Эта кроха была случайной жертвой. Однако Гивейн не думал врать себе — к Мирстоку они пришли для того, чтобы наплодить множество мертвецов, в том числе и фей, подобных этой. А вся трагедия данной смерти для Кальяди заключалась лишь в том, что она оказалась слишком скорой. Совершенной прежде, чем Империя прислала обещанное подкрепление. Она раскрыла планы барона и именно за этот проступок разведчики понесут наказание.

— Дэрек и ты, Крадил, понесете убитую. Мы возвращаемся в лагерь, — в конце концов приказал Гивейн.

Он опасался задержаться и тем самым еще больше распалить гнев барона. Однако в действительности ошибкой было как раз спешить. Ибо в тот самый момент, когда двое егерей укладывали тело феи на плащ Дэрека, Кальяди почувствовал знакомое ощущение ментального вызова.

Барон в это время находился у собственного шатра, разбитого в центре лагеря его войска. Хотя правильней было бы сказать «отряда», ибо сотня солдат с трудом могла претендовать на грозное звание армии. Кальяди сей факт прекрасно осознавал, и в том числе по этой причине бесконечно мерил шагами пятачок земли, порой останавливаясь и глядя на север. Там находился Мирсток, именно с той стороны должны были прийти посланники от имперской армии. И если крепость никуда не исчезла, более того, к их появлению успела обзавестись прочными, по гномьи основательными стенами, то вот вестей от Империи не было. Что крайне нервировало Кальяди, заставляя оставить обычную невозмутимость. Барон прекрасно понимал, на какой риск шел и осознавал, сколь малы его силы в сравнении с армией сюзерена. Ментальный вызов, которого он ждал и, чего скрывать, боялся, еще больше распалил тревогу.

— Я слушаю вас, лорд, — ответил Кальяди, постаравшись придать своему голосу невозмутимость.

— Барон, несколько минут назад ваши люди убили служившую мне фею, — голос Далина звучал хмуро и в то же время как-то отстраненно.

— Должно быть это какая-то случайность. Я немедленно расследую данное происшествие и доложу вам о его итогах.

— Такая же случайность, как ваша армия под стенами Мирстока?

«Неужели знает?» — пронеслось в голове у Кальяди. Мысль была слишком тревожна, а потому барон постарался выкинуть ее из головы.

— Я остановился у вашего замка на отдых, не более. Уже через несколько часов мой отряд продолжит путь.

— Барон, отпираться бессмысленно. Я знаю о том, что вы намерены штурмовать Мирсток. Я знаю, что в вашем обозе хранятся осадные орудия и таран, предназначенные для этого. И сейчас меня волнует лишь один вопрос — зачем? Зачем вы это делаете? Зачем начинаете междоусобицу во время вторжения демонов?

Кальяди настроился возразить, оправдаться, но тут же понял, что любые слова бессмысленны. Он не мог опровергнуть приведенные факты. Да и не было в том нужды. Война неминуемо разгорится, и не имело значения, случится это сейчас или через несколько часов. О причине своей измены барон также не мог сообщить, ведь это значило предать Империю и Орден Инквизиции. Их атака на Сероводье должна была стать внезапной. Раскрытие информации о ней станет явным преступлением. А потому Кальяди просто молчал, мучительно пытаясь найти слова для ответа.

— Барон, я приготовился к вашему восстанию. Армия Тельдрена уже близко. Если вы продолжите, то потеряете все. Земли, подданных, жизнь свою и своих близких. Однако мы все еще можем остановить войну. В конце концов, сейчас погибла лишь одна фея. Вы уплатите штраф, выдадите на суд виновных и сможете вернуться в собственные земли. Еще не поздно все исправить, — голос Далина звучал убедительно, с ним хотелось согласиться, но…

— Нет. Уже поздно. Я не отступлю, — ответил Кальяди, вспомнив о карающем мече Церкви.

— В таком случае прощайте, барон, — произнес Далин и оборвал связь.

Кальяди не знал почему, но заключительные слова гнома прозвучали точно приговор. Будто лорд уже вознес лезвие топора над головой своего бывшего вассала. А ведь на деле именно тан был обречен. Ведь он не сможет справиться с армией метрополии. Империя сокрушит всякого, кто встанет на ее пути, в этом не было сомнений. И, тем не менее, Кальяди все равно испытал мгновение страха. Впрочем, он тут же занял голову иными насущными мыслями. Следовало послать разведчиков, дабы те отыскали, наконец, армию Империи. Выяснить, кто именно из его людей убил фею и, наконец, уточнить несколько вопросов у отца Сентима.

Барон сам не заметил, как вновь начал мерить шагами пятачок земли, однако, при воспоминании об инквизиторе, сбился с шага и растерянно оглянулся. Священника не было поблизости. Не было уже несколько часов, хотя прежде отец Сентим находился с Кальяди неотступно, будто подозревал в предательстве Церкви. Так куда же он испарился, и почему армия Империи до сих пор не прибыла к месту встречи? Дурное предчувствие, свербевшее изнутри, усилилось, однако теперь оно уже было бессильно. Изменить в своей судьбе барон больше ничего не мог.

…

То же время, окрестности города Найт.

«Понял, тан! Можете быть уверенны, святоши успеют крепко пожалеть о том, что решились на восстание» — по ментальной связи заверил Далина ярл Хедрик.

«Быть сдержанными? Да как скажете! Мои парни будут нежными, будто объятья Фрейи. Я за этим присмотрю. Но сейчас нужно начинать штурм, а потому я вынужден закончить разговор» — сказав это, ярл прервал связь и криво усмехнулся. Город Найт, оплот имперцев в окрестных землях, находился всего в двух километрах от его армии. Лишенный мощного гарнизона, не знающий о нависшей над ним угрозе. И сейчас Хедрик получил разрешение тана Далина его разграбить.

— Будет штурм, готовьтесь! — проорал ярл во всю силу глотки, и эта весть оказалась мгновенно подхвачена криками ликования, ударами топоров и мечей о щиты, яростным ревом.

Должно быть, шум полутора сотен воинов достиг бы и далекого дома, если б не заблаговременно поставленный «полог тишины». Викинги неистовствовали, хвалили богов, предвкушали славную сечу и богатую добычу. Они представляли, как станут убивать ненавистных святош, жечь их храмы, насиловать жен и дочерей, и кровь вскипала в их жилах. Если б жители Найта только могли знать, какие мысли бродят в головах находившихся так близко викингов, они бы бросились бежать прочь из города, побросав все имущество. Однако восставшие были столь глупы, что даже не озаботились должной охраной своих границ. Викинги, после дальнего перехода, разбили лагерь всего в двух километрах от Найта, однако за девять часов отдыха к ним не приблизился ни один разведчик. Не было врагов и на всем пути от расположения армии, до города. Викингов, разбившихся на отряды, никто не заметил.

Найт являлся небольшим городком, с населением чуть больше четырех сотен человек. Однако даже это скромное число людей не помещалось в его стенах. Из-за чего напротив ворот выстроилось обширное предместье из неказистых, кривых домишек. От них же расходились поля со зреющей пшеницей, ячменем, рожью. Город еще не забыл прежнего голодного существования. Сейчас это играла на руку его врагам.

Первыми к имперцам выдвинулись валькирии. Наложив на себя мощные чары отвлечения внимания, они легко затерялись меж зеленых стеблей, добрались до домов горожан, задворками подкрались к воротам. В это время жители Найта продолжали заниматься обыденными хлопотами. У колодца подросток набирал воду в деревянные ведра. Жутко скрипя, по размякшей после ночного дождя дороге двигалась телега, которую вез крепкий жеребец. Развешивали на веревках отстиранное белье женщины. Почти пасторальное полотно, которое викинги вот-вот должны были обагрить кровью.

Едва получив подтверждение о готовности дев битвы, ярл отдал приказ и полторы сотни воинов в едином порыве выплеснулись из леса. Появление викингов оказалось столь резким, внезапным, что очевидцы попросту застыли, не способные ни двинуться, ни подать голос. Волна разгоряченных солдат ворвалась в поля, топча зеленые побеги, ринулась к домам. И лишь тогда одна из горожанок издала пронзительный визг. Этот крик тут же сбросил оковы оцепенения с горожан, заставил тех действовать. Впрочем, не только их.