Бедная наставница. Мерри не хватает банального житейского опыта, но она, во-первых, умна, во-вторых, плевать хотела на условности человеческого общества. Смертных учителей за авторитетов не считает, спорит с ними не стесняясь, отстаивая своё мнение. Ничего, им полезно — пусть взглянут на человечество под иным углом.

Госпожу Марию Хилл я нанял по рекомендации её отца, Джозефа Хилла. Мы с ним уже семь лет сотрудничаем, его фирма специализируется на различного рода «скользких» услугах. Нанял, по большому счету, в качестве учителя обществознания и чтобы у сестры в окружении появился лишний человек, готовый отвечать на её вопросы. Причем на уроках часто присутствует Феба, ей тоже полезно послушать, как изменился мир.

Джозеф Хилл заговорил со мной о трудоустройстве дочери не от хорошей жизни. Он, вообще-то говоря, её существование скрывает, представляя дальней родственницей или помощницей. И уж безусловно Священный Дом Черной Воды не входит в список тех, с кем стоит откровенничать о семье. Просто мужчину, что называется, приперло. В Марии с детства бурлил коктейль из генов нечеловеческих рас, давший ей ряд любопытных способностей, но взамен обеспечивший нестабильность психики и кое-какие особенности внешности. Девушке требовалась помощь серьёзного менталиста, а людям, как ни парадоксально, Джозеф доверял меньше, чем потомкам Старейших. Он неплохо нас изучил и понимал, чего ждать.

Сложная была работа, на пределе моих тогдашних возможностей. Зато цена — десять лет служения симпатичной и умненькой девушки, неплохо знакомой с жизнью Перекрестка и не только него.

— Тебе нравится, как она рассказывает?

— Да, с ней интересно, — призналась мелкая. — Я бы не возражала, если бы уроки проходили почаще.

— Ты же знаешь — смертные слишком чувствительны к Изнанке. То, что госпожа Мария трижды в неделю приходит в наше поместье, уже слишком много.

— Да я понимаю… Только скучно иногда очень, — по-взрослому вздохнула сестра.

— Ничего не поделаешь, учителей и вообще всех посетителей поместья приходится тщательно проверять. У нас много врагов. Как из числа сородичей, так и среди людей. Вон, к примеру, одни из самых опасных, — я кивнул на попавшуюся по пути церковь. Или это собор? Понятия не имею, чем они отличаются. Мы уже вышли из парка и шли по улице, поглядывая по сторонам. — Ты, когда в деревне была, к тебе местный священник подходил?

— Почти сразу. Он вёл себя очень вежливо и дружелюбно.

— Конечно. Их специально учат располагать к себе собеседника, а к нам, будь уверена, послали одного из лучших.

— Зачем? Им нужны наши тайны? — предположила сестра. — Но это же глупо! Они всё равно не смогут ими воспользоваться.

— Им не нужны наши тайны, — улыбнулся я. Кажется, пришла пора очередного сложного разговора. — Им нужны мы сами. Представь, как было бы замечательно для Церкви, если бы Черная Вода выполняла все её просьбы. Вообще — все. Да ещё и денег не просила.

На меня посмотрели с недоверием.

— Скажешь тоже! Никогда мы так делать не будем! Ты же сам про Незримую Власть рассказывал!

Её возмущение выглядело настолько искренне и комично, что я засмеялся:

— Незримая Власть действует, только священники в неё не верят. Считают сказкой и приписывают ослабление всех Священных Домов, пошедших у них на поводу, каким-либо естественным причинам. Помнишь, я рассказывал про Священный Дом Счастливой Бабочки? Со стороны ведь тоже может показаться, что их нынешнее положение связано с чередой несчастных случаев.

— Угу, помню. Они слишком тесно сошлись с католической церковью и даже участвовали в выборах папы, после которых глава и наследник погибли от неизвестной эпидемии.

— Не только они. Почти все взрослые мужчины погибли, просто не сразу. Оставшиеся подростки стали жертвой кровников, из Бабочек уцелело всего пара детей, которые с трудом сохранили Дом в активном состоянии.

— Ну вот! И что, наши жрецы думают, что мы, такие идиоты, имея пример перед глазами, поведемся на их сладкие речи?

Мередит искренне не понимала. Попытался объяснить:

— Знаешь, как едят слона? Кусочек за кусочком. Так же и здесь: сначала с тобой просто говорят, приглашают встретиться, обсудить интересные тебе вопросы. Не важно, какие. Потом предлагают подработать. Потом ещё, и ещё. Потом о чём-то просят, обещают взамен что-нибудь сделать нужное. Иными словами, действуют крохотными шажочками. Ты сама не заметишь, как запутаешься в медленно сплетенной паутине. Эти интриги длятся не годами — десятилетиями. Причем начинают обхаживать нас в молодости, то есть таких, как мы с тобой.

— И что делать?

— Не говорить с ними. Не спорить. Если ты начнёшь спорить, тебя убедят, что ты не права. Не умеем мы болтать языком на нужном уровне, а научиться, увы, не у кого. Дед Хремет впал в спячку, все остальные, кого я знаю, не принадлежат к нашему Дому.

— Дедушка Хремет их бы поубивал без всяких споров, — задумчиво пробормотала Мерри.

Верное замечание, характер у старика суровый.

— Ладно, что-то мы заболтались. Не хочется обсуждать сложную тему в приятный день. Что думаешь насчет вон того кафе?

— Думаю, оно нуждается в проверке!

— Полностью с тобой согласен! Вперед, пошли проверять.

Отношения Черной Воды с Церковью сейчас правильно описать словом «никакие», причем благодаря моим усилиям. Я не чувствую в себе сил, умений, наглости, чтобы становиться оппонентом организации с полуторатысячелетним опытом. А друзьями или хотя бы нейтральными партнерами нам не быть, потому что священники неизбежно попытаются нас подмять. Поэтому наилучшей тактикой в данном случае является игнорирование, благо возможности позволяют. Честно говоря, в определенном смысле Церковь ведет себя прилично — провоцирует аккуратно, слишком сильно не надоедает, давить опасается. Возможно, из-за моей острой реакции на инциденты в прошлом?

Причинение добра и справедливости неизбежно должно приносить пользу причиняющему. Пока Черная Вода об этом помнила, всё у неё было хорошо.

Будучи человеком… разумным существом, чтящим традиции, я решил совместить призыв старшего духа с попыткой вызнать что-либо о полученном от Атаульфа медальоне. Сущность, известная как Видящая Время, могла сообщить множество сведений о предмете или личности, только плату требовала соответствующую. Кроме того, в отличие от других князей, понимать её было сложно — существование сразу в нескольких временных потоках мешало коммуникации и здорово отражалось на мышлении. Её и, опосредованно, на моём.

На процесс общения благотворно повлиял тот факт, что чуждая сила из медальона никуда не делась. Создания Старейших всегда шли навстречу сородичам, если вопрос касался исполнения воли наших общих повелителей. Стоило втолковать Видящей, что я ищу нарушителя Закона, как она мгновенно преисполнилась желания помочь и тщательно выполнила свою работу, добровольно сообщив подробности об объекте исследования. К сожалению, определить личность изготовителя она не смогла. То ли сила, содержащаяся в артефакте, мешала, то ли мастер предусмотрительно провел кое-какие ритуалы.

Тем не менее, скрыть всё невозможно. Дух сумел отыскать прошлое материалов, пошедших на изготовление медальона, и передать эти сведения мне. Я, в свою очередь, потратил неделю на анализ ментального послания, в конечном итоге определив, что добытое в Карпатах золото в виде руды поступило в Вену, где ушло в закрома неизвестной мне организации под названием «Эвиденцбюро». Оттуда, судя по всему, его и получил мастер-изготовитель.

На следующий день случилось чудесное открытие. На Перекрестке я зашел в магазин торговца, часто посещавшего Священную Римскую Империю и неплохо разбирающегося в тамошних реалиях. Спросил его, не слышал ли он про «Эвиденцбюро». Оказалось, слышал. Военная разведка германцев, точнее, одна из. Вот чего им надо? Жизнь заиграла новыми красками.