Вердгар от удивления прирос к полу.

– Умирает навсегда? Как от Меча Утрат или Меча Созидания?

– Именно так, – подтвердил император.

– Интересно это все, конечно, – вымолвил Аджанара. – Но боюсь, даже осушив всю Реку Забвения, я не забуду свою сущность.

– Мы это предусмотрели. Вы отправитесь в особую обитель смертных. Говорят, когда мир на грани разрушения, он способен своей свирепостью вырвать сердце даже у самого бесчувственного лангийца. Только совершенно обезумевшие бессмертные решаются добровольно проходить испытание на этой планете. Раз уж мы не можем стереть вам память, то вашим наказанием будет именно такой умирающий мир под названием Лемилькуэ. Ему осталось лет двадцать, по прогнозам наших футурологов. И, генерал, поспешите, вы скоро должны появиться на свет в этом мире.

– Двадцать лет полного одиночества вдали от цивилизации? Что ж, пусть будет так, – устало заключил генерал и покинул собрание.

Вердгар, спешно откланявшись, побежал за ним.

– Постой, Аджанара, – крикнул он, – куда ты идешь? Неужели действительно подчинишься этим ворчливым старикашкам? Ты же невиновен, зачем тебе это? Смертный мир! Да они вообще в своем уме?! Бог богов должен влачить свое существование среди обезьян! Это чудовищно! Несправедливо!

– Таково наказание, что теперь поделать, – генерал изобразил невозмутимость.

– А ты раньше бывал на этой, как ее… Лемилькуэ?

– Нет, но пару иных смертных миров посещал. Скучища мертвецкая. Словно в кукольном театре, где ты кукловод и знаешь наперед весь сценарий пьесы.

– Нет, все-таки это слишком жестокое наказание. Двадцать лет – это не один миг, даже для бессмертного! Опротестуй приговор, пока не поздно.

– Не хочу.

– Почему?

– Тогда мне придется доказывать свою невиновность, а в подобной ситуации это просто унизительно. Так что Земля ждет.

– Я же без тебя здесь со скуки помру.

– Мне пора уходить, иначе я рискую родиться в том мире четвероногим.

– Что?

– В данный момент моя смертная мать пытается произвести меня на свет. Прощай, дружище.

Аджанара растворился в воздухе.

– Прощай, друг, – уныло протянул Вердгар. – Что это за мир такой – Лемилькуэ?

Звездная система в спиральном рукаве 83-40.

Сегмент 3000179-донта-трисс (по межгалактическому коду).

Планета Лемилькуэ (Земля).

Арназия. Столичный город Раминази.

4034–4038 гг. по Вервратскому земному календарю.

Зимой Белый замок почти сливался с небом и заснеженными холмами, выделяясь лишь синими башнями и золотыми шпилями и становясь еще одной возвышенностью над замерзшей водной гладью.

Но никогда не бывал так прекрасен Раминази, как весной и летом. Послы всех близлежащих государств приезжали увидеть Белый Город, окруженный сочно-зелеными холмами. Две горы, как два великана, открывали вход в залив Айрмон, и вид на его спокойные воды завершал великолепный пейзаж, открывающийся взору путешественников.

В Раминази забурлил новый день.

Шпиль главной башни дворца Верлинган засиял над городом. Первый луч летнего солнца под звуки горнов торжественно осветил голубые крыши императорского дворца, дома пекарей с Хлебных улиц, кузнецов Литейного Квартала, мелких ремесленников в безымянных переулках.

К дворцу со всех сторон света катились телеги и шли толпы людей. И северные, и южные врата были распахнуты настежь. Гордость Арназии – небесный щит – невидимый, но самый верный и надежный страж Верлингана, защищал дворец от любых напастей. В былые времена, много лет назад, его не смогли пробить ни многотысячная армия иноземцев, ни адское пламя сотни драконов.

Милантри ворвалась в покои императора подобно смерчу. Тщетно пытались ее остановить ошеломленные слуги и стражники.

– Отец! – закричала она с порога. – Это правда? То, что мне сказали?

Вирас неторопливо поднялся из-за письменного стола, разгладил на груди расшитое золотом платье. Он не спешил отвечать. С улыбкой любовался своей дочерью. Да и можно ли ею не любоваться? Даже в гневе она божественно прекрасна. И даже в этой неистовой «атаке» на отца принцесса выглядит безупречно в новом с иголочки пышном цикламеновом платье с нитками жемчуга. Правда, декольте настолько низкое, что еще чуть-чуть – и прощайте, нормы приличия. Но принцесса любит пококетничать с придворными, послами и гостями императора. Пусть уж…

– Что же такого сказал тебе советник, моя дорогая, что ты влетела ко мне, словно фурия?

– Вы сегодня на совете объявили Кришатру наследником трона! Как это возможно? Разве я соглашалась выйти за него замуж? Как вы могли так поступить, ничего не сказав мне?

Император подошел к дочери.

– Милое дитя, я не заставляю тебя выходить за него.

Милантри уставилась на отца ошеломленно.

– То есть как?

– Скажу откровенно, мне порядком надоели твои игры. Я выбрал своего преемника – человека, которому могу доверить управление страной. А желаешь ли ты разделить с ним это бремя или нет, решать тебе. Ты вольна сбежать с каким-нибудь пастухом и жить счастливо в чистом поле.

– Отец, как вы можете? Я – ваша законная дочь. А этот Кришатра? Кто он? Никто. Совсем никто. Какой-то солдафон!

– Ты неправа, он доблестный воин из знатного рода. И, помнится, ты к нему тоже питала некие чувства.

– Но я еще ничего не решила. Как я, принцесса великой империи, могу отдать свое сердце первому встречному? И вообще… мне посол королевства Арктара больше нравится. Назначьте его наследником.

– Ну уж нет! Хватило мне и того, что ты устроила с фрибийским посланником! Даже вспоминать стыдно.

– Но это совсем другое. Наивный остолоп думал, что может претендовать на мою руку и сердце. Видели бы вы его, когда я открыла ему, кто он и кто я. Он же чуть не расплакался!

– Зачем же тогда было с ним кокетничать? Дала юноше надежду, а потом унизила и насмеялась. Такое не забывается, девочка. Ты хоть понимаешь, что эта выходка может грозить нашей стране войной?

Милантри рассмеялась.

– Войной? Что, теперь вся великая империя будет дрожать от страха в ожидании, когда фрибийское племя ее уничтожит?

– Ты забываешь, что твоя названная сестра – уроженка Фрибии. Будь сдержаннее в выражениях.

– Я все поняла, – фыркнула принцесса, – вы хотите меня не только наказать, но и выставить на посмешище.

– Нет, ни в коем случае. Но тебе, дорогая, пора взрослеть. Либо ты выходишь замуж за наследника трона, либо я подыщу Кришатре другую супругу.

– Отец! Я же…

– Довольно, не хочу больше ничего слушать. Тебе уже восемнадцать, а ты все женихов перебираешь. Кришатра состарится, пока дождется тебя. Все, решено. Свадьбу сыграем этим летом.

Милантри выбежала в коридор, сердито шелестя накрахмаленным платьем.

Она знала, что решение отца уже не изменить и что ей предстоит довольно сложный разговор с Аймирой, давно мечтавшей о Кришатре. Принцесса не хотела об этом думать. Она заперлась в своей опочивальне до самого обеда, «выражая тем самым официальный протест». Позже, немного успокоившись, она решила, что все могло быть и хуже, и начала свыкаться с мыслью о предстоящей семейной жизни. Ее возмущало лишь то, что отец назначил Кришатру своим преемником раньше, чем выдал ее замуж. Она всегда знала, что станет императрицей и мечтала о супруге, который будет выполнять все ее приказы, раз уж она единственная законная наследница своего отца. Но этот безумный, по ее мнению, поступок императора пошатнул ее надежды на безраздельную власть.

Через несколько часов весть о предстоящей свадьбе достигла ушей Аймиры. Донельзя расстроенная, она помчалась во дворец и нашла Милантри в саду. Та разглядывала розовый куст и что-то напевала себе под нос.

– Ты разрушила мое счастье и теперь поешь о своем счастье с Кришатрой? – яростно закричала Аймира Ронг, появляясь перед Милантри словно из-под земли.