— Estás listo? — осведомился он, выставив перчатки.
— Си, — кивнул я.
Тони молниеносно скакнул вперед, выбрасывая джеб. Но я был готов к этому. Уклоном ушел под руку, рванулся вперед и вниз, обхватив руками его торс, продолжил движение, оказавшись за спиной Гонсалеса. Кубинец попытался перчатками разорвать мой захват, но у него предсказуемо ничего не вышло. Я подсел, напрягся и рывком поднял тяжеловатую тушку в воздух. В воздухе мелькнули серые подошвы дергающихся боксерок. В последнее мгновение пожалел соперника и чуть притормозил его падение. Но это помогло слабо. Глухой стук затылка о настил ринга прогремел на весь зал. Тони на секунду потерялся, что позволило мне перевернуться с ним обнимку на живот, резко переместиться вверх, оплетя ногами корпус кубинца. Правая ладонь нажала на лоб, поднимая голову, левая рука змеей обвила шею. Гонсалес рванулся, попытался отжать захват вниз, но было уже поздно. Левая ладонь обхватила локтевой сгиб правой руки. Я усилил удушающий, плотно прижавшись. Антонио был обречен. В перчатках он не мог отжать перекрывшее воздух предплечье и разорвать захват.
Игорь Семенович тренировал нас на совесть, разбирая множество видов освобождения от разных удушающих и вариантов противодействия. В таком положении был обречен даже мастер джиу-джитсу, годами отрабатывающий защиту от подобных приемов.
Антонио пару раз дернулся, захрипел и постучал перчаткой по моему бедру.
— Se dio por vencido, terminó, — закричал Эспиноса — Брэк.
Я отпустил Гонсалеса, скатился с него и неторопливо встал на ноги. Тони остался лежать, кашляя и держась за горло.
Барбудос, улыбаясь, захлопали в ладоши. К ним присоединилась, раскрасневшаяся и сверкающая белоснежной улыбкой креолка. Я невольно залюбовался Бьянкой. Черные как смоль волосы, волной струящиеся по плечам, загорелое личико с правильными чертами, лукавыми карими глазками и пухлыми губками. Тонкое голубое платье провокационно облегает ладную фигурку, вызывая дурные мысли у большинства мужчин. Если бы не Аня, точно бы подкатил. Тем более Бьянка давала немало поводов: то улыбнется завлекающее, то глазками лукаво сверкнёт, то, как будто случайно, подол приподнимет на секунду, демонстрируя стройные длинные ножки. Зря старается: я сразу Аню вспоминаю. Что поделать, однолюб по жизни. Если есть чувство к девушке, и оно взаимно, никакие другие не нужны.
Я с серьезным видом заложил левую руку за спину, правую прижал к сердцу и шутовски поклонился. Кубинские охранники захохотали и зааплодировали ещё сильнее, Ваня и Вова улыбнулись. Даже обычно суровый Эспиноса усмехнулся сквозь усы.
Пока все веселились, неторопливо поднялся Гонсалес. Приблизился ко мне, снимающему бинты, уважительно хлопнул по плечу и, улыбаясь, сказал пару фраз.
— Он говорит, теперь верит: ты победишь его на улице, — перевела Бьянка.
— А я знаю: он всегда вздует меня на ринге, — подхватил я. — Мы квиты: один-один.
Девушка перевела.
Тони сверкнул белыми зубами, ещё раз хлопнул меня по спине, развернулся и одним плавным движением перетек через канаты на другую сторону ринга. Через десять секунд его уже не было в зале.
— Ты закончил? — уточнила подошедшая Алла. — Или ещё полчасика с грушей поработаешь?
— Закончил, — улыбнулся я. — Сейчас ополоснусь, и поедем домой обедать.
— Хорошо, — кивнула оперативница. — Тогда Вова и Ваня тебя у входа раздевалки подождут, а мы с компаньеро здесь в зале посидим.
— Елки-палки, — досадливо поморщился я. — Охраняете как генерального секретаря. Скоро в туалет не смогу самостоятельно сходить. Крышку унитаза подниму, а оттуда с чекистским прищуром будут глядеть внимательные глаза майора Пронина. Страховать, чтобы никто с тыла не подобрался. Ал, тебе не кажется, что это перебор?
— Не кажется, — отрезала женщина. — У нас приказ — круглосуточная охрана товарища Кирсанова, как особо важной для государства персоны. Так что извини, претензии не принимаются.
— Не извиняю, — недовольно буркнул я. — Но понимаю: вы делаете свою работу. Поэтому без претензий. А вот с Сергеем Ивановичем, когда он прилетит из Москвы, поговорю. Попрошу его, чтобы хотя бы не так навязчиво охраняли. С одной стороны, вроде правильно, а с другой, как будто я чего-то боюсь. И внимание лишнее к себе привлекаю.
— Это в тебе юношеское бунтарство говорит, — заметила женщина. — Все правильно делаем. Пусть перестраховываемся, зато сможем вовремя среагировать в случае чего. А от случайностей, сам понимаешь, никто не застрахован…
Когда я, посвежевший после прохладного душа, в сопровождении Ивана и Володи появился в зале, бородачи с «калашниковыми» уже стояли у входа. Открыли загремевшую ржавую дверь ангара, в котором располагался боксерский зал, и вышли на улицу, взяв автоматы наизготовку. Мы, по инструкции, выждали четыре секунды, и двинулись следом.
Барбудос уже стояли возле машины сопровождения — огромного пикапа «Шевроле Апач». Сидящий за рулем, третий охранник Хорхе, дружелюбно улыбнулся мне. Нас ждал широкий и низкий, похожий на ракету, седан «Кадиллак Девиль» пятьдесят девятого года, выделенный кубинскими властями для передвижения. Водитель, молодой смешливый чернокожий паренек Мигель уже включил зажигание. Машина гудела мотором и дрожала, готовая сорваться с места в любой момент. Алла уселась на сиденье рядом с водителем. Я и охранники расположились сзади. Несмотря на могучие стати телохранителей справа и слева, места было достаточно…
Первой двинулась машина с барбудос, мы, как всегда, пристроились сзади. В окне замелькали, выходившие на широкий проспект узкие улочки Гаваны, сдавленные угрожающе нависшими над брусчаткой старыми зданиями. Величественные особняки в колониальном стиле, перемежались с облупленными стенами трущоб. Кое-где, прямо на улицах, сидели толстые и худые кубинские бабушки в тюрбанах, сжимая в морщинистых губах толстые сигары и с наслаждением выпускающие клубы ароматного дыма. Чернокожие музыканты в широкополых фетровых шляпах, азартно играли на гитарах. Рядом с ними в сопровождении парней танцевали молодые кубинки: грудастые негритянки азартно трясли большими задницами, завлекательно извивались, демонстрируя соблазнительные изгибы стройных фигурок смуглые креолки и светло-коричневые мулатки.
И парни были под стать своим подругам — крепкие мускулистые, в футболках и расстегнутых белых рубашках обнажающих крепкие торсы…
За время пребывания на Острове Свободы я влюбился в этот красивый остров и его обитателей. Большинство кубинцев жило очень бедно. Некоторые ютились в хибарах или убогих лачугах без удобств. Чтобы принять душ они выставляли во дворы бочонки с ледяной водой, которую за день согревало палящее солнце. В магазинах был очень маленький выбор продуктов, а мясо считалось настоящей роскошью. Но народ не унывал. Кубинцы наслаждались каждым мгновением жизни, сверкая белозубыми улыбками. Они пели, танцевали, общались между собою, пили ром, курили сигары, плавали в лазурном океане, загорали на пляжах, встречали розовые восходы и багровые закаты, сидя у безбрежной водной глади. Здесь жизнь текла беззаботно, а люди были дружелюбными и ненавязчивыми, если чувствовали что собеседник не в настроении.
А девушки Кубы — что-то невообразимое! С милыми личиками, тонкими талиями и длинными изящными ножками, с объемными попами и такими же большими грудями, красотки с точеными фигурками — живое воплощение сексуальности и похоти. Попадались такие девчонки, что Софи Лорен, Бриджит Бардо и Орнелла Мути могли все вместе удавиться от зависти.
Горячие креолки, эффектные мулатки, игривые негритянки, роскошные белые девушки — потомки испанских колонизаторов, изредка встречались даже миниатюрные азиатки и дамы с солидной примесью индейской крови — любой мужчина мог бы найти на Острове Свободы свой идеал.
Многие девчонки игриво стреляли глазками, приветливо улыбались, махали ручками и всячески намекали, что не прочь познакомиться с русскими, гуляющими по городу в сопровождении бородачей. Большинство девушек стеснялось подойти. Но самые отважные решались. Ваня и Володя с невозмутимыми лицами отбивались от внимания местных представительниц прекрасного пола. Мне приходилось тяжелее. Охрана контактам не препятствовала, и я с удовольствием общался с девчонками. Отвечал на вопросы, фотографировался, а один раз потанцевал с горячей метиской, потащившей меня за руку к уличным музыкантам. Правда, потом приходилось им всем объяснять, извините красавицы, вы великолепны, но у меня есть любимая девушка. Разочарование на некоторых милых мордашках было таким забавным, что я еле-еле сдерживался от невольной улыбки, с трудом сохраняя серьезное выражение лица…
