– Накормила и спать уложила! А вы чего такие хмурые? Кто-то умер? – Попыталась пошутить.

– Мы, пожалуй, пойдём. – Встал из-за стола Виктор Анатольевич. – Засиделись …

– Да, Валенька, – вторила ему Елена Алексеевна, – пора нам.

Прощаясь, Кармазин взял меня под локоть:

– Ты уж помоги Вите со своей аналитикой, когда попросит. – Похлопал меня по плечу. – Считай, что это я тебя прошу.

Проводил Кармазиных до машины. На обратном пути решил посмотреть, чем заняты Борис с Игорем. Обойдя дом, задержался за углом подслушать их разговор. Увы, меня ждало разочарование: их беседа проходила на немецком. Мне ничего другого не осталось, как появиться перед ними с наигранной весёлостью:

– Пойдёмте за стол! Хватит тут прятаться!

Борис посмотрел на меня, словно не ожидал увидеть. На его лице застыла улыбка умиления. А Игорь сделал какой-то жест, словно отмахнулся от чего-то, после которого зверюшки неторопливо, обходя огород, отправились в сарай.

– Если б я знал … – Прошептал за моей спиной Борис.

– Знал что? – Резко повернувшись к нему.

Борис не ожидал такой моей реакции. Возможно, он нечаянно произнёс это вслух. Подойдя ко мне вплотную, посмотрел снизу-вверх мне в глаза.

– Владимир! – Он был серьёзен и вместе с тем сильно взволнован. – Это чудо! Ты даже не представляешь себе, какое он чудо! Если бы я знал раньше … – Не смог договорить.

Мы вернулись в гостиную.

Бабушка ушла к себе. Володя снова прилёг на диван. За столом оставались лишь Валюша с Викторией, которые что-то горячо обсуждали. Судя по терминологии, долетавшей до моих ушей, это были ни дети, ни фасоны одежды, ни рецепты для кухни и даже ни сюжеты из жизни знаменитостей. Это был разговор двух бизнес-леди.

Попросил остановившегося рядом Игоря помочь страдающему Тарасову. На что, в коим-то веке, был удостоен ответной улыбки сына! Пару-тройку пассов руками возле безвольного тела друга и, о чудо! От опьянения лишь запашок на выдохе. Любопытно, а сделать так, чтобы и дыхание, и анализы не показали следов алкоголя слабо? Есть ещё над чем поработать …

Борис наложил себе в тарелку добавки и жестом предложил Игорю сесть рядом, спросив, что бы он хотел. Через минуту эта парочка опять перешли в общении на немецкий. Я ощутил себя лишним. Благо, у меня в этой комнате вновь появился трезвый собеседник, с которым заодно с обсуждением общих тем можно будет пропустить пару-тройку рюмочек.

– Слушай, – повеселел Володя после первой рюмашки, – а что за мужик рядом с твоим сыном? Я как-то пропустил, как ты его представлял.

– Старый друг моего деда. На поминки прилетел.

– А-а-а … – понимающе протянул мой собутыльник. – А поехали через неделю со мной! Ну, хоть дней на десять. – Воодушевился Володя своему же предложению. – Посмотришь там, что да как. Поможешь мне с местными разобраться. Может быть …

– Вот предложи ты мне это с полгода назад. – Секундная пауза. – Махнул бы, не раздумывая.

Это конечно было не так. Никуда бы я полгода назад не поехал. С полугодовалой Катюшкой дома я даже на различные встречи и корпоративы старался пореже ходить. Но сейчас, для поднятия настроения другу, можно слегка приврать.

– Знаешь, Володь, – положил ему руку на плечо, изображая полнейшее доверие, – у нас тут такая заруба намечается! И я, похоже, в неё уже вписался.

– Да, – согласился со мной Тарасов, – мне Анатолич говорил, что у вас тут грядут перемены.

– Времена меняются …

Когда привычные усилия

влекут бесплодные последствия,

когда следы от изобилия -

немой упрек в период бедствия, …

Утренняя планерка в понедельник подходила к концу. Заслушали финдиректора, сообщившего о продолжающемся снижении остатков на счетах юрлиц …

… Вчера под вечер, чуть отойдя от выпитого, меня стали посещать недобрые сомнения относительно целей визита Бориса. Не совершаю ли я ошибку, предоставляя ему возможность общаться с сыном? Не опасно ли его оставлять в нашем доме? Укладываясь спать, поделился своими подозрениями с Валюшей. Не снимая с себя вины, – ведь это я пригласил Бориса – всё же хотел узнать мнение жены.

– Какой же ты глупый! – Буквально засмеялась надо мной Валя.

Сразу стало легче. Услышав эту её фразу, понял, что все мои опасения беспочвенны. Но попросил пояснить.

– Да пойми же, чурбан ты бесчувственный, что для нашего Игорька самое главное на всём белом свете – это наша семья. Никто и ни за какие коврижки не сманит его.

Замолчала на несколько секунд, словно эта тема её больше не интересовала. Но потом, внезапно продолжила:

– Мне даже интересно, что можно предложить Игорю, чтобы он ушёл от нас? – Замолчала, словно глубоко задумалась. Я тоже молчал. – Нет, конечно, лет через десять-двенадцать, а если повезёт, то позже, какая-нибудь милая девушка уведёт нашего сына из семьи. – Весело засмеялась. – И я в этом случае буду за него только рада. Потому что она даст Игорю то, чего не сможем дать мы. Новую любовь! …

… – Владимир Иванович! Что молчите?

Все смотрели на меня, ожидая ответа на вопрос, который я прослушал. Поскольку была моя очередь, значит все, кроме Райтнера, уже высказались. А я всё пропустил. Переспрашивать – не подходящий вариант. Придётся уйти от ответа в общие размышления.

– На мой взгляд, пока рано однозначно давать оценку происходящему. Ситуация развивается. Причем, направление развития сейчас не очевидно.

– Но делать-то что-то надо! – Настаивал на ответе Предправления.

– Порой ничегонеделание является лучшей тактикой.

– И долго нам сидеть, сложа руки? – Влез в разговор финдиректор, показательно агрессивно встав на сторону Райтнера

– Почему «сложа руки»? – Как можно отстранённее. – У вас разве нет утверждённых планов?

В кабинет стремительно вбежала секретарь. Что-то прошептала на ухо руководителю. Райтнер вмиг посерьёзнел. Встал.

– На сегодня закончим! Приехал Павел Александрович. Не будем заставлять главу области ждать. – Владимир Иванович, готовь на среду совещание.

Все поспешили на выход. Райтнер преисполненный собственной важности так и стоял, наблюдая, как все покидают его кабинет. Я в общем потоке тоже отправился на выход из кабинета. В приёмной сидел Сладков, не обращавший никакого внимания на проходивших мимо. Лишь слегка кивал головой в ответ на приветствие проходящих. Рядом стоял Бойко. Завидев меня, сделал два шага на встречу и отвёл в сторону. Похоже, даже забыл поздороваться. Вид у него был взволнованным.

– Павел Александрович! – Обратился он к сидевшему губернатору. – Пойдёмте.

И уже после, повернувшись ко мне:

– Где твой кабинет? Там можно поговорить без лишних ушей?

Разговор с губернатором был не долгим. Меня поставили перед фактом, что завтра летим в Москву. На верху решение об отставке Сладкова уже принято. Осталось лишь оформить её, чтобы это не выглядело, как грубое вмешательство Кремля в региональную политику. А значит, не до конца утерян шанс убедить замглавы Президентской администрации не выставлять кандидатуру пока не известного генерала на пост областного руководителя. А для Виктора Петровича не упустить возможность стать кандидатом, предложенным Президентом на это пост. Передо мной поставили чёткую задачу: вычислить генерала, жаждущего стать губернатором.

Проводив своих гостей до машины, метнулся в кабинет Предправления. Мне опять нужны были несколько дней, не важно, как они будут оформлены. Райтнер, по виду, был откровенно зол на меня. То, что губернатор на глазах всего банка приезжал именно ко мне, а к нему даже не заглянул, выглядело не меньше, чем предательство. Но мне было не до сантиментов. Оформили командировку с открытой датой возвращения.

Приехал домой, чтобы взять с собой сына для посещения майора Остапенко. Пока ещё не было чёткого плана, как я буду его допрашивать, но настроение идти «до конца» уже было.