Сейчас её больше всего волновал Ор.

Для темного принимать благословение фаэ вообще-то считается невозможным, даже смертельно опасным, но её возлюбленного это не остановило. Ему нужна была эта сила, и он забрал её. Проникнуть во внутрь и помочь девушки не могли, но лед оказался достаточно прозрачным, чтобы можно было посмотреть.

«Как брутально…»

Ор действовал на удивление жестко.

Когда дух отказалась помогать, то Гвен решила, что он просто уйдет, не решив вредить сущности природы, однако парень удивил её, решив взять силой то, что ему нужно. Даже удивительно как он изменился.

Казалось, будто совсем недавно этот парень с отвращением смотрел на работорговцев, готов был рисковать ради спасения рабов и мести за них без малейшей выгоды, а сейчас пошел на откровенный грабеж ничего не сделавшего ему существа, что может срывать свое раздражение на подвернувшихся смертных еще столетия.

«Тьма все же влияет на него. Прекрасно…»

Её саму, как темную, подобное не могло не радовать. Все же наивность Ора пускай и мила, но иногда раздражала. Спасение рабов, по её мнению, было совершенно бессмысленным. Нет, поскольку весь процесс обошелся без встречи с настоящей опасностью, она могла закрыть глаза на сомнительное хобби своего рыцаря, тем более что она и сама была обязана жизнью его стремлению к помощи попавшим в беду…. Но все же, эти усилия можно было направить на что-нибудь, приносящее настоящую выгоду. А так, единственная сомнительная польза для кого-либо была в информации, которую Гвен уловила в разговорах нескольких авантюристов. Дурачки думали, что если они говорят на одном из старых диалектов, то их никто не поймет. Ну, может остальные рабы, Кошка, Бьонд и сам Ор не поняли, то вот Гвен прекрасно знала этот язык. Она вообще достаточно много мертвых языков знает, специфика при жизненной карьеры…

«Лучше не думать об этом», — тряхнула она головой.

Впрочем, даже из этого вряд ли удастся что-то извлечь. Ну, из неосуществившихся планов побега этих недоумков она может вычислить несколько мест, которые команды авантюристов привыкли считать безопасными, редко посещаемыми нежитью убежищами… Возможно, однажды ей это понадобится.

«Правда, только если два года вкупе с прошедшей войной ничего не изменили. Что вряд ли»

Однако сейчас это не так важно.

Ор спит, стараясь ассимилировать благословение фаэ. Кусок льда торчит сейчас из его груди и выпирает из доспеха. Смотрится не очень красиво, да и броню жалко, но с эволюцией, скорее всего, пропадет. Благо сам осколок достаточно прочный, чтобы не стать уязвимой точкой для врагов.

— Эй, коняшка, как он? — спросила Гвен.

— В порядке, облачко. В отличие от вас у него таких проблем с принятием не будет. Он бы и Тьму Жнеца смог бы усвоить, если бы она была ему нужна вообще, — ответил металлический скакун, концентрируясь на состоянии напарника.

— Тебе что-то перепадет от этого?

— Вряд ли. Да мне и не нужно. Я воду и холод не использую. Мне вообще, походу больше в навыках нужды нет. Все что нужно для моего стиля уже приобретено.

— Да у меня также…

Одна из проблем высокоуровневых в том, что выработав свой собственный боевой стиль, как-то и смысла нет больше брать что-то еще. Нет, если ты долго бездельничаешь, то можно чем-то улучшить или разбавить приемы, но по большей части это не особо нужно. Сама Гвен уже взяла себе все необходимое и просто не видела смысла в том, чтобы брать еще что-то. У нее есть пустой слот, но вот что туда можно вложить, просто не представляла. У Бьонда слотов больше нет и став Лордом, они не появятся, да и нет ему нужды в чем-то еще. Про то, как голова будет болеть у Ора, когда он все же получит навык Мастер оружия и говорить нечего.

— Хорошо. Подождем, когда он очнется. Думаю, у нас уже нет смысла оставаться в этом месте…

Гвен ненавидела зиму, снег и метели.

При жизни была весьма мерзлой и замерзала от любого холодка предпочитая компанию книг, камина и горячего чая, чтобы зима была где-то за окном. И пускай холода она не чувствовала, но окружение слишком сильно напоминало ей о прошлом, которое она никак не хотела вспоминать.

«Мне это не нужно. Это мусор».

Однако вот уже два с половиной года мысли о прошлом преследовали её все чаща.

С тех пор как она получила свой Парадокс, внутри нее стал ощущаться маленький теплый огонек непонятного назначения. Что он делает, как работает, для чего нужен и будет ли какая-то польза, она не знала. Вот только это не мешало этому «паразиту» все чаще наводить мысли о прошлом, ностальгировать и даже с каким-то интересом смотреть на мир. С тех пор как в ней поселился Свет, она стала замечать, что её взгляды на мир чуть-чуть поменялись.

Если Кошка раньше была просто собственностью и немного нравилась, то сейчас Гвен было неприятно смотреть, когда та голодает или страдает от ран. Свои позывы позаботится о ком-то кроме себя и Ора она подавляла, но порой неосознанно проверяла запасы крови или напоминала Мерли не сидеть слишком близко к солнцу.

С Бьондом… ну у нее всегда были сложные отношения.

Гвен воспринимала эту костяную кучку как какого-то вредного младшего брата, который её достает и обзывается. Хочется порой его стукнуть, не смертельно, просто чтобы вел себя прилично, но когда тот оказывается в опасности за него, ей становится действительно страшно…

«Какой бездны?! Мне должно быть плевать на это! В этом мире есть только я и Ор, а остальные не нужны…Не нужны…»

Но заставить себя снова верить в это, было сложно. И началось это еще до принятия Света, но вот с ним эти чувства обрели окончательную форму.

Темным неведомо сочувствие. Даже у Одаренных рас эмпатия ослабевает, а у Нежити её, можно сказать, вообще нет. Именно поэтому их эмоциональные привязанности порой обретают такую уродливую, с точки зрения смертных, форму — привязанность темного совсем не означает, что тот будет учитывать мнение объекта оной, если только у «объекта» нет достаточной силы, чтобы заставить с собой считаться. Да и тогда возможно всякое…

И Гвен, несмотря на то, что полностью понимала несколько навязанную природу такого отношения, ничуть не противилась этому. Сочувствие убивает, товарищей объединяют лишь общие цели, и никто не поколеблется ударить в спину, если они разойдутся. Если, конечно, у них нет какого-нибудь странного кодекса чести, вроде такового у большинства Рыцарей Смерти, да и те следуют ему больше из гордости…

Но теперь Гвен не могла с уверенность сказать, что хотела бы остаться без этих двоих, несмотря на то, как они порой раздражали.

Да и к Ору она постепенно меняла свое отношение.

Раньше он был просто внезапным светочем в её жизни, что перетряхнул и привнес давно забытые краски. Она бы с удовольствием заперла оный светоч куда-нибудь, где им могла любоваться только она одна, но останавливало её от попыток даже не соображение, что Ор куда сильнее… Скорее понимание, что его жажда действий и готовность к бескорыстной помощи и было тем, что привлекало в нем, и в заточении любоваться ими по-прежнему было бы невозможно. Но это не меняло того, что другие акты его бескорыстия не просто раздражали рациональную сторону, но и вызывали мучительные приступы ревности, напоминали ей об очевидном факте того, что она не такая уж и особенная, что он так же спас бы из беды любую дамочку...

Но сейчас же оные чувства поутихли. Сейчас его акты благотворительности воспринимались больше как неуместное хобби… Да, раздражающее, но не более того. Возможна, она научилась верить в то, что их узы, то, что они прошли вместе, много значат не только для нее, и эта вера как-то успокаивала ее порывы….

«Все это самокопание так утомляет…»

Лучше пока не думать.

Остается дождаться его пробуждения и можно возвращаться в город…

«Хорошо. В этот раз я был рядом, и мы смогли», — удовлетворительно подумал Бьонд.