– Ты хочешь провести мне инструктаж?

– В этом нет необходимости, но если будут сложности, обращайтесь.

Тарья исчезла, и пространство вокруг стало меняться. Взору Алана предстали внутренние органы человеческого организма.

– Тарья, зачем это появилось?

– Это то, о чем вы сейчас думаете. Поменяйте мысли, и картины станут другими.

Получается, ментум мгновенно реагировал на его мысли и воссоздавал образы, при этом достраивая необходимое. Под впечатлением от разговора с учителем Алан переосмыслял физиологию человека. Эта система хорошо продумана.

Алан захотел увидеть маму, узнать, как она жила все эти годы. Перед глазами предстала Руфь за работой в огромном саду. Она заботливо ухаживала за деревьями и цветами.

– Просмотр хроники чьей-то жизни лучше осуществлять с разрешения этого человека, – раздался голос Тарьи.

– Это моя мама, – грустно произнес Алан.

– Я понимаю, – ответила Тарья.

Алан решил все-таки встретиться с мамой и обо всем расспросить.

Ему не давало покоя еще кое-что. Он представил летающие пирамиды, и они тут же появились перед ним. Алан хотел приблизить их и всмотреться в строение, но тут же раздался голос:

– У вас нет доступа к этой информации.

– Но почему? Я имею право знать! – возмутился Алан.

– Эта информация может навредить жителям внешнего города.

Алан остался недоволен ответом. Вся эта история с пирамидами виделась ему каким-то глобальным заговором.

Последовало предложение Тарьи:

– Хотите перейти в режим коллективного творчества?

– Ну да, – с сомнением произнес он, – а это как?

Изображение расплылось, и Алана интуитивно повлекло к группе людей, которые что-то живо обсуждали. В центре компании был мальчик лет девяти, который на равных разговаривал с мужчиной лет сорока. Все почему-то прислушивались к этому пацану. Кроме них, в обсуждении участвовали еще несколько мужчин, юношей и девушек. Но самое интересное было другое. Над ними в воздухе парила модель огромного здания. И в процессе обсуждения она преобразовывалась. Вдоль и поперек здание огибали множество полупрозрачных инженерно-чертежных линий. Над ними были надписаны числа, которые то и дело менялись.

Юноша и девушка живо обсуждали внутренне устройство здания. Для облегчения задачи, они воспарили к макету и сквозь стену влетели прямо внутрь. Еще двое ребят не могли никак определиться с крышей. Она становилась то треугольной, то обтекаемо округлой.

Алан понял, что значит «коллективное творчество», и захотел тоже поучаствовать.

– А что, если расположить окна левее? – предложил он.

Мальчик девяти лет отвлекся на Алана и ответил:

– В Храме Науки окна имеют четкое расположение. Ах да, я тебя не знаю. Я Лука Воображающий. Я затеял весь этот проект.

Ого, ничего себе, какой деловой пацан.

– А я Алан Строун Дающий жизнь.

Все тут же отвлеклись от работы: «Дающий Жизнь, какая редкость», «А что к нам привело?». Познакомившись со всеми остальными, Алан окинул оценивающим взглядом висящий у них над головами макет. Тот был практически завершен.

– А вы давно делаете это Храм?

– Три дня, – ответил мужчина.

– Ничего себе! Вы за три дня спроектировали эту громадину?

Он не мог поверить, что под началом девятилетнего мальчика им удалось так быстро выполнить столь сложную работу.

– Но на постройку по вашему макету уйдет очень много времени.

– Неее, роботы соберут его дней так за десять.

Алан представил, как бы расцвела Капелла, если бы обладала этими технологиями. На постройку центрального офиса «Строун-групп» у них ушло больше года. А сколько средств и нервов было потрачено. Алан с содроганием вспоминал все эти согласования с городскими инстанциями.

Если для них это так легко, то почему бы не воспользоваться появившейся возможностью?

– А вы бы могли спроектировать для меня производственное здание?

– Да без проблем! Как только закончим с Храмом Науки, – радостно отозвался мальчик.

Но неожиданно вмешалась Тарья:

– Мистер Строун, пожалуйста, не эксплуатируйте жителей Селектиона для личного обогащения.

– Ладно, ладно.

Эта женщина нигде спуску не даст. Алан оставил эту затею и начал помогать в моделировании Храма. Большая часть его предложений была не в тему, но некоторые все же оказались полезными.

Откуда-то извне раздался знакомый голос, заставляющий его сердце биться чаще:

– Алан, Алан.

– Кажется, тебя там ждут, – прокомментировал один из мужчин, – судя по голосу, кто-то приятный. Мы были рады знакомству, приходи, нам любая помощь кстати.

Алан со всеми распрощался, и ментум, определивший его намерения, вывел его из виртуального мира. Изображения исчезли. Рядом с ним на кровати сидела Амелия. Видимо, она уже некоторое время наблюдала за ним.

– У вас здесь все так круто!

– Я же говорила, что тебе понравится.

– Но как вам удалось всего этого добиться?

Амелия рассказала, что основатели Селектиона пожертвовали первое десятилетие на создание ментума. Потом уже все пошло в гору. Появилась Тарья, и люди смогли переложить работу по сохранению и распространению информации на нее. Физический труд в Селектионе взяли на себя роботы, но даже сейчас находились желающие поработать руками. Многие жители предпочитали сами ухаживать за городом.

– А ресурсы, неужели вам всего хватает?

– Алан, не забывай, что в вашем мире много средств уходит на вооружение, поддержание порядка и документооборот. Миллионы людей у вас вовлечены в эту бессмысленную и вредную работу. Проистекает это из несовершенства. Из-за того, что в вашем мире люди могут лгать, вы тратите огромные средства на то, чтобы подтверждать подлинность слов с помощью бумаг.

Алан задумался. В этом что-то было. Он прикинул примерный штат работников «Строун-групп». И действительно, реально полезное и нужное создавала лишь малая часть персонала. Все остальные занимались бессмыслицей, о которой говорила Амелия. Правда без этой бессмыслицы за барьером, увы, не обойтись. Взять его самого. Он только и делал, что раздавал всем указания. Алана грели хвалебные оды сотрудников о том, какой он хороший мотиватор для них.

– Но как вы закрываете свои потребности? – вот что больше беспокоило Алана.

Амелия объяснила, что ментум – устройство на все случаи жизни. Он отслеживает желания, потребности человека и помогает реализовать их. Исполнителями становятся либо роботы, либо сами жители. В Селектионе нет магазинов и гипермаркетов, но есть производства и склады, откуда жители напрямую получают необходимое. Если нужно что-то ручной работы, то обязательно находился энтузиаст, желающий ее сделать. Алану такая экономическая модель устройства общества была не по душе. А как же маркетинг, реклама и продвижение?

Алан хотел еще очень многое обсудить с Амелией, но та неожиданно поменяла тему:

– Может, все-таки ты с ней поговоришь?

Алан готовил себя к этому сложному разговору. Утром все случилось неожиданно, но сейчас он постарается быть сдержанней, как настоящий мужчина.

Через некоторое время к ним неуверенно заглянула Руфь. Амелия вышла ей навстречу и усадила ее рядом с собой.

– Я очень не хотела бередить старые воспоминания, которые очень болезненны для меня, но по-другому нельзя. Иначе ты меня не поймешь, – с горечью произнесла она.

Алан был весь внимание. Он очень хотел получить ответы на вопросы, которые мучили его последние одиннадцать лет.

С раннего детства я очень любила природу. Я могла подолгу гулять одна, изучая цветы и деревья. Уже в школе я много участвовала в научных проектах по биологии, поэтому моя подруга Дражена предложила пойти вместе с ней учиться на врача. Я хотела помогать людям, но мне было невыносимо смотреть на человеческие страдания, поэтому я выбрала биологию.

На последнем курсе я встретила Орио и у него появился ко мне интерес. После трудного дня в университете было очень приятно увидеть его с букетом цветов. Мы часто проводили время в кафе, кино, ресторанах, хоть он тогда и не так много зарабатывал. В те времена Орио еще занимался каким-то мелким бизнесом. Я просто не могла игнорировать его внимание ко мне и постепенно стала влюбляться. Каждый день был словно праздник. Он мог неожиданно отвезти меня в парк приключений или придумать еще что-то.