— Для начала скажи мне, что с твоим лицом? Что с тобой? — требовательно спросила МакГонагалл, усаживая Гермиону напротив себя.
— Со мной уже все в порядке, меня сбила машина, — отмахнулась Грейнджер, надеясь, что директриса не станет допытываться. Словно попадания под машину были для нее обычным делом.
— Машина?
— Ну, такой транспорт, вроде «Фордика» мистера Уизли, на котором… — принялась объяснять Гермиона, активно размахивая руками, словно обрисовывая «Фордик» мистера Уизли».
— Я знаю, что такое машина, мисс Грейнджер, — раздраженно бросила МакГонагалл, взмахом волшебной палочки призывая к себе поднос, на котором стояли кофейник и чашки, — мне больше интересно, как все произошло.
— Ну… я задумалась, когда переходила дорогу, и вот, — Гермиона развела руками, — Гарри и Джинни помогли мне оказаться в Мунго, и теперь все хорошо.
— Ну, конечно, — взгляд директора потеплел, — куда же без Поттера!
Гермиона порадовалась, что появилась возможность оттянуть момент признания в том, что на самом деле она просто уволилась из газеты, идти особо некуда и… а что и, девушка не знала. МакГонагалл не могла решить все ее проблемы по щелчку пальцев, более того, одну из этих проблем она сама ей и навязала. В памяти всплыл тихий хриплый голос, шепчущий ее имя, и запах горячей мыльной пены, окутавшей ее и его тела. Теплые сильные руки, безжизненная Метка, серые, пронизывающие насквозь, раздевающие догола глаза…
— Мисс Грейнджер, — Минерва сухо прокашлялась, — вы не выходили на связь больше двух недель. Вы отправили письмо в редакцию, что увольняетесь, и все документы по делу Беннет и Диксона приняла Джуди Пикс. Она уже приходила, на редкость бестолковая девица.
Гермиона понимающе хмыкнула. Глупо, слишком глупо было думать, что Минерва МакГонагалл ничего не знала.
— Я не спрашиваю, что произошло, Гермиона, — продолжила директриса, вертя в руках фарфоровую кофейную чашечку, — я не спрашиваю, куда вы пропали, почему уволились и почему пришли ко мне сейчас. Потому что вы не одна возвращаетесь в этот кабинет, когда это необходимо.
Минерва достала из ящика конверт и положила его перед Гермионой. Она хотела было взять его, когда услышала за спиной писклявый голос домовика:
— К вам посетитель, директор МакГонагалл.
Женщина кивнула, улыбнувшись уголками губ, и задумчиво посмотрела на Гермиону..
— Мне уже кажется, что ничего не случайно, мисс Грейнджер.
Гермиона обернулась, столкнувшись с насмешливым взглядом серых глаз.
Сердце пропустило удар, глухо ухнув в пустоту, как на американских горках. Гермиона некстати вспомнила аттракционы в Диснейленде, на которые ее водили родители в детстве. Сейчас она была готова вспоминать все, что угодно, лишь бы не тонуть в этом штормовом омуте, не цепляться взглядом за тонкую паутинку ранних морщинок, не думать о том, чтобы закричать и никогда не видеть его. Как Гермиона и хотела. Потому что когда он появляется в ее жизни, происходит непередаваемая…
— Здравствуйте, директор. Привет, Грейнджер. Давно не виделись.
И, не спрашивая разрешения, Драко Малфой совершенно не аристократично плюхнулся в кресло рядом с Гермионой, с наигранной заинтересованностью глядя на директрису МакГонагалл.
— Грейнджер, и долго ты собираешься от меня бегать?
Как Гермиона ни пыталась выскользнуть из кабинета директрисы первой и раствориться в толпе студентов, следом за ней сразу же вышел и Малфой. Нагнав, он схватил ее за руку, заставляя замедлить шаг.
— Я от тебя не бегаю! Больно надо! — возмутилась Гермиона, даже не пытаясь вырвать свое запястье из его пальцев — знала, что бесполезно.
— Да что ты говоришь, — иронично протянул Малфой, оглядывая ее с ног до головы, — и, кстати, выглядишь хреново, что с тобой? С лицом что?
— Не твое дело!
— И все же?
— Порезалась, — хмуро буркнула Гермиона, отводя глаза. Она чувствовала себя до одури неуютно и глупо, даже не пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Машина сбила.
«Дура!»
— Похоже, как если бы ты под Хогвартс-экспресс попала, — продолжал ерничать Малфой, постепенно перебираясь пальцами с запястья к ладони, — так торопилась унести свое бренное тельце подальше из моей уютной теплой постельки?
— Ты что-то путаешь, Малфой, постель-то была моя. Ты ее нагло оккупировал!
— Не заметил, чтобы ты была против! — флегматично протянул Драко, подходя все ближе. Гермиона старалась не дышать глубоко, чтобы не вдохнуть случайно его запах, становящийся уже почти… родным?!
— Как будто ты спрашивал! — Она отступила на шаг.
— А зачем было спрашивать, если ты вполне однозначно позволила мне…
— Заткнись!
— Позволила мне отыметь тебя прямо в твоей гребаной ванне, после чего…
— Заткнись, заткнись, заткнись!!! — Гермиона уже орала, не думая о том, что на них смотрит добрая половина людного коридора.
— То есть про то, как ты извивалась на мне, напоминать не надо?
Этот голос, осипший, знакомый, шепчущий горячим дыханием прямо ей в ухо, пробирал до костей. Гермиона, понимая, что ярость уже стучит в висках крохотными молоточками, сжала кулаки, чувствуя, как в них оказались его пальцы, холодные и сухие. Злость переполняла ее, липким кипятком грозясь выплеснуться наружу, и она бессильно сжала их, словно надеясь сломать. Не помогло, в сотый раз не помогло.
Куда бы она ни бежала, где бы ни пряталась, он почему-то оказывался рядом с ней. Говорил отвратительные вещи, выводил из себя, заставлял ненавидеть его. Хотеть. Хотеть прямо как сейчас, потому что только с ним, черт возьми, под ним, она могла чувствовать себя в безопасности, несмотря на все то невероятное дерьмо, в которое они вляпывались из-за него. В безопасности, от которой она отвыкла, которая стала каким-то идиотским наркотиком, эфемерным, невозможным. Шестым чувством Гермиона ощущала, что Малфой, призрачный и нестабильный гарант спокойствия, виноват во всем, начиная от ее бессонницы и заканчивая попаданием под машину.
— Не надо мне ни о чем напоминать, — прошипела Гермиона, даже не пытаясь убрать его руку со своей талии. Холодные пальцы, забравшись под ее рубашку, пробирались все выше, прижимали ее хрупкое тело к его крепкой груди все крепче. — Как только ты появляешься на горизонте, моя жизнь превращается в одну огромную непролазную задницу, Малфой!
— Вряд ли поэтому. Хотя ты права, напоминать не надо, — поморщился Малфой, — потому что ты и так все хорошо помнишь, Грейнджер?
Его лицо было совсем близко. Стальные глаза смотрели насмешливо, даже без доли привычной надменности и самодовольства. Просто взгляд мужчины, который искренне хочет раздеть женщину прямо здесь и сейчас. Терпкий запах парфюма, кофе и сигарет. Сигарет?.. С каких пор?...
Додумать Гермиона не успела. Толкнув дверь ближайшего кабинета, к счастью пустого, Малфой запер его заклинанием и, не давая опомниться, вцепился жарким, грубым поцелуем ей в губы. Его руки привычно, резко расстегивали пуговицы на ее рубашке, в то время как сама Гермиона, отбросив мысли, стягивала с него футболку, не прерывая объятий ни на секунду. Словно боясь выпустить его лицо из своих ладоней, боясь потерять его распухшие от поцелуев губы.
На полу оказалась вся их одежда, став своеобразным покрывалом для разгоряченных, не сопротивляющихся своим запретным желаниям любовников. Позже Гермиона и сама бы не ответила, что заставило ее, принципиальную, гордую, умную, в конце концов, девушку, вновь оказаться под этим беспринципным, наглым, самовлюбленным… нужным, необходимым, практически, блять, родным засранцем…
— Дра… Драко! — вскрикнула Гермиона, чувствуя, что он двигается в ней все резче, все сильней, заставляя ее изгибаться, царапаться, прижиматься к нему все яростней, словно в надежде никогда не отпускать.
Так, наверно, и должно было быть. Потому что даже когда для них обоих все закончилось, заставив тела одновременно содрогнуться, хрипло дыша, Гермиона не хотела разъединять рук, чтобы не упустить кроткого, едва ощутимого чувства счастья.
