– Не делай вид, будто знаешь меня, – грубо звучит вместо «спасибо».

Мужские руки перехватывают холодные женские пальцы, ещё не успевшие открыть пачку до конца. Руки Нэйтена такие же холодные, но он крепко держит хватку, возвращая её взгляд обратно, хватаясь за ниточку понимания, теперь ускользающую слишком быстро.

– Я уже говорил, что знаю. Может, хватит кусаться, Николь? За что ты так со мной? – каждое слово приближает его к растерявшеся девушки.

Почему только с ним она чувствует себя слабой и неуверенной? Он вынуждает на это. Специально? Или играет? Но по каким правилам? Пытается выяснить? Но что?

Он рядом, и Тёрнер может рассмотреть каждую ресничку, ощутить тепло, начавшее зарождаться от близости. Николь всегда поражалась цепкости его пальцев. Если он удерживает, то вырваться нет шансов. А чужое дыхание на губах неестественно завораживает. Нельзя такой близости допустить. Она не для них. Тёрнер всё помнит, каждую стычку, как и её бирюзовое платье, по чьей вине было открыто нижнее белье. Абсолютно всё!

«Ни черта ты, Картер, не знаешь!»

Нога Николь резко дёргается, ударяя по бедру парня, сталкивая его с надёжного места на уклон, с которого он с матом резко покатился вниз, не успевая зацепиться за край крыши.

Николь спокойна, она ждёт.

– Твою мать, скажи, что ты знала, что здесь козырёк! – слышит разъярённый голос парня и довольно улыбается себе под нос.

Девушка приподнимается и аккуратно спускается, заглядывая с края на злого парня, сидевшего на козырьке веранды, потирающего ушибленный бок, вполне возможно, что будет пополнение в его коллекции синяков.

– Может, знала, а может, и нет, – хитрит она, едва сдерживая то удовольствие, что получила за маленькую месть.

Видит, как на его лице играют желваки раздражения, а губы приоткрываются, произнося шёпотом бранные фразы.

– Может, поможешь мне? – фыркает Нэйтен, поднимаясь на ноги.

– У меня руки заняты.

– И чем же?

– Вот, – она выставила демонстрационно средние пальцы на обеих руках. – Упс, как неловко, видимо, тебе придётся самому, – она поджимает губки, как дитя, «я же нечаянно».

Пряди волос Николь блеснули под светом луны, демонстрируя спину, покидающую крышу.

– Стерва! – кричит он ей вслед, но тут же смеётся. Чувствует себя обезумевшим. Николь Тёрнер как контраст чувств и эмоций для него. Для каждого существует своя особенная стерва. Пускай она пока этого не понимает.

Николь Тёрнер —личный демон, который спасает, дарит надежду, открывает смысл, но, дав ощутить все дары, растопчет безжалостно сердце.

«Почему ты выбрала такую жизнь?»

Подобный вопрос, когда-то заданный почти два года назад Нэйтеном, крутится в голове, как заезженная пластинка, на который она до сих пор не может дать ответ. Как когда-то она просто ушла от парня, так до сих пор продолжает уходить, но при этом и от самой себя. Наверно, единственный вопрос, который так и останется без ответа, но будет продолжать прожигать память, как след от клейма. Николь проклинает себя и свои мысли в очередной раз, вспомнив Нэта. Картер не появлялся в институте уже неделю, и именно там, где должно быть равнодушие с примесью безразличия, она непроизвольно осматривала прохожих, пытаясь уловить знакомые приметы, того кого не хочет видеть. Да, это странно. Слишком контрастные чувства до бешенства в сердце.

Уставшие глаза девушки прикрываются, пропуская происходящее мимо, как привыкла это делать, но сейчас это совершено неосознанно. Очередной приступ зевоты заглушается в ладонь, и рука опускается на поверхность стола в столовой учебного заведения, к пластиковому стаканчику, чуть касаясь кончиками пальцев, ощущая горячую жидкость, и она тяжело вздыхает.

– Ну и? – звучит вопрос, и руки с тонкими запястьями опускаются на тот же стол, только напротив неё, пока Мэй не спешила присесть на стул.

– Что «ну и»? – Тёрнер приподнимает глаза, встречаясь со взглядом подруги, чьё лукавство отражалось, кажется, на всей ней, ведь даже сейчас она переминается с ноги на ногу, пытаясь подавить явное любопытство.

– Ой, не прикидывайся бедной овечкой, всё ты понимаешь, – девушка с короткой стрижкой бросает сумку на соседний стул, а сама присаживается напротив Ники. – О чём это вы разговаривали с Маркусом сегодня утром? И не отрицай, – прерывает она не успевшую проронить и слова Тёрнер, – я вас видела, он не мог отвести от тебя взгляда.

– Ничего особенного, – пожимает Николь плечами, приподнимая стаканчик к губам, и немного остывший зелёный чай струйкой полился в рот. Когда-то она слышала, что именно зелёный чай тонизирует намного лучше кофе, отличный вариант, учитывая, что у второго она не любила горьковатый привкус. А если взять во внимание подготовку к докладу, сейчас хоть немного, но нужно очистить голову от дремоты, вот только отвлекает слегка обиженный взгляд надоеды напротив.

Тёрнер поперхнулась, замечая обиженно поджимающиеся губы Мэй, и, откашлявшись, она ставит обратно чай, выдавливая улыбку из последних сил.

– Ждёшь подробностей? – получает она кивок головой обиженной девушки, медленно возвращаясь в воспоминания утра.

Удерживая увесистую папку в руках, Николь проходила по парку при институте. Данный доклад, что хранился на листах, в этот раз оказался обширнее. Превзошла саму себя, хоть и путём бессонных ночей, но зато теперь уверена в себе как никогда и даже ноша не кажется такой тяжёлой, хоть и постоянно слетающая лямка сумки с плеча раздражала. И сейчас она норовила вновь соскользнуть, а попытавшись поймать её в последний момент, ноша в руках всё же соскользнула, рискуя выплюнуть содержимое на зелёную траву, перемешиваясь между собой.

Тёрнер выдохнула, когда край папки был перехвачен мужской рукой, не позволяя краху свершиться, а она уже благодарила того, кого даже не видела и не знала… возможно. Целовать не будет, но искреннее «спасибо» заслужил однозначно.

– Успел, – произносит он, и девушка смотрит на Маркусо и его лучезарную улыбку. – Тяжёлая, однако, – выхватывает молодой человек у неё папку из рук. – Привет, Золушка.

Николь осматривает парня. Нет, не поддалась на чары, хотя ему это не составляет труда, вон, девушки-фанатки уже обгладывают её со стороны, ревностно прожигая взглядом, вот только ей плевать, пускай смотрят, кроме мысли о стаде овец, они в ней ничего не вызывают.

– Привет, – выдыхает Ники и тут же спохватывается, когда Марк кивает в сторону, приглашая пройтись. Она ступает рядом с ним по дорожке. – Спасибо тебе, опять.

Марк чуть хмыкает, расплываясь в ещё одной улыбке, при которой его глаза теряются за тоненькими щёлочками, но это кажется слишком мило для парня:

– Мне не сложно.

Молчание сопровождает их пару минут, но совершенно не напрягает, как бывает при неловкости. С Маркусом, кажется, подобного нет – он уютный.

– Заклеила мозоль?

– Да, всё в порядке, – находит Николь ответ, понимая, о чём он говорит. Маркус на удивление, обладал особой внимательностью, возможно, именно поэтому он мог понять Нэйтена, находя «успокоительное» в речи.

– Николь, – снова обращается парень, когда парк ими был пройден, и они поднимались по лестнице, ведущей к главным воротам института. Парень останавливается. Он не собирается заходить внутрь. Николь обернулась, – дай мне свой номер, – мягкая, но утвердительная просьба, и даже Тёрнер теряется.

Маркус продолжает следить за ней, выжидающе смотря в глаза.

Девушка смаргивает, смачивая подзасохший зрачок, из-за редкого акта от данной просьбы. Он чего-то добивается, но мотивов Николь пока уловить не может. Маркус слишком незнакомый для неё персонаж, которого не успела раскусить, но всё же тянет руку в карман джинсов за телефоном. Не спрашивая, «зачем», не интересуется для чего, просто выполняет она. Быстро наборав цифр, нажимая по экрану, она поворачивает его к парню с номером.

Марк забивает его в свой смартфон, передаёт папку девушки в её руки и, улыбнувшись, подмигивает, молча разворачиваясь, оставляя так и стоять на лестнице, сопровождаясь её взглядом.