не тебе меня учить! Что ты знаешь?! Спелись, да?! Спелись?! Думаете подвинуть меня?! Да я вас обоих сейчас!

Стоило ему начать орать, как я поднялся на ноги — чтобы с легким удивлением и радостью обнаружить, что ростом мы почти сравнялись. И дело даже не в том, что я вытянулся. Просто Лотарь не тот здоровенный мужчина, каким казался мне в детстве.

Кажется, он собирался дать мелкой оплеуху, а потом заняться мной, потому что быстро зашагал в нашу сторону. Я не собирался позволять ему бить сестру или себя, хотя с точки зрения будущего ритуала, возможно, стоило бы — нападение на наследника даёт повод сопротивляться. В то же время, нападение спровоцировано и судьи могут посчитать удар справедливым наказанием за четырехгодичный сон. В любом случае, я выдвинулся вперед, прикрывая сестру.

На мгновение Лотарь, показалось, засомневался, но остатки алкоголя в крови и дурная сила придали ему решимости. Вероятно, его успокоило воспоминание о недавнем для него моём избиении, когда власть главы не позволяла ему отвечать, а про даруемый наследнику иммунитет он забыл. Подойдя поближе, он резко попытался пробить мне кулаком в левое ухо. Попади удар, и меня в лучшем случае отправило бы в нокаут. Обычный человек скончался бы на месте. Я же просто слегка сместился вперед, выставил блок левой рукой, специально чуть помедлил, показывая, что всего лишь отвечаю на действие, и двинул снизу в челюсть правой. От души приложил, честно скажу.

Сегодняшний день я не буду вспоминать с гордостью. Какая-то драка кабацкая, а не свержение тирана в роду потомков богов.

От зуботычины Лотаря развернуло на месте, он упал мордой на песок, нелепо дрыгнув ногами. Рядом прерывисто вздохнула Мерри. Не убил ненароком? Случайное убийство главы… Прецедентов за многотысячелетнюю историю не было. Создавать не хочется — опозоримся. Нет, шевелится. Я обнял сестру за плечи, прижал головенку к животу и принялся зачитывать формулу вызова на божественный суд:

— Именем Хозяйки Глубин! Великой матери, возлежащей в глубине, дарующей мудрость, источника жизни, незримой опоры! Я, Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя, говорю тебе, Лотарь Черной Воды, третий из носящих это имя. Ты умалил свой Дом, чести и славы лишил ты его. Дурны деяния твои — не держал слова, не исполнял долга, тратил, не приумножая. Ты не следил за гранью, разделяющей мир людей и Изнанку. Ты не хранил души живых и покой мертвых. Ты не стоял стражем на границе. Не достоин ты власти над Черной Водой, членами её, взрослыми и детьми, имуществом движимым и недвижимым, рабами и всем иным, имеющим имя и не имеющим. Пусть те, кто выше, примут мои слова — или отринут их прочь!