– То есть ты хочешь мне сказать, что тебе с Еленой ничего не светит? И сейчас предлагаешь мне – в отместку ей – наделать тут с тобой идеального потомства? Это самое длинное и запутанное признание в любви, которое я когда-либо слышала, – усмехнулась Эльвира.

– Ну, как вариант, – усмехнулся Зевс, который и сам только сейчас всё это понял.

– А иначе ты уйдёшь от неё в монахи. И предлагаешь мне тебя от этого «спасти»? Ну, я подумаю.

Такой неожиданный ход её приземлённой мысли Зевса вполне устроил. Так что он не стал её разочаровывать и говорить, что она неправильно его поняла. «Куда ветер дунет, туда и полетим», – вспомнил он слова Ганимеда.

Зевс дня три катал Эльвиру от подруги в институт и обратно, пока она утрясала свои бумажные дела, упрямо склоняя её остаться у него жить, пока она будет учиться. Так как вопрос с учёбой был уже решён. Тем более что даже Мила ему отказала. И нужно было любой ветошью спешно заделать пробоину в его кровоточащем сексуальными фантазиями сердце.

И в один из таких вот ни чем не выдающихся вечеров, когда Зевс забрал Эльвиру после бумажной волокиты по коридорам здания института, она попросила его отвезти её к своему новому избраннику.

Зевс опешил. Но потом снова сел за руль, выбросил недокуренную сигарету и понуро повёз Эльвиру в один из самых трущобных кварталов. Следуя её указаниям.

Да, ему просто стало интересно посмотреть на того, кого уготовила ей судьба. Но в её случае – на того, кому достался матрос Вуячич на распродаже в этой социальной лотерее. Который снова стал Зевсу просто другом.

Он зашёл за Вуячичем в один из серых обшарпанных домов (на котором мелом было написано «Sharp»), поднялся вслед за ним на второй этаж. И с порога увидев этот «супер-приз», был просто в шоке.

Понятное дело, что это был не чистокровный кореец, а уже достаточно давно и кое-как на скорую руку (или чем его там столь спешно делали) обрусевший и потасканный жизнью кореец небольшого роста, невероятно худой, почему-то полностью без передних зубов и с огромной головой. Какая-то смесь лайки и мопса. Который не смог поймать палку для игры в городки и выбил ею все зубы.

– И на «это» ты променяла меня? – удивился Зевс. Показав пальцем на это «чудо корейской техники» делать детей.

– Да, – смутился Вуячич. – Но зато у него есть своя собственная двухкомнатная квартира, в которой мы сейчас и находимся! – горделиво топнул ногой Вуячич. Начав выделывать пред Зевсом свою социальную румбу. – А у тебя такой нет. И как только у тебя полностью закончатся все твои деньги за рейс, нас обоих выгонят на улицу. А мне тут ещё три года учиться.

– Ты у него документы на квартиру смотрела?

– Конечно! Первым делом.

– Да, я ей показывал! – подбежал довольный собой недо-кореец. Тем, что увёл Эльвиру у такого франта.

– Поздравляю тебя, ты этого достойна! – «уродца», подумал Зевс и хмыкнул.

– Спасибо. И это… – смутился Вуячич. – Ты извини, если что не так.

– Да всё нормально, не переживай. Расскажу об этом Ганимеду. Вот он поржёт! Надо будет где-нибудь это обязательно описать. И обстебать! Ладно, пока!

– Пока! – растерялся Вуячич от внезапно обрушившейся на него литерамурной славы.

Больше они не виделись. Никогда.

Вуячич, как заправский матрос, смело нырнул в глубины Владивудстока и остался там жить. На самом дне. В виде обросшей слизью эмоций и тиной привязанностей коряги. Мечтавшей о том, чтобы стать кораллом! Впрочем, как все. Потому что это выгодно!

И тут же набрал Елену.

– Ну и как продвигается перевод моей книги? Ты её хотя бы читала?

– Да, нормальная, только мало действия, – ответила Елена. – И всё немного запутано.

– Это тебе не детектив. Это роман, – снисходительно усмехнулся Зевс. – А в романе время течёт совсем по-другому. Постоянно закручивая тебя в свои водовороты и отбрасывая обратно.

– Возможно, – сухо ответила Елена. Так как в последний раз они… следовало бы сказать: «плохо кончили». Но тогда она этого так и не захотела. С ним кончать.

И теперь сопела в трубку. «Раскаиваясь?» – подумал Зевс и решил дать ей ещё один шанс. Зная уже от Милы, что по гороскопу она «Весы», которые вечно болтаются туда-сюда, как тот оболтус. Болтаются и болтаются – в поисках болта.

И вернувшись к обеду следующего дня в Нахадаки, перезвонил Елене:

– Не знаешь, где тут можно поесть? А то я, если честно, уже умираю с голоду.

– У меня не получится. Но здесь недалеко, в пятой бане, есть столовая. Можешь сходить туда. Там недорого. И, если хочешь, я могу составить тебе компанию. Я ещё не обедала.

– Фу, столовая, – тут же возразил Зевс, так как столовые привычно ассоциировались у него с чем-то советским и неряшливым. Общепитовским. С очередями к раздаче, жиром на полу и грязью. – Есть тут какое-нибудь кафе?

– Тут есть рядом одна «китайская кухня», – оживилась Елена. – Мы недавно в ней были… с подружкой из соседнего подъезда.

– И как же её зовут, Вася? – усмехнулся Зевс, уловив паузу.

– Если бы! От него дождёшься… Её зовут Аня.

– Не смешно! – усмехнулся Зевс, вспомнив Аню и Лену из Арта. Но тут же понял, что она этого не поймёт. Пока не наткнётся на них обеих в «Искушении Ганеши». – Сколько тебе дать на сборы? А то, пока ты спустишься, я уже умру с голоду и успею завоняться. Пяти минут хватит? Если нет, то звони в «Скорую».

– Я постараюсь.

– Хорошо, я пока подъеду к твоему дому.

– Только близко не подъезжай, – испугалась она. – Встань у соседнего. А то мама опять будет ворчать на меня, что у меня «появился новый хахаль!»

– Ха-ха, – сухо сказал Зевс, – ль. Жду.

– Так из-за чего ты рассталась с Адлером? – спросил Елену Зевс, пока повара готовили заказанные ими блюда.

– Из-за моей матери, – призналась Елена. – Однажды, когда мы прожили с Адлером уже около года, она заявила мне по телефону, что «уже устала смотреть на моё… поведение». И сказала мне, что если я сейчас же не вернусь домой, то она лишит меня наследства. Чтобы я наконец-то поняла, что если мы с ним однажды расстанемся, и я решу вернуться в отчий дом, то она меня в семью уже не примет. Я позвонила бабушке и убедилась в том, что и она – тоже. И я поняла, что это – заговор. И я окажусь на улице. Не идти же мне на панель? Я пару дней подумала, поговорила с Адлером и ты знаешь, что сказал мне этот панк?

– И – что же?

– Что ему пофигу. Представляешь? «В смысле тебе пофигу? – не поняла я. – И на меня – тоже?» «Да вообще на всё и на всех пофигу. Я же – панк. А ты чего хотела?» Так мне и сказал. А я-то, дура, думала, что он меня всё это время любит. О семье мечтала. А ему, оказывается, на всё пофигу.

– Как и учил его Егор Летов, – кивнул Зевс. – А чего ты ждала?

– Да ничего я уже потом и не ждала. Мне тоже стало всё пофигу. И он – тоже. Я с ним, ведь, тоже стала панком. Прониклась духом панка, их музыкой, текстами. Смыслом… точнее, тем что такая жизнь, как у них, не имеет смысла. И когда через пару недель снова позвонила мать и повторила приказ прийти домой, но уже для того чтобы забрать свои вещи, которые она уже успела сложить в пакеты и выставить в коридор, я тут же вернулась. Поняв, что она не шутит. И готова уже переписать завещание на мою младшую сестру от второго брака. Был бы повод. Который отчим ей и внушил, постоянно зудя ей на ухо о том, что я мол, уже выросла и скоро выйду замуж, а та ещё нет. И я им этот повод не дала, сказав, что рассталась с Адлером.

– Навсегда?

– Встречались потом, правда, иногда. Где придётся. То он ко мне заедет, когда у меня никого не было, то я – к нему, если у меня появлялось на это время. Отрывая смачный кусок времени от учёбы в институте. То – в походы на два-три дня пешком ходили на все выходные. На «Триозёрку», «Окунёвку», «Тацгоу» и на самые дальние бухты чтобы было поинтереснее и подальше от людей. Даже – в «Голубую лагуну». И занимались там всё это время в палатке сексом. Вот бы ещё хотя бы разочек хоть с кем-нибудь туда поехать! – вдруг воскликнула она и глаза её возбуждённо забегали. По клавиатуре чувств. – В общем, перебивались кое-как. Помаленьку. – вздохнула она, постеснявшись своего порыва.