– Фамилия, имя отчество, год рождения? – начал задавать стандартные вопросы капитан.

И тут Илья понял, что если он сейчас будет соответствовать своей легенде про душевнобольного, то его будут бить меньше. А может, и совсем не станут! Не делая паузы, ученый стал быстро пересказывать свое прибытие из будущего, исключив из него только информацию про секретный ход из квартиры Зориных.

Не перебивая арестанта, капитан слушал, открыв рот. Подобного в его практике еще не было. Даже Архип, повидавший много подследственных, заслушался от повествования будущего. Как маленький ребенок, он присел на край пыточного стола и внимательно слушал арестованного, широко открыв глаза. На простоватом лице доморощенного Малюты Скуратова отображались скупые эмоции.

«Будет ли война с Германией?» – неожиданно спросил следователь.

Илья тут же утвердительно закивал головой. Уделив этому вопросу десять минут времени, Востриков пересказал весь ход войны с немцами. Двое сотрудников НКВД слушали рассказчика, пытаясь не пропустить ни одного слова, только иногда прерывая Илью возгласами: «Вот, суки, фашисты!» Тем не менее, по мере рассказа, капитан не забывал делать короткие записи на листке допроса.

Когда Востриков закончил, капитан устало вытер платком потный лоб и внимательно посмотрел в глаза подследственному. Все пересказанное было так достоверно, что теперь он сам стал сомневаться. По внешнему виду и тем более по словам, подследственный никак не походил на психа.

«Конвой! – прокричал следователь и через секунду в комнату вошел конвоир. – Отведите подследственного в камеру! Завтра, продолжим допрос!» – устало сказал капитан.

Выходя на ватных ногах в тоннель, Илья думал, что его снова повезут на Лубянку, но оказалось, что здесь тоже были камеры. Проходя мимо караульного, тот с интересом уставился на подследственного. На лице солдата моментально отразилось разочарование. Он ожидал увидеть, что все лицо арестанта будет в синяках и кровоподтеках после допроса, а тут все, как было.

– А его что, не допрашивали? – недоуменно спросил постовой.

– Тебе, какое дело? Стоишь и стой дальше на тумбочке! – сурово ответил конвоир.

Надув губу от возмущения, солдат замолчал. Вскоре Востриков, следуя приказам сержанта, свернул налево, где они очутились в другом коридоре. В прошлый раз пробегая мимо солдата, Илья не заметил еще одного коридора, примыкающего к тоннелю.

В узком тоннеле находились три стандартные, железные двери, через равное расстояние. Открыв среднюю камеру, молодой конвоир втолкнул арестанта внутрь.  Бетонный мешок два на два метра ничем не отличался от предыдущей камеры, разве что меньшими размерами. В одном углу комнаты стояло ржавое ведро для испражнений, а в другом раковина.

Присев на бетонный пол в противоположном углу, Илья размышлял о втором допросе.

«Скорей всего во второй раз ему может не повезти с рассказами о войне с немцами. И Архип, поработает своими кулаками. Что будет, то будет!» – решил арестант, грустно размышляя о своей судьбе.

Отправив подследственного в камеру, следователь вызвал дежурного. Передавая конверт в руки, он произнес: «Передать срочно товарищу Берия! Лично в руки!» Существовала негласная инструкция в ведомстве: все сведения, которые выходили за рамки рассматриваемых дел сообщать срочно донесением по команде. Решив миновать своего непосредственного начальника, а также выслужиться, капитан Васнецов тут же отправил донесение Берия.

Находясь в служебной командировке в Москве, Берия уже примеривал на себя пост заместителя наркома внутренних дел. Приехав по просьбе Сталина, Лаврентий расположился пока в кабинете одного из заместителей начальника отдела НКВД. Слухи о скором назначении Берия разнеслись по ведомству. Не теряя времени, Лаврентий старался окружить себя верными единомышленниками, а заодно выявить скрытых врагов в ведомстве. Одним из таких верных офицеров стал капитан Васнецов, который и проводил допрос странного арестанта.

Через час раскрывая очередной конверт, Лаврентий Берия погрузился в изучение письма. Смолистые брови кавказца неожиданно поползли вверх, а лицо исказила злобная улыбка. Все, что изложил сотрудник НКВД, проводивший допрос очередного подследственного было так странно и в тоже время познавательно.

«На сумасшедшего этот человек не походил. Может и вправду существует портал в будущее? И эти сведения могут быть нам полезны? Или даже, мы сможем изменить последующие события?» – размышлял Лаврентий.

Оценивая текст, Берия, раз за разом внимательно перечитывал скупые строки донесения. Вчитываясь в слова, он, казалось, хотел понять все до мельчайших подробностей. Борясь с желанием тут же показать это письмо вождю, Лаврентий никак не мог принять окончательного решения. И тут, он вспомнил про Вольфа Месинга, который в данный момент был в Москве и готовился к встрече со Сталиным.

«Тут-то, ты мне и покажешь, видишь ты будущее или очередной шарлатан!» – хлопнув от радости в ладоши, воскликнул Берия.

Мысль, проверить с помощью Месинга этого пришельца из будущего, поставила точку в размышлениях.

«Одним допросом можно было убить двух зайцев! Удостовериться в удивительных способностях Месинга и понять, псих этот арестант или нет!» – размышлял грузин.

Нажав на селекторе кнопку, Лаврентий вызвал адъютанта и распорядился доставить к нему подследственного Сухарева и Вольфа Месинга. Поглаживая правой рукой лысину, претендент на пост заместителя нарком внутренних дел сидел в приподнятом настроении.

Через час в сопровождении двух сотрудников НКВД в кабинет Берия вошли Вольф Месинг и Вениамин Сухарев. Один из них мужчина с пытливыми глазами и огромной, как у льва шевелюрой на голове, а второй, озирающийся по сторонам Сухарев. Стоя навытяжку перед столом Берия, два человека одновременно замерли и потупили глаза. Кинув немного презрительный взгляд на посетителей, Лаврентий вяло показал рукой на стулья. Никогда еще Сухарев так близко не находился с монстром из кровавого ведомства. Месинг, тоже немного волновался, но старался не показывать вида.

«Вольф Григорьевич, я Вас вызвал, чтобы провести беседу с одним из подследственных. Он сейчас находится рядом с Вами. Гражданин Сухарев на допросе заявил о некоторых фактах из нашего будущего. Точнее, нашей страны. Поэтому, задавайте вопросы и мне нужно узнать Ваше мнение насчет того, что расскажет этот гражданин!» – обратившись к гипнотизеру, сухо проговорил Лаврентий.

Только сейчас до Месинга дошло, почему его так неожиданно вызвали в Кремль, хотя встреча с вождем была запланирована на завтра. Повернувшись к молодому мужчине, Вольф предложил ему повторить все то, что он рассказывал на допросе следователю.

«Ну, Слава Богу, хоть бить не будут!» – слабо выдохнув, подумал Сухарев. Вспоминая допрос, мужчина стал рассказывать, что будет со страной в июне 1941 года. В красках излагая курс истории, подследственный так увлекся, что перешел к середине войны. В кабинете Берия воцарилась гробовая тишина. Даже конвоиры, которые стояли немыми истуканами возле дверей, открыв рот от изумления, как дети слушали рассказ Сухарева.

Закрыв глаза и пребывая в своих мыслях, на лице Месинга отражались волнительные эмоции. Прервав рассказ, молодой мужчина посмотрел на Берия, а потом на гипнотизера. Через мгновение, Вольф полными глазами слез посмотрел на Вениамина. Он увидел все то, что рассказывал молодой мужчина. Это было так правдиво и страшно, что артист, словно в телевизоре увидел происходящее. В своих кошмарах он видел большие самолеты с черными крестами на крыльях, которые переходя в пике, бомбили города. Бомбы со страшным воем летели на дома мирных жителей, парки и заводы. Здания и жилые дома рушились, как карточные домики. Немецкие солдаты с закатанными рукавами и улыбками на лицах, позировали возле расстрелянных жителей деревень. И везде слышался фашистский гимн.