Я решил облегчить ее цель и стал рассказывать, как хочу уйти в город, а сам при этом тоже медленно приближался к ней. Уже приблизившись, я заметил у нее в руке длинный нож. Понятно. Под видом слабенькой женщины ко мне приближалась охотница. Надо и мне ее в добычу переформатировать.

Некоторое время спустя, уже совсем близко от нее, я чертыхнулся и громыхнул железкой, имитируя падение. Дама рванулась на звук, протянув нож перед собой. Я ударил ребром ладони по ее предплечью, выбил нож. А руку вывернул назад и пригнул ее на капот лицом.

– Так ты зрячий? – без удивления сказала она. – Переиграл?

– А ты хотела убить слепого?

– Жрать-то что-то надо. Как думаешь, как я выживала последние две недели? Убьешь меня?

– Заем же сразу убивать? Я подумаю, как ты можешь пригодиться.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Оставь меня в живых, я тебе сейчас продемонстрирую, что я могу. Только руку отпусти. Всё равно я зрячего не переиграю.

– Звать-то тебя как?

– Хеллен. А тебя?

Я не ответил, только наблюдал за ней молча. Не дождавшись моего ответа, она начала раздеваться, вешая снятые вещи на боковое зеркало заднего вида авто, у которого мы стояли. Это было правильно, чтобы потом было легче их найти. Уже совсем раздетая, она встала перед легковой машиной и легла животом на разогретый на солнце капот.

– Моя киска в твоем распоряжении, – сказала она с улыбкой. – Имей на здоровье.

Я подошел к ней сзади. Поза, конечно, аппетитная. Здоровенные титьки лежат на капоте, разложенные по разные стороны от туловища. Сосками в разные стороны. Руки тоже уперты в капот перед головой. Ноги расставлены в разные стороны. Между ними видна негустая поросль, выставленная в моем направлении.

Меня привлекли дворники перед ее головой, которые она мельком ощупала, прежде чем встать в позу «согласной» женщины. Потому я не поверил ее смирению, завернул ее руки ей же за спину и стянул их тонкой пластиковой скруткой для проводов. Прекрасные наручники, без претензий и прочные.

Хелен задергалась от неожиданности, попыталась вырваться, почти зарычала. Значит, охотница, я правильно определил ее. И охота в настоящее время шла на меня. И ее готовящееся оружие из дворников. Значит сама попалась, и меня не будет мучать моя собственная совесть.

Держа ее завязанные руки одной рукой и пригибая ее к облюбованному ею же капоту, другой рукой я расстегнул штаны. Пока мы с ней боролись при связывании рук, член закаменел в трусах и теперь вырвался на свет. Я поплевал на ладонь, смочил влагой ее половые губы и протер слюной головку члена. Конечно, суховато, но при сильном надавливании, возможно, удастся и войти. Я приставил головку и стал ею раздвигать ее нижние губы. Губы после нескольких попыток раздвинулись, и я начал проталкиваться дальше внутрь охотницы-Хелен. Она сначала пыталась вырваться, но я тогда поднимал вверх ее связанные руки, заламывая их до боли, и она снова затихала на капоте.

Проникновение продолжалось. Я почувствовал, что продвижение стало свободнее, и я стал продвигаться уже по смазке, хотя и минимальной. Это порадовало, – начала «протекать». Значит недалеко и до обильного истечения смазки. Хотя… У всех их по-разному. Кто-то на ровном месте истекает рекой смазки, другая уже кончающая остается практически сухая. Вот эта стала немного протекать, – и мне легче проникать глубже, и ей, возможно, будет приятнее.

Я стал сильнее надавливать членом и вскоре достиг погружения на всю свою длину. И замер.

– Что встал-то? Двигайся, что ли, – произнесла она уже беззлобно. – Двигайся, раз распечатал. А то снова зарасту, к чертовой матери от редкого использования.

Я не стал ей отвечать, придавил ее таз своим тазом к капоту, потом сдал немного назад и снова придавил. И стал так качать ее, надавливая одной рукой на поясницу, прижимая ее к машине, а другой рукой заламывая ей руки. Сначала молча лежала, потом стала вроде бы напрягать мышцы влагалища в такт моим проникновениям внутрь, потом раздался слабый стон на выдохе… И к этому времени она на самом деле потекла. Еще и как потекла. Я представляю, какой я был бы мокрый, если бы она была в позе наездницы. А так всё стекало у нее по ногам и капало на бампер автомобиля под ней.

– Да отпусти ты мне руки, не сбегу уже, неужели не видишь.

Я отпустил ее связанные руки и обеими руками взялся за таз. Гулять так гулять. И стал в быстром темпе наяривать ей на всю длину члена, то вытаскивая почти полностью, то снова засаживая «по самые помидоры». (Вот понравилось мне когда-то это выражение! Как и сам процесс.)

Раздувшийся в длину и ширину член внутри самки словно тянул с собой вперед-назад стенки влагалища.

– Ты меня сейчас или разорвешь, или вывернешь наизнанку, – простонала Хеллен. – Потише никак не можешь.

Член расценил эти ее слова в качестве похвалы, расширился еще больше и изверг в нее реку своего содержимого.

– Да полегче ты, полегче. На надо меня так рвать на части изнутри.

Я ее уже не слушал. Просто стоял позади и наслаждался случайно состоявшимся сексом, неожиданным и жестким. И разрезал стяжку у нее на руках, освободив руки.

– Ну, что? Возьмешь меня с собой? – изрекла Хеллен, когда я извлек из нее член и заправил его в трусы. Сразу тихо сделал несколько шагов назад, – на всякий случай. И угадал. Не получив ответа, дама попыталась лягнуть меня, потом уже с развернулась вокруг своей оси и попыталась порезать меня снятым из держателя дворником. Но я уже был от нее порядка в пяти метрах.

– Вот ты сука! Где ты? Иди ко мне, – лютовала она, стоя нагишом около капота машины, где только что получила удовольствие. – Ну, приблизься только снова, урод. Я тебе точно яйца отобью или откушу.

Я не стал слушать ее ругань. Хотел оставить что-нибудь вкусное или полезное, но после такой агрессии людоедки-Хелен решил даже не отвечать.

Тяжело нагруженный мотоцикл затрещал и начал движение. Уже в заднее зеркало я увидел, как Хелен нагишом попыталась бежать следом, лавируя между машинами и сослепу больно натыкаясь на зеркала. И отстала. Навсегда…

Чтобы проехать по этому участку дороги было необходимо как-то раздвинуть вставшие здесь в пробку транспортные средства. Их было превеликое множество. Предполагаю, что слепнущие после ночного небесного представления водители пытались уехать отсюда, предполагая, что смогут уехать от наступающей слепоты. Кто-то нажимал на педаль газа уже будучи слепым. Что делали остальные, – даже не хочу понять в этом хаосе железа, пластика и резины. Теперь от этой груды железа еще и попахтвало мертвечиной.

Но проехать мне было надо. Объездная дорога была далеко и мне не хотелось тратить на такой крюк горючее. Хотя, если слить их этого хаоса остатки их бензобаков, то, быть может, лучше на самом деле объехать от греха подальше?

Мне в голову чуть не попала летящая с большой скоростью железяка. Я спрятался за ближайший автомобиль и стал оглядываться. Между машин шла дамочка. Сильно разорванное платье, всклокоченные не расчесанные волосы, сломанный каблук одной туфли, Черные от грязи полотняные перчатки. Безразличное лицо с признаками отчаяния на лице.

– Гарри, это ты, мерзавец, – крикнула она и стала наощупь приближаться, обходя автомашины на своем пути. – Иди ко мне ближе, я надеру тебе задницу за попытку меня изнасиловать во сне. Ты…

Видимо я стал вслух раздумывать о возможном преодолении этого завала, и она кинула на звук голоса ту железяку.

– Мадам, я не Гарри, не кидайте в меня больше ничего.

– Ты кто? Ты видишь?

– Не больше, чем Вы? Или Вы зрячая?

Дама облокотилась на ближайшую легковушку и расплакалась.

– Куда же делся этот подлец? Он так хотел мной овладеть, но мы потеряли друг друга в этом хаосе железа. Потом он звал на помощь, но я не смогла его найти. Я долго его звала, но в конечном итоге он перестал отзываться на мой голос. А кто Вы?

– Я пришел к этой дороге, когда услышал звук мотора. Совсем недавно. А Вы слышали?