Благодаря ее зажмуренным глазам я не стеснялся того, что я перед ней голый. И зарытые глаза дарили мне уверенность, что она сама хотела продолжения начатого. Я стал гладить ее по бедру, потом стал немного массировать ее промежность, стараясь попасть средним пальцем между половых губок, когда обнаружил между ними капельку влаги.

Терпеть больше не было сил. Развел ее податливые бедра пошире, встал между ними на колени и направил член между этих влажнеющих на глазах губ. Не церемонясь, – раз уж есть такое высочайшее разрешение, – я буквально упал на нее всем телом, глубоко войдя с размаху членом во влагалище. И некоторое время лежал на ней без движений, прислушиваясь к ощущениям на члене.

Не рожавшее влагалище плотно обхватило и держало член. Не выказывая попыток делать каких-либо попыток встречных-поперечных движений или ответных пожиманий. Ну и не надо, раз не умеет или не хочет. Я вытянул на половину член и снова вогнал его «по самые помидоры». И снова затих, прислушиваясь. Вновь ничего. Просто лежит себе с закрытыми глазами, молчит и не двигается.

Я не собирался оставаться на ней до вечера, – у меня сегодня были еще дела в городе. – потому начал активно двигаться в неподвижном влагалище. На пути члена стало более влажно и скользко. Ну, хоть какой-то ответ на происходящее! Значит, я не зря таранил ее прошлую несговорчивость. Я и «застрочил» в ней со скоростью поршневого парового насоса.

Оргазм не стал сдерживать, – мало ли что ей придет в голову в следующую минуту. Ведь если передумает или не разрешит кончить в нее, то не насиловать же ее. Я выплеснул в нее свой утренний запас спермы и отвалился рядом на диване. Лина не открыла глаза. Только на ее губах я заметил какую-то грустную улыбку.

– Если бы я знала, я бы раньше с тобой познакомилась так глубоко, – прошептала она чуть слышно.

– Что ты сказала?

Но дама в пеньюаре ничего не ответила и перевернулась на живот, подставив для наблюдения худосочные ягодицы. Она словно давала мне намек, что демонстративно меняет позу для сношения. А мне это как раз на руку. Точнее, на член, который тоже так понял ее переворачивания и стал вставать в боевую позицию для новой атаки. Я открытой ладонью погладил ее ягодицу, всё больше возбуждаясь. Еще и от мысли, что на самом деле надо было нам раньше познакомиться так глубоко. Возможно, что и Данголия не появилась бы в моей жизни, или виделись бы с ней несколько реже.

Мысль о Данголии словно подтолкнула член в сторону потолка. Я уселся верхом на Лину, раздвинул немного ягодицы и с этой позиции без церемоний вошел во влагалище одним «ударом». А чего церемониться? Лина не побежала подмываться после прошлого акта, и потому в ней помимо ее собственной смазки есть теперь и моя «смазка».

Ягодицы, упершиеся мне в лобок, подстегивали меня не церемониться с женским телом, раз уж оно стало таким неожиданно доступным и податливым. Оно не требовало дополнительной стимуляции, – я и не стимулировал. Ее не стимулировал, – только себя. Подложил ладони под ее груди и в такт движений тазом стал их сильно сжимать и разжимать. В тот момент, когда я вспомнил Лину такую, как она сидела на диване сегодня при моем появлении, и сравнил мысленно с той дикой недотрогой ранее, я вдруг начал снова бодро кончать. Потом затих и упал на нее всем весом, не вынимая орган из органа.

– Можно я открою окно? – спросила она тихо подо мной.

– Конечно, милая, – и я сполз с нее на диван и мгновенно уснул. Даже не услышал ни открывания окна, ни звуки с улицы, ни что-то другое.

Когда я проснулся, то меня поразила тишина на улице. Не смотря на позднее утро, не было слышно шума моторов двигателей автомобилей, звуков музыки из кафе напротив.

– Лина, ты покормишь меня завтраком? – крикнул я. Не то чтобы очень хотелось есть, но должен же я был к ней зачем-то обратиться.

Ответа не было. Я подошел к окну и вдруг с высоты увидел на асфальте лежащее тело в нежно розовом одеянии, – ну точь-в-точь как пеньюар Лины. Тело лежало неподвижно. Ковыляющие вокруг люди спотыкались об него, даже падали, словно не видели этой преграды у себя под ногами. Брели вдоль зданий, держась почему-то руками за стены, витрины…

Что происходит?

Я буквально пробежался по комнатам квартиры, но Лины не было. Найдя на столике возле входной двери связку ключей, я запер дверь в парадную и, не дождавшись лифта, побежал вниз по лестнице.

Прежде чем выйти на улицу, я стал наблюдать за людьми в дверь парадного. Они словно слепые брели по тротуару, проезжей части, постоянно спотыкаясь и нащупывая дорогу перед собой ногами. Некоторые, как я заметил еще из окна, шли вдоль стен домов, ощупывая их и используя в качестве поддержки, когда тоже спотыкались.

Я вышел, наконец-то, за дверь и на меня налетел какой-то мужчина.

– Осторожнее, – буквально рефлекторно сказал я ему.

– Вы видите? Видите? – радостно спросил он, крепко ухватив меня за руку. – Здесь есть видящий. Скорее, скорее. Помогите его удержать! – крикнул он в пространство улицы.

В нашем направлении повернулись и направились почти все, кто брел по улице. ТАК!!! Это становится опасно. Если они ВСЕ за меня схватятся, то не факт, что не разорвут на части. Им каждому нужен поводырь. Почему они все стали слепыми, мне еще предстояло выяснить. Но я не собирался быть растерзанным толпой. Толпа надвигалась со всех сторон, проскочить мимо них скорее всего уже не удастся. Я вырвал у него руку и отскочил в сторону, натолкнувшись на другого прохожего.

– Где? Кто? Где видящий? – завопил я, делая вид что ощупываю пространство вокруг себя, сознательно натыкаясь руками на бредущих в моем направлении людей, хватая их за руки, одежду, лица. Чтобы они не поняли, что это именно я видящий. Зрячий. Могущий стать их поводырем при пленении. И стал постепенно тем самым пробираться через хаотично движущуюся толпу на вход из нее.

Вновь стоя в дверях парадного, я уже внимательно осмотрел улицу. Толпа сначала собралась в том месте, где меня попытался схватить прохожий, а потом после некоторого времени совместного обсуждения и сожаления, что упустили меня, стала столь же хаотично расходиться в разные стороны. Выйти или не выходить? Пока я принимал решение, вдоль стены стала приближаться миловидная женщина в разорванном платье, на ощупь пытаясь определить место своего нахождения. Но, судя по ее задумчивому виду, ощупывание стен не давало ей нужной информации.

– Вам нужна помощь? – шепотом произнес я за ее спиной. – Только отвечайте как можно тише. Иначе меня схватят другие и отнимут у Вас.

– Да, нужна. Я заблудилась и не могу найти свой дом. Можете мне помочь? – она назвала мне адрес по соседней улице. Я взял ее под локоть и мы медленно пошли вперед, обходя с моей помощью препятствия.

Я только теперь заметил, что на тротуаре и на дороге много мертвых тел. Видимо, люди выбрасывались из окон, как и Лина, осознав свою беспомощность. Теперь они лежали, словно разбитые манекены, и никто не убирал их. Да и кто из этих несчастных слепцов, мог их убрать?

– Меня зовут Сара. Вы поможете мне добраться до квартиры? – снова шепотом спросила моя спутница. – Мне и страшно, и я не уверена, что сама смогу дойти туда.

– Хорошо, хорошо. Помогу. Только назовите мне точные координаты. Как найти Вашу квартиру.

Мы прошли до перекрестка и перешли на параллельную улицу. Сара крепко держалась за мой рукав, и я подумал, что в случае провокации с ее стороны, просто скину свою легкую курточку и снова останусь на свободе. Вновь притворившись в толпе слепым. Но она уверенно и тихо поднялась на крыльцо своего дома, отперла своим ключом дверь подъезда и стала подниматься по лестнице. Оставив открытой дверь в квартиру ждала меня внутри. Я огляделся на входе, нет ли там ловушки, и потом зашел в прихожую и запер дверь изнутри.

– Кто-то еще есть в квартире? – спросил я ее.

– Родители уехали перед выходными в деревню, потому мы одни. Положите в карман запасные ключи от квартиры. Они висят над тумбочкой, на крючке, около входной двери, – я так и сделал. – И помогите мне привести себя в порядок. Я так часто падала по дороге домой. И, кажется, разорвала платье. Всё это не соответствует этикету у воспитанной женщины для общения с мужчиной.