Гермиона застыла. Сиротский приют? Она уже смирилась с Малфоем-официантом, но Малфой-сирота? В памяти всплыли надменные лица Люциуса и Нарциссы Малфой. Белоснежные волосы, острые черты лица и аристократизм во всем, начиная от тонких пальцев и заканчивая величественной осанкой. Перед ней стояла копия их сына, даже не подозревающая, на кого и насколько он похож.

Гермиона хотела еще что-то спросить, но из кухни раздался гневный вопль:

— Донован, мать твою, ты совсем охренел?! Пятый и третий столик должны грызть зубочистки, пока ты лясы точишь?! — из-за ширмы высунулся толстяк с красным лоснящимся лицом и злобно уставился на Деймона и Гермиону. — Немедленно поднимай свою тощую задницу и работай, бесполезный кусок дерьма!

Официант покраснел и торопливо поднялся:

— Заткнись, Мэтт, — недовольно буркнул он и повернулся к Гермионе: — Прости, Герберта, но я не думаю, что ты до сих пор хочешь продолжить наше знакомство. Не знаю, что тебя связывало с тем парнем, но я — не он, и вряд ли тебе в списке знакомых нужен нелепый официант без прошлого и без будущего.

— Ты не можешь знать, что мне нужно! — Гермиона игриво улыбнулась и взяла его за руку, решив не отступать от образа девушки, запавшей на его серые глаза и, будем честны, сексуальную улыбку.

— Зато я знаю, что нужно мне! — Деймон высвободил свою ладонь. — И если я сейчас не займусь своей работой, то придется переехать к тебе, потому что без работы я не оплачу свою квартиру!

С этими словами он направился к недовольным клиентам за другим столиком, а Гермиона приступила к своему уже остывшему капучино.

«Настроение у этого парня меняется со скоростью света, но общаться с ним точно приятнее, чем с самим Малфоем, — подумала она, — если, конечно, это не одно лицо».

В жизни Деймона Донована за двадцать лет не было и дня, когда бы он не подумал о своих родителях. В детстве, когда он засыпал на жесткой приютской кровати, он представлял, что просто потерялся и однажды, совсем как в счастливой сказке, его найдут. Дни бежали друг за другом беспрерывными вереницами, и в школьном возрасте мальчик понял – никто за ним не придет. Скорее всего, мать и отец погибли в какой-нибудь жуткой аварии, поэтому он оказался один. Да, точно, автокатастрофа, ведь они не могли бросить его.

Позже, уже вступив в подростковый возраст, Деймон ожесточился. Неважно, кто были его родители: добрые приятные люди, скончавшиеся от несчастного случая, или безжалостные моральные уроды, собственноручно сдавшие своего ребенка в приют, его жизнь в любом случае загублена, и кто бы в этом ни был виноват, пусть идет к черту. Он сам по себе, и это привычно.

Ненависть, отрицание, угасание надежды — в пятнадцать лет каждый день казался чуть ли не последним шансом показать, что ты чего-то стоишь, и пусть это проявляется в агрессии, все должны видеть, что Деймон Донован не плаксивый щенок, а сильный мужчина, способный пройти через все испытания!

Сейчас, по прошествии стольких холодных, одиноких и тоскливых лет, он понимал — как бы там оно ни было, жизнь идет своим чередом, нужно вставать на ноги, двигаться дальше и прочее «все лучшее впереди».

Иногда ему казалось, что он помнит чьи-то лица: высокий статный мужчина с ледяными глазами и неулыбчивая женщина, они что-то говорили ему, а с ними был мальчик, очень похожий на него самого – худой, бледный, со светлыми, почти белыми волосами. Деймон всегда думал, что это он сам и его родители, но память услужливо подсовывала моменты, связанные лишь с приютом и людьми, окружающими его в негостеприимных стенах сиротского дома.

Как бы парень ни старался, вспомнить больше не удавалось — словно невидимая стена вставала между ним и его прошлым. Постепенно он смирился, и теперь каждый день был похож на предыдущий: работа, неуютная съемная квартира и иногда малознакомые сговорчивые девушки, покидающие его постель до наступления утра. Но сегодня…

Сегодня она перевернула привычный уклад его жизни. Ворвавшись раздраженным вихрем в кофейню, едва не сбила официанта с ног и даже не заметила этого. Взволнованная, с растрепанными каштановыми волосами и бесконечно удивленными глазами. Но самое главное — она спутала его с другим человеком.

Казалось бы, чего уж там, говорят, что как минимум парочка копий каждого из нас бродит по этому бешено вращающемуся миру, но это имя – Малфой… он слышал его не впервые. Однажды, пару месяцев назад, когда он только устроился официантом, его уже называли этим именем.

Деймон детально помнил эту встречу — высокая симпатичная брюнетка с идеально уложенными волосами брезгливо морщилась, оглядывая заведение. Судя по ее скривившемуся лицу, если бы не проливной дождь, то она бы и не подумала почтить своим присутствием это богом забытое кафе. Однако, когда случайная посетительница увидела Деймона, ее глаза, прежде недовольные, расширились от удивления.

— Малфой?! — она попятилась назад и смерила его изумленным взглядом с ног до головы. — Ты?

Ответить парень не успел. Он отвлекся на злобные вопли Мэтта из кухни, а когда повернулся, брюнетки уже не было. Если бы не Герберта Гилмор, он бы и не вспомнил о заносчивой девице, но, как известно, граната дважды в одну воронку не попадает. Не бывает таких странных случайностей, когда две диаметрально противоположные по поведению девушки путают незнакомого парня с одним и тем же человеком.

Теперь Деймону казалось, что Малфой – это как-то связано с его прошлым, которого он не помнит. Может, он похож на парня с этим именем, потому что это какой-нибудь его дальний родственник? Может, Деймон действительно случайно потерявшийся и так никем и не найденный ребенок? Вдруг его искали и не нашли?

Сейчас ему казалось, что стоит только каким-то образом найти Герберту, расспросить ее и… а что и? Она приведет парня к его гребаной семейке, за столько лет не сумевшей найти своего сына? Оно ей надо, лезть в чужую жизнь и ворошить то, что спрятано под толщей лет? И вообще, нужно ли это ЕМУ, привыкшему опираться только на себя…

— Чертовы вопросы! — парень со злостью ударил кулаком по столу, так, что боль отозвалась где-то в предплечье. — Нахер, ну его нахер!

Растерянный, обиженный двадцатилетний ребенок, поймавший за хвост птицу правильных рассуждений… Если бы он знал, что эта случайная встреча с якобы Гербертой Гилмор коренным образом может повернуть несколько жизней, то, наверное, предпочел бы никогда не знать, какая история похоронена в его прошлом.

====== 2 глава ======

— Мисс Грейнджер, я позвала вас, чтобы сообщить не самую приятную новость… — Минерва МакГонагалл, директор Хогвартса, в своей привычной манере строго и прямо смотрела на свою бывшую ученицу. — Это касается пропавших учеников.

Гермиона напряглась. Получив утром письмо от своего бывшего профессора, она сразу поняла, что в ее застопорившемся расследовании наметился некий сдвиг. В какую сторону — лучшую или нет, — понять было сложно, так как лаконичный текст не отличался особой информативностью, сообщая лишь о желании директора встретиться.

— Их нашли? — Гермиона, прислушиваясь к неприятным чувствам внутри себя, исподлобья уставилась на МакГонагалл.

— Да.

— Они живы? — кем бы ни была Грейнджер, журналистом или просто любопытной всезнайкой, она прежде всего оставалась человеком. И человеком сочувствующим — не самое плохое качество, хотя подчас саморазрушительное.

МакГонагалл поджала и без того тонкие губы. По ее взгляду было сложно понять, что именно творится у нее в душе, но грань между волнением за репутацию школы и сопереживанием пострадавшим навсегда залегла морщинами на ее уже немолодом лице. «Ну же, не тяните!» — хотела выкрикнуть Гермиона, но директриса только молча кивнула.

— Без памяти и… без магии.

Гермиона резко выдохнула и до побелевших пальцев вцепилась в подлокотник.

— Как? Совсем? — задала она, наверное, самый глупый в своей жизни вопрос.

— Совсем. Волшебных способностей в них теперь не больше, чем в маглах.