Доказать свою силу.
Что, кстати, и собирался сейчас сделать мой неугомонный друг Альтир!
Глава 5
Грифон был шикарен.
Величиной в два раза крупнее самой крупной лошади, с могучим львиным телом, с острыми, как бритва когтями и огромными перистыми крыльями, он казался самым необычным созданием на свете. Орлиная голова совсем не казалась таковой, разве что чуть-чуть ее напоминала формой, а внутри широкого клюва скрывались самые настоящие, острые, как десяток лучших мечей, зубы.
Сейчас черный грифон Иссидена был спокоен, как никогда. Усевшись на задние лапы, обвив их хвостом с мягкой кисточкой на конце, в глубине которой скрывалось ядовитое жало, он созерцал окружающее пространство, слегка прищурив янтарно-желтые кошачьи глаза.
В желтоватом свете солнца, проникающем сквозь невысокие распахнутые двери арены, он казался каменной статуей, безмолвным, неподвижным монументом, не более того. И всё же…
Неподалеку, за чисто символическим ограждением арены, представляющим собой две параллельных линии металла, хрупком и несерьезным на вид, но защищенном самым сильными заклинаниями, расположились остальные химерологи. Вероятно, они были со старших курсов, что, на самом деле, их мало спасло. Кто-то лежал на полу, явно не пытаясь встать, кто-то сидел, зажимая нос, с которого на пол, устланный слоем чистого, рыхлого песка, капала свежая кровь. А кому-то, вроде, даже бинтовали предплечье…
Паники не было, все-таки этот факультет знал свое дело.
Насколько я помню, первым, чему учат химерологов: нельзя показывать свой страх, даже если ты его испытываешь. И ни в коем случае нельзя суетиться и паниковать, всеми этими действиями ты можешь только разозлить или раззадорить любого, даже самого смирного зверя.
Наверное, только в тот момент, когда Альт оказался на арене, а кто-то из его коллег, прикрыв створку входной двери в огромных железных воротах ангара, приветственно кивнул Ворону, я поняла, насколько же в самом деле велико различие межу академиями Асканита и Эльтинора.
Местные адепты были куда более… образованнее. И опытнее, что, пожалуй, перекрывало все иные недостатки, если они, конечно, имели место быть.
По крайней мере, я, на свой скромный взгляд, таковых не увидела.
Альт встал напротив грифона с совершенно спокойным видом. Нет, не замер, а именно встал, и не в полной, могильной и трусливой тишине, а в окружении обычных звуков: едва слышных переговоров, комментариев шепотом, шелестом одежды или шороха сапог по песочному полу.
Химерологи Асканита не шибко-то боялись грифона и, судя по всему, не сильно его гнева страшился и мой друг Альтир. Но было и одно различие между ними, заставившее меня машинально подойти ближе и, не обращая внимания на инициированного мага, вцепиться руками в прутья заграждения: Альт находился на арене, один на один с опаснейшей из тварей, в то время как остальные были под надежной защитой.
На моем друге, как и на его менее удачливых коллегах, не было защитного костюма, лишь привычные штаны из потертой кожи, да жилетка на голое тело из такого же материала. Я не упускаю из вида, что нехитрая и практичная их одежда была пропитана особым составом и являлась сама по себе приличной броней. Но по факту, из стоящих мер предосторожностей, на взгляд постороннего человека, на Альтире сейчас были только тяжелые кованые поручи.
И я, зачарованная зрелищем, даже не сразу заметила, что браслетов, нацепленных по приезду на всех нас в качестве следящего устройства, на химерологе просто нет…
Кстати, если я надеялась увидеть эпохальную битву, поединок, заставляющий кровь стыть в жилах, сердце замирать от страха, а волосы на голове стоять дыбом, я глубоко заблуждалась.
Первым, что внесло разнообразие в происходящее, стал кнут, внезапно расправленный в руке Альта. Длинный, из хорошо выделанной кожи, плетеный, он упал на пол, без лишнего шума, без характерного предупреждающего щелчка или резкого свиста.
Я с замиранием сердца смотрела на реакцию величественно создания цвета чернее ночи, но то, чего ожидала со страхом, не увидела.
Грифон не изменил ни своего взгляда, ни положения, ни позы.
Специалистом по магическим животным я не являлась, но долго общалась с лучшим из химерологов, чтобы понять — такая реакция черного грифона весьма обманчива. Достаточно всего доли секунды, чтобы зверь пошел в атаку, и никогда не знаешь, когда именно это случиться, и какое конкретно твое движение послужит тому причиной.
Наверное, поэтому я не удивилась, когда кнут Альтира, достаточно громко щелкнув, вдруг вспыхнул ярким, красно-оранжевым пламенем, пробежавшим узкой дорожкой от длинной рукояти до самого кончика…
— Он не владеет магией огня, — преспокойно опираясь локтями на перила, незаметно расположившись рядом со мной, негромко заметил Ворон. В его голосе не было ни капли удивления, скорее констатация факта. А еще, кроме нее, почти риторический, невысказанный вопрос.
И я снова, ни взирая на некую степень доверия, пока небольшую, но все-таки возникшую между нами, снова сыграла в молчанку, сделав вид, что ничего не слышала.
Не знаю, заметил ли Ворон, но я-то точно знала, что Альту магия стихий неподвластна, как и многая другая, и что огонь — прихоть даже не его самого, а инстинктивное желание не так давно прирученной саламандры.
Да и приручал ли ее Альтир на самом деле — тот еще вопрос.
Собственно, на этом и закончилось все действо на арене. Все ожидали короткой, но кровопролитной битвы, яростного сражения, заслуженной, тяжелой победы или беспощадного поражения, благородного отступления или странной ничьи, но…
Никто из хмерологов никогда бы не смог угадать заранее, что все закончится… вот так вот.
Черные грифоны Исседена славились своим характером и непредсказуемостью. Но, наверное, никто не ожидал, что в тот самый миг, когда все присутствующие в помещение арены, затаив дыхание, будут ждать развязки, новенький, презираемый всеми химеролог, решивший, откровенно говоря, выпендриться, неожиданно сделает шаг вперед и…
Остановится, отведя за спину огненный кнут, склонившись в глубоком поклоне.
— О-бал-деть… — тихо прошептала я непослушными губами, глядя как после минуты снисходительного, внимательного и почти царского взгляда, грифон, вытянув передние лапы, вдруг поклонился моему другу в ответ.
— Эти создания признают только силу, — казалось бы, заговоривший ровным тоном Ворон не был ни капли удивлен. — Не боятся, а именно признают. Альтир показал ее, не прибегая к насилию, а это ведь редкость, Дикая. Но кроме силы и умений, он показал то, на что не способны многие. Он показал свое уважение.
— То есть, — облизнув пересохшие губы я, очень тихо спросила, с замиранием сердца продолжая следить за двумя склонившимися фигурами на арене. — Не нужно быть сильнее грифона, чтобы приручить его?
— Моя вотчина, как и твоя, не живые, а мертвые, Кая, — не глядя в мою сторону, пояснил Ворон. — Мы умеем только подчинять, и нам редко когда возражают. Нам сложно понять живых. Однако… Безусловно, они склоняются только перед теми, кто сильнее. Но воспротивятся, если почувствуют хоть малейшую слабость. Твой друг сделал намного больше. Он показал, что способен покорить их, но дружеский контакт и взаимное уважение для него приемлемей всего. Это редкость среди химерологов — воспринимать зверя как равного.
И вот тут-то я поняла…
Альтира выбрали не просто так. И дело тут вовсе не в исключительности его дара, уровня его силы или его славе. А в его настоящей особенности, истинной его одаренности.
Даже с минимальными способностями Альт добился бы больших высот.
Просто потому, что на внутреннюю красоту магических существ он смотрел не с высоты своих знаний или чего еще, вовсе нет. Он просто их чувствовал, и каждое живое существо воспринимал если ни как равного, то выше себя стоящего…
Наверное, это и есть тот самый высший дар, перед которым меркнут и бледнеют все способности и рамки.
