Принцесса лишь томно вздохнула и пожала плечами.

– Так решил отец, я здесь ни при чем.

– Да ну?! Ты же сама все уши мне прожужжала, что Кришатра давно уж тебе безразличен. Что тебе уже нравится другой!

– Отец сделал его наследником престола. У меня просто не оставалось другого выхода, кроме как согласиться на эту свадьбу.

– И ты решила выйти замуж не за него, а за трон? Верно? А до моих чувств тебе и вовсе нет дела? Зря я спасла тебе жизнь тогда в лесу. Лучше бы тебя сожрали гиены.

– В благодарность за тот поступок мой отец одарил тебя привилегиями принцессы. Так что – не строй из себя жертву. Если бы не наша семья, ты бы до сих пор бегала по лесам босая, – усмехнулась Милантри.

– Не забывай, принцесса, что в моих жилах тоже течет королевская кровь.

– Королевская? – зашлась смехом Милантри. – Кровь ведьмы и безвестного племенного вождя.

Аймира злобно прищурилась.

– А ты попробуй со своей благородной кровью переплыть Арнарийское море.

– Зачем мне переплывать какое-то далекое море? Я рождена, чтобы править страной. А ты можешь купаться в своей Арнарийской луже. Каждому свое, знаешь ли.

– Твое высокомерие станет причиной твоей смерти! Запомни, Милантри, что ты и твои дети испытаете на себе такую боль, такой позор, что небеса содрогнутся. Ваша великая империя погрязнет в пороках, а честь и доблесть превратятся в грех.

– Убирайся со своими никчемными пророчествами.

Принцесса понимала, что сестру больше никогда не увидит, но чувства утраты не испытывала. Да что уж там! Милантри никогда не считала ее ровней и только притворялась вежливой, уступая просьбам отца.

Приближались сумерки. От реки, огибавшей стены дворца, тянуло холодом. Милантри сидела на низкой скамеечке посреди садовой лужайки и вдыхала аромат роз, оживавших в вечерней прохладе. Жизнь продолжалась. Все вокруг изменилось подобно ее отношениям с сестрой. Ни запахи, ни звуки, ни холодок, пробежавший по коже, уже не были такими, как раньше, в детстве. Все стало иным после освобождения от оков никому не нужной «сестринской дружбы». Осознание этого придало принцессе сил. Она ощутила, что стала взрослее, обрела смелость выражать свои истинные чувства. Правда, ее не покидала легкая тревога из-за тех последних слов, что дочь ведьмы произнесла в гневе, покидая дворец.

В окнах дворца зажглись огоньки. Принцесса услышала свое имя, произнесенное голосом Кришатры.

Молодой аристократ выглядел запыхавшимся. Ему пришлось пробежать по всем дворцовым залам, прежде чем он обнаружил свою возлюбленную в саду. Кришатра присел на скамейку напротив, накинул на плечи Милантри теплый шерстяной плащ. Последние лучи закатного солнца коснулись его глаз и отразились в них такой любовью к принцессе, что та порозовела от смущения.

Узнав о ссоре с Аймирой, он опечалился, а потом решил, что когда-нибудь это все равно должно было случиться. Как мог он старался успокоить Милантри. Да, конечно, настораживают ее угрозы. Да, Аймира – дочь ведьмы Кхашигани. Но та бросила свое дитя в лесу, обрекая на верную смерть.

И что с того, что в жилах Аймиры течет королевская кровь? Без поддержки она ничего не сможет сделать. Прошло уже более двадцати лет как фрибийцы лишились своего вождя. Аймира – единственная его дочь, однако незаконнорожденная. Конечно, не стоит ее недооценивать…

Между тем Милантри предавалась самым радужным мечтам.

О предстоящей свадьбе, о том, как счастливы они будут вдвоем с Кришатрой в этом великолепном императорском дворце. Где глаз радуется обилию ажурных форм и тончайших орнаментов. Где просторные залы с высоченными потолками украшены резьбой и лепниной в виде узоров и завитков, переплетенных с цветочными гирляндами. Где изысканные пастельные тона – жемчужный, перламутровый, лазоревый – создают поистине праздничное настроение. Где некоторые чертоги затянуты шелковыми тканями и тяжелыми гобеленовыми портьерами. Где стены плавно переходят в расписной потолок благодаря падуге, а многочисленные зеркала самых разных форм и размеров, слегка искажают пространство и заставляют вспоминать сюжеты старинных сказок… Ах…

Дни проходили, складываясь в недели. Аймира все шла и шла на восток, одержимая одной целью – возродить былое величие фрибийского племени и возвысить его над всем миром. Густые чащобы сменялись топкими непроходимыми болотами, но Аймира почти не замечала всего этого, скользя над омутами и проходя через буреломы легким ветерком. Надежда на возмездие придавала ей сил и энергии.

Наконец, вот он, последний рубеж, отделяющий Арназию от Фильверии. Великое Арнарийское море. В народе поговаривали, что пересечь его может только фильвериец. По легенде, могущественный хан Асарок некогда похоронил в этих водах целую армию своих солдат, добровольно пожертвовавших жизни, дабы стать вечными стражами северных и западных границ континента. Легенда это или быль – сегодня никто не ведает. Многие сотни лет прошли с тех пор, но море это не удавалось преодолеть ни одному иноземцу.

Были, были безумные смельчаки из иных земель, что пускались в плавание, да только никто из них назад не вернулся. Даже военные корабли с тройным запасом прочности, вооруженные до зубов, терпели поражение. Рано или поздно про́клятое море изрыгало на берег изуродованные останки моряков, словно насмехаясь над беспомощностью людей, очутившихся в его объятиях.

За сотни лет сложились предания о том, что за морем живут не люди, а боги, что там растут вечнозеленые сады с волшебными плодами, а по дорогам вместо щебня рассыпаны золотые слитки.

Возможно, эти сказания родились по заказу высшего совета Арназии. Ведь порой незнакомец опаснее старого врага. Однако неизведанное хоть и таит угрозу, но вместе с тем возбуждает отвагу в пылких сердцах. Смельчаков, готовых ловить удачу, невзирая на тяготы и опасности, всегда хватало. Кто-то отправлялся в проклятое море из любопытства, кто-то – ради славы и почета.

Чтобы обезопасить себя от неожиданного вторжения, император Арназии Вирас расставил по всему побережью крепости с небольшими гарнизонами. Ведь даже сейчас побежденный враг оставался врагом. Молниеносное нападение фильверийцев два десятилетия назад удалось отбить благодаря доблести и самоотверженности арназийских войск. Но враг, некогда приходивший из-за моря, так и остался таинственной угрозой. Никто из подданных императора не знал истинного положения дел в Фильверии.

Пройдя вдоль берега, Аймира увидела освещенную закатным солнцем рыбацкую лодку, уткнувшуюся кормой в мокрый белый песок. Она провела рукой вдоль борта. Два деревянных весла торчали из уключин. Девушка наклонилась к веслам и вдруг услышала за спиной хриплый голос:

– Эй, барышня, что ты тут делаешь?

Из зарослей высокой травы у края песчаной полосы показался скрюченный старик с длинной седой бородой.

Аймира повернулась, сверкнула надменной улыбкой.

– Зачем тебе моя лодка, барышня?

– На другой берег надо, старик, – невозмутимо молвила Аймира.

– Ты что, ума лишилась? – тяжело дыша, воскликнул тот. Его густые белые брови, нависающие над глазами, поднялись от изумления. – Утопиться решила? Так топись, но зачем тебе моя лодка?

– Мне надо на другой берег, – повторила девушка.

– Ты безумна! – воскликнул старик, замахиваясь палкой. – Прочь отсюда, негодная!

Не сказав больше ни слова, она отпихнула старика на добрые два урбата. Тот скорчился от боли в пояснице и упал на песок, стеная и сыпля проклятиями.

Не слушая его, Аймира оттолкнула лодку от берега и села на весла. Путь ее лежал далеко за горизонт.

В огромной тронной зале было не протолкнуться. Собрались князья, наместники и вся арназийская знать. Необъятный чертог заливал солнечный свет, бьющий из окон сводчатого купола крыши.

Весь дворец был богато украшен. Меж высокими окнами длинной галереи, ведущей в тронную залу, висели тяжелые шторы пурпурного бархата, обшитые золотом. Мраморный пол выстилала дорожка, сплетенная из драгоценных шелковых нитей. Повсюду были разбросаны охапки цветов, от пряного аромата которых кружилась голова.