– Что там?

– Наверное, показалось. Вы можете не мешать?! Мне понадобится ручка и лист бумаги. Хотя не беспокойтесь, у меня всё с собой.

Он достал из рюкзака тетрадь и карандаш, сел за стол и стал что-то рисовать.

Маша сделала Оле знак выйти на кухню.

– Давай пока приготовим Саньку обед.

– Бабушка всё приготовила, сейчас только разогреем, это быстро, – сказала Оля. Бабушки снова не было дома.

Когда Маша заваривала чай, на пороге кухни появился Сашка. Выражение его лица было несколько недоумённым.

– Ну как, художник, что-то накопал? – спросила Оля.

Он молча показал раскрытую тетрадь со схематически начерченной там компьютерной клавиатурой.

– Санёк, ты в своём уме? – возмутилась Оля. – Причём здесь клавиатура? Шифровка времён гражданской войны!!!

– Разве что Белов был кем-то вроде Жюля Верна – предвидел научный прогресс, – скептически заметила Маша.

– Ага, и я сначала подумал, что показалось, – кивнул Саша. – И тогда я нарисовал клавиатуру, чтоб точно вспомнить, как располагаются английский и русский алфавиты. Я подставил буквы, и получился связный текст! Первой мыслью было, что это дьявольское совпадение. Второй – чья-то шутка. Но когда до меня дошёл смысл…

Он перелистнул страницу тетради. Там его рукой было написано:

“U menya ne poluchilos

Shyfrovka ne uteryana

Cherdak otchego doma

Ishchi familnyi znak”

– Ого! – только и смогла выговорить Оля.

– А-а, дошло, наконец, – сказала Маша. – Это не та шифровка, не офицерская.

– Да, она современная, – кивнул Саша. – И не исключено, что она указывает на место, где спрятана настоящая. Утерянная часть письма…

– Интересно… – протянула Оля.

– Интересно будет, если никакой утерянной части там нет, а просто какой-нибудь псих рассовал везде записки, – сказала Маша.

– Так нечестно, – шутливо обиделась светловолосая девочка, – из нас двоих я должна быть скептиком.

Саша улыбнулся. С Селирёвыми на даче, конечно, здорово, но и по девчонкам он очень соскучился.

– А где бабушка? – спросил мальчик.

– Легче найти библиотеку Ивана Грозного, чем бабушку в деревне, – ответила Оля. – Дела у неё. К тому сходить, того навестить, с тем поговорить, а тому и вовсе что-то передать! Ладно, давайте обедать, а на сытый желудок подумаем над обстоятельствами.

Ребята уселись за стол, а когда встали из-за него после плотного обеда, думать не хотелось совершенно. Разговор вязался вяло, и по большей части о том, чем занимались в эти дни Сашка с Селирёвыми на даче и Оля с Машей в деревне. И когда Маша рассказывала о том, как они ходили кататься на дальнюю горку, она вспомнила о незнакомом человеке, в которого чуть не врезалась Оля.

– А какой это был день? – взволновался Сашка.

– День?.. Это был тот самый день, когда Виктор Григорьевич пришёл за запиской. Ну, когда «позаимствовал» у тёти Лены статуэтку.

– Да, я понял. Может даже случиться, что этот человек как-то связан с нашим делом. Я не хочу сказать, что каждый проходящий мимо незнакомец становится потенциальным подозреваемым, но всякое бывает. Маш, ты запомнила его?

– Если увижу, узнаю, – кивнула девочка.

– А ты, Оль?

– Так же.

– Ага…

– Что «ага»?

– Ничего, информацию в мозг загружаю.

– Сань, мы ведь тебя даже поблагодарить забыли за то, что ты записку расшифровал! – спохватилась Оля. – Спасибо тебе, Сашечка!

– Не за что, дело-то житейское, – отмахнулся мальчик, но ему было приятно. – А теперь давайте внимательно перечитаем записку.

– Давай, – согласилась Оля. – Первая фраза: «У меня не получилось», потом – «шифровка не утеряна»… Ну, здесь всё ясно. У того, кто составлял записку, не получилось то ли разгадать загадку офицера, то ли вообще её найти. Но он уверен, что шифровка не утеряна. Значит, в месте, на которое указывает эта записка, лежит либо настоящая шифровка, либо сведения о том, у кого она, – отчеканила Оля.

– Великолепно! – похлопал в ладоши Саша. – А дальше?

– Дальше не всё так ясно, – развела руками Оля.

– Да нет, всё ясно, как Божий день, – возразила Маша. – На чердаке отчего дома под фамильным знаком (ну, на крайний случай, за ним) спрятано то самое, о чём говорила Оля. А вот чей этот отчий дом, и какой фамилии этот знак, и как он, этот знак, выглядит – уже сложные вопросы, – она подняла вверх указательный палец.

– Чей дом, того и знак, – сказал Оля. – Чего тут непонятного.

– Не устаю поражаться вашей логике, – кашлянул в кулак Саша. – Вам бы в политику идти. И много сказали, и вроде складно, а не понятно ничего.

– Правильно, и на вопросы ответили, и ничего не объясняли, – подтвердила Маша. – А как надо было?

Трое друзей смотрели друг на друга несколько секунд и расхохотались. Они часто подтрунивали друг над другом, а потом хохотали, как сумасшедшие.

– А офицер из этих мест? Может, о его доме идёт речь? – спросил Саша через время.

– Нет, вряд ли, – задумалась Маша. – Точно нет. Это было во время гражданской войны. Они здесь находились… э-э… так сказать, проездом. А потом узнали о наступлении красных, и наш дорогой офицер зарыл свои сокровища там, где стояла армия. По крайней мере, так Костя рассказал. А если клад в деревне, то, может, в доме, где он квартировал?

– Может, но… Не вяжется что-то, – скривился Сашка.

– Я и сама так подумала. Это уже не отчий дом.

– Значит, тайник в отчем доме того, кто эту записку писал, – предположила Оля. – А чтобы узнать, кто её автор, нам нужно выяснить что?

– Выяснить, откуда она появилась, – закончила мысль Маша.

– Надо только понять, как это сделать, – вздохнула Оля.

– Чего тут понимать? – удивился Саша. – Всё проще простого. Выбьем информацию у тёзки.

– Интересно, у всех парней ум настроен так прямолинейно? – сказала Оля. – Вчера мы с Машкой ещё не додумались, как нащупать нить, Костя просто предложил поговорить с Сашкой. С тем, который внук.

– Я что-то не понял: хорошо это или плохо?

– Не знаю… Наверно, хорошо. Только Костику он не стал этого рассказывать.

– Мне станет.

– Как ты его уговоришь?

– Я же объясняю: всё проще простого. Надо только дождаться вечера. Такие дела лучше проворачивать под покровом темноты.

– Саша, ты сейчас получишь! – рассердилась Оля. – Во-первых, потемнеет всего через час. Во-вторых, рассказывай, что ты задумал!

Оля с Машей пришли к Виктору Григорьевичу и Анне Борисовне. Знаете, просто так, в гости, посидеть, поболтать… Они активизировали все клетки головного мозга, которые хранили информацию, полученную за последние дни из телевизора и от бабушки, чтобы поддерживать интересную и непринуждённую беседу.

– Костя говорил, к вам внук приехал, – сказала Оля. – Это правда?

– Да, он сейчас у себя в комнате.

– Я хотела с ним поговорить.

– Он, кажется, спит… И не надо пока об этом, хорошо? Он и так очень нервничает.

– Нет-нет, Анна Борисовна, я не об этом, – поспешно сказала Оля, опустила глаза и так покраснела, что последнюю фразу могла бы и не произносить. – Я о личном…

– Хорошо, – пожилая женщина повеселела, – погляди в комнате, он мог и проснуться.

Оле даже не надо было смотреть, в какую сторону указала рукой Сашина бабушка. И хотя с этим Сашкой девчонки особо никогда не дружили, Оля знала, какую комнату он обычно занимает.

В комнате было темно. «Принц», заставивший Олю «смущаться», дрых без задних ног. Возможно, сказались пережитые волнения, но Оля не позволила бы себе так крепко спать, если бы ей и её семье угрожала опасность. После ярко освещённой гостиной глаза не сразу привыкли к темноте, Оля тихонько отшторила занавеску. Стало светлее – на улице было бело от снега. Внук не проснулся. Тогда Оля глубоко, но бесшумно, вдохнула и с мыслью: «Не думаю я, Мирненко, что твой план удачный», открыла окно, но пока подпёрла его парочкой книг. Это было единственное новое пластиковое окно в доме, установленное специально в комнате «мальчика», чтобы зимой ему не дуло, а летом не заходила жара.