— Зачем мы здесь? — выцеживает Малинова, озираясь по сторонам.

— Трахаться. Я хочу тебя прямо сейчас! — не даю ей даже шанса возразить, хватаю затылок и жадно впиваюсь в сладкие губки.

Ангелочек отвечает с остервенением, слишком резко. Так, что мы стучимся зубами. Это не похоже на поцелуи — лижем друг друга, кусаем, посасываем. Моментально чувствую острое желание, и в штанах становится слишком тесно. Стягиваю брюки вместе с трусами, вижу безумие в глазах Малиновой, и резко наклоняю ее голову вниз, к своим ногам.

Она моментально реагирует, оставляя на члене мокрый след, срывается вверх. Влажный язык ласкает головку, посасывает с причмокиванием. Приятное тепло разливается по телу, и я легко толкаю бедра навстречу ее жадным губам. Как опытная любовница, Малинова скользит по стволу вверх-вниз в быстром темпе. Я проникаю в нее почти до основания, скупой стон вырывается наружу. Снимаю заколку с ее волос и наматываю светлые кудри на кулак. Тяжело дышит через нос, обжигает мошонку огненным дыханием. Всхлипывает, постанывает, старается взять член в руку. Одергиваю ее, чтоб работала только губками. Закатываю глаза от удовольствия. Электрическая волна несется импульсом от паха до кончиков пальцев. Чувствую приятное покалывание в ладонях, помогаю Вике ускорить темп. Если не прекратить, то скоро кончу. Отрываю девушку, держу ее за волосы, смотрю в туманные глаза, и та тяжело всхлипывает от возбуждения, старается перевести дыхание, но я не даю ей этой возможности.

Нагло запускаю руку под платье, отпускаю шелковые волосы, и они рассыпаются на ее плечах. Расстегиваю пальто свободной рукой, второй с упоением ощущаю влажную ткань трусиков. Заебись, что моя нежная роза в чулках, не придется рвать колготки, чтобы добраться до желанного теплого места. Отодвигаю трусики в сторону и вхожу в ее узкое пространство пальцами. Выуживаю громкий стон с ее губ, тяну к себе. Красивое тело оказывается сверху, и я опускаю сидение вниз, откидываюсь на спинку. Пальто летит прочь, платье откровенно поднято до самой талии. Вновь отвожу трусики в сторону и проникаю в нее уже членом. Кусаю губу больно до крови, чтоб сразу не кончить. Вика громко стонет от первого движения. Опускаю руки на ее бедра, приподнимаю красивое тело и резко насаживаю на член. Снова и снова. Звуки нашей любви в машине кажутся оглушительными. Мы сходим с ума.

Я ненавижу ее. Сука! С другим мужиком она танцевала. Вспоминаю чужие руки чуть ниже ее талии, и вдалбливаюсь в ее пространство еще сильнее, еще быстрее, чтобы выгнать воспоминания, чтобы остыть и не прибить свою невесту.

Вместе не до конца:

Вика

Это наслаждение слишком острое для меня. Я чувствую его член, разрывающий меня, смелый, горячий, пульсирующий. Тело начинает дрожать в припадках экстаза, и я тянусь к губам Германа, чтобы получить порцию желанных поцелуев. Но жених отклоняется от меня, убирает руки с бедер и хватает за плечи, чтобы я вновь села ровно и продолжала скакать на нем, как безумная. Оргазм слишком близко. Я чувствую горячую волну, накрывающую с головой. Я забываю про красивые элегантные стоны и пошло кричу, как в самом жарком порнофильме.

Чувствую, как напористо кончает Герман, и его сперма растекается внутри меня. Его руки безжалостно опускаются, и я просто падаю на него сверху, утыкаюсь лбом в широкое плечо. Стараюсь перевести дыхание. Невольно поднимаю голову и целую его шею под воротом пальто.

Амурский нагло срывает меня, перекидывает на соседнее сидение и поднимается, не давая насладиться запахом кожи, мурашками на шее, его обжигающим дыханием у меня в волосах. Смотрю на него с непонимание и укором. Натягивает брюки и застегивает ширинку, молча заводит машину, и мы срываемся с места.

Мне холодно в душном салоне с запотевшими окнами. Я рассматриваю Амурского, а он даже не смотрит в мою сторону. Гонит вперед, вцепившись грубыми пальцами в кожаный руль. Что это было? Что за вспышка ярости и гордости? Не дал мне его целовать, не стал переводить дыхание, привычно лаская мои волосы и кожу на лице.

В доме Герман за руку ведет меня в комнату, вытаскивает огромную дорожную сумку и бросает в нее мои вещи, не складывая их.

— Мы куда-то едем? — осторожно интересуюсь я, наблюдая за действиями жениха со стороны.

— Да! — вскрикивает Герман, переводит жестокий взгляд на меня, такой беспристрастный и безапелляционный, что у меня желудок сводит. — Ты едешь домой.

Сердце падает в пятки, как оборванный лифт.

— Домой? — шепчу одними губами.

Я еду к отцу? В однокомнатную квартиру? Спать на полу и бояться дышать? Столбенею и открываю рот в попытках хоть что-то ответить, узнать причину его такого поведения. Хотя, зачем мне это?

Все и так ясно. Он переспал с кем-то в своем офисе, и ему понравилось. Поэтому он хочет от меня избавиться. Выкинуть, как надоевшую вещь. Лучше молчать, не давать поводов вытирать об себя ноги, не унижаться. Уже завтра эту комнату может занять новая девушка, такая же мечтательница, которая поверит каждому его слову. Может, он и ей сделает предложение и подарит дорогое кольцо. Может, ее он по-настоящему полюбит, без этой фальши и напущенной показухи.

Жених вручает мне сумку.

— Жду через десять минут в машине, — дает инструкцию и громко хлопает дверью. Настолько громко, что я вздрагиваю и перестаю дышать. Сердце бьется так громко и так часто, будто сейчас выскочит из груди.

Прохожу в ванную комнату и несколько минут просто смотрю на тусклые глаза и красную кожу. Открываю воду, беру первый попавшийся гель для умывания и яростно тру лицо, избавляюсь от боевого раскраса. Черная вода утекает в слив вместе с моими мечтами и надеждами. Причесываю волосы и собираю их в простенький хвост. Стягиваю чулки, платье и выхожу в комнату. Переодеваюсь в старые потертые джинсы и поношенную толстовку. Это именно те вещи, в которых я сюда приехала — хранила их для особого случая.

Особый случай настал.

В машине мы не обмолвимся ни словом. На прощание я скажу что-то несвязное, как сумасшедшая, вылезу из машины на морозных воздух, и провожу взглядом крутую тачку до поворота. Еще несколько минут не смогу подняться.

В подъезде считаю ступеньки вслух, чтобы отогнать мысли. Собираю воспоминания жизни в доме Германа Александровича, как бусы на нить.

Первая встреча, вспышка страсти в кабинете. Песня. Секс. Секс. Секс.

Мне с самого начало было понятно, что я просто игрушка в его руках. Но я позволила себе пропитаться этим счастьем, почувствовала себя окрыленной, особенной, любимой. А он все обрубил. И крылья мои, вместе с частью души, остались в той комнате, выдержанной в молочных тонах и с яркими циановыми вкраплениями.

Дергаю ручку. Дверь не заперта, хотя время уже больше одиннадцати. На пороге замечаю женские сапоги. На вешалке женский полушубок. На тумбочке женская косметика. В спальне женский смех.

Крадусь в собственной квартире, словно вор, толкаю дверь в спальню, и она со скрипом открывается. Отец с какой-то тощей рыжей женщиной сидит на диване. В руках у обоих по банке пива. Дама вызывающе курит, пускает в спертый воздух густой дым.

— Здравствуй, папа, — шепчу я, смотря в недоумевающее лицо отца.

— Ты нахуя приперлась? А? — отзывается мужчина и встает с места, отставляет банку пива и закатывает рукава свитера.

— Кто это, Юра? Что за малолетняя шмара? — рыжая тетка противно пищит, оглушает, как ультразвук.

— Сама шмара. Поняла? — огрызаюсь в ответ, и пропускаю удар от папочки. Он хватает меня за хвост. Перед глазами разливаются черные пятна. Голова предательски кружится.

— Сваливай отсюда, дура, и больше никогда не появляйся на пороге! — с этими словами сначала на бетонный пол летит мое тело, потом вдогонку сумка с одеждой.

Дверь захлопывается, и я слышу, как щелкает засов.

Встаю с пола, несмотря на острую боль в ноге. Стучусь в квартиру, кричу. Слезы дерут горло, и я задыхаюсь. Вздрагиваю. Слышу крики за дверью.