И вот, спрашиваю не пассажира этого скорого поезда, в котором я пребываю теперь, а спрашиваю я сам себя:
– А разве он ранее был именно таким этот залив Корфа?
И, подумав, сам же себе я отвечаю:
– Естественно нет! Просто человека и барона Корфа еще и в то время здесь еще не было, так как еще не родился он где-то там, в просвещенной ныне европейской Германии и еще даже не было этих наших современных картографов, и всех наученных геодезистов, и некому было называть залив этот именем тем германским, и чуждым всем краям этим, чтобы называть-то и обозначить для нас его именно так. Да сколько на землице нашей именно таких не свойственных нам названий? Но разве же мы все карты из-за этого будет переделывать? Или города все и все веси наши плоть от плоти русские мы каждый раз будем в горячности их переименовывать. Это уж историческая данность и какая-то традиция всей памяти нашей! Так сегодня есть! Так кем-то и когда-то оно, было то место или то море наименовано, и мы это еще и помним да и знаем сегодня! И это вся трудная история наша! И кто, и даже когда принимал те решения их так назвать нам в тех пыльных архивах уж часто и не докопаться, да и не продуктивно это будет, так как понимаю я эту внезапно возникшую передо мною и многими другими проблему с топонимикой многих и многих географических точек на землице нашей. Думаю, что и до Корфа плавали здесь в водах этих Тихоокеанских пусть и теперь безымянные русские люди и понятно, что нашлась бы прекрасная русская фамилия, чтобы увековечить на наших русских картах её не одну и не единственную ту фамилию, и ту русскую семью. Но так уж исторически случилось, и так уж повелось, и такова наша камчатская история, а она не имеет того сослагательного наклонения и даже склонения. Об этом хорошо сказал физик и теоретик и настоящий практик Андрей Сахаров, что наше будущее – категория неопределенная, как и другими, сказано, что прошлое оно в наших корнях и корешочках глубоко-преглубоко там сидит, если не в самих наших невероятно как завитых в бесконечные информационные спирали генах, состоящих всего из четырех гуанидинов (АГЦУ). А столько затем получилось из их алфавита разнообразия, а столько там упрятано нашей генетической памяти в том их переплетении и в простом чередовании А-Г и Ц-У. Всего-то четыре для другого ничего не значащих условных знака, от первоначальных букв? Всего-то четыре углеродно-азотистых основания, и еще несколько атомов углерода и кислорода в каждом, а какое пламенное горение, а какое пылает пламя исторической памяти и исторической справедливости внутри души нашей и даже каждого из нас.
Вот и в прошлом году из бухты Лаврентия и из села Лаврентия Чукотского автономного округа я пригласил и приехал ко мне врач фтизиатр Кошель Виктор Евграфович и, разговаривая с ним, удивляюсь я, не нашлось ли другого имени и не насмешка ли это над людьми там живущими, именно в той отсюда от Камчатки далекой бухте и не насмешка ли то над всеми коренными, и над всеми аборигенами, и даже над теми пришлыми, кто может еще и знаменитый, и кому-то памятный Гулаг в те юные свои годы прошёл… Или это просто вчерашнее напоминание нам о том Лаврентии Берия, который, понятно еще до нас и был, и, который жил тогда и руководил всем тем Гулагом, который и называл, и наименовывал всё и вся на земле Колымской и еще Магаданской и не только… А может я не прав, может это имя того библейского святого Лаврентия, привнесенное туда нашими русскими мореплавателями и даже даденное тем местам самим Дежневым Володимером? Тогда уж вовсе иное дело! Вот и село, и даже бухту ту назвали так, а не иначе. Лаврентия. И поди теперь разберись в самой той топонимике: святой ли то человек или сам сатана в обличии человека? И это уже данность, а не какая-то сложная семантика слова или еще и названия того места, и того села. А уж какие у кого ассоциации и еще с кем он соотносит это название, и какие это вызывает чувства у него, это уже чувственная наша сфера. И, может даже кто-то скажет спасибо картографу, что он не стер своим ластиком от того животного страха за жизнь, что не поспешил и не переименовал всю нашу историческую память, а как в назидание и, как бы в напоминание о тех временах будущим поколениям он оставил его и не залил «случайно» несмываемыми фиолетовыми чернилами, как это сделала жена Казимира Малевича, когда увидела, написанных им абсолютно голых как её казалось «развратных» женщин, а вернее простых русских баб, да еще в бане. И вот та её, вылитая на картину абсолютно черная краска, покрытая от времени еще и каким-то кракелюром подарила нам тот его Казимира Малевича «Черный квадрат», вернее он стал черно-пречёрном на который мы и сегодня смотрим и в его глубинах трещин его почти столетнего кракелюра, а может даже в своем воспаленном мозгу желаем и даже хотим найти одно единственное и даже в чем-то верное объяснение всему земному и этому всему, что могу памятью своею охватить историческому, как физик-теоретик из Англии Стив Хокинг, даже не владея в полной мере, как я своим телом, еще пытается в своих многочисленных теоретических трудах «Черные дыры и молодые вселенные», «Будущее пространства-времени», «Природа пространства и времени» и в других трудах, описать нам поведение всей Вселенной на самых ранних её этапах от самого первого момента её секундного или даже миллисекундного или фемтасекундного зарождения, что сомневаюсь кому-либо и здоровому и такому сильному, как Валуев по силам ли, если не брать во внимание его Стива Хокинга всю физическую, а не духовную его немощность… И тогда, мы ясно и осознанно понимаем, что в принципе-то заглянуть в те именно мили- или фемтосекунды поистине божественного творения Всего и Вся никому из земных людей ведь невозможно, так как это запрещено самой философией нашей мысли, рожденной всё той же бесконечной материей, простирающейся наверняка на миллиарды лет, из которой весь Мир состоит, и мы также из неё же этой Материи состоим, легко и ясно его тот Великий Мир в себе же и отражая, видя своим оком разве только частичку разрешенного к пониманию нашему и, видимого нам, и для нас светового излучения и его, расширяющегося именно от нас как бы какого-то особого, ограничивающего наше то всё видение особого пространственного конуса. А что за его пределами и что за его границами, и есть ли они те еще границы? А ведь требуется понять и даже душою своею осознать, что всё остальное, что вне зоны Пространства именно этого небольшого конуса, видимого нами, это и будет, и физиков теоретиков вся черная материя, и вся та черная энергия, о которых мы никогда и уж наверняка ничего ведь не узнаем, так как это физически ведь невозможно, и вероятно, если ты изначально по рождению своему, веришь, в Бога и не требуется этого делать с учетом, что живем мы то сколько? Один – только двадцать пять лет, как Алексей Ваямретыл –танцор и простой здешний нымылан упокоившийся в 2010 году, другой только 40 лет, как Косыгин Игорь, здешний врач хирург, третий все шестьдесят лет, как Кирилл Килпалин – художник корякский и сказочник… А в масштабах Космоса: секунду мы живем, или может мили- или ту же фемтосекунды, а то и десять с сотней нулей, что намного меньше той первоначальной всей Вселенной быстротекущей секунды её. А если брать во внимание, что многие этот Камчатский мир покидают, не дожив и до старости, а то и просто в молодости. Вот и тот же Ваямретыл Алексей Александрович буквально 5 лет назад 1 ноября 2010 года ушел в тундру и, голодая и, умирая от истощения уже не вернулся к нам, и также художник из Хаилино Этъенна Павел Николаевич, еще не успев, написать свои последние картины и, как Степан Петрович Крашенников на своём самодельном коче «Фортуна», высаживался на реке Быстрой на штормовом берегу Охотского моря в 1737 году и еще свою давно замышленную им эпическую и историческую картину, как японцы пришли на олюторскую землицу, а еще Лукомский Леонид Иосифович, прекрасный врач, а также и Косыгин Игорь Владимирович, не сделав свои самые важные и кому-то нужные операции, и врач педиатр Шелапугин Владимир Иннокентьевич, не пролечивший еще столько маленьких детей в наших Тиличиках. И мне теперь не надо вспоминать эпического из революционного 1918 года Николая Островского, «…чтобы не было мучительно больно…» за каждую прожитую из них тех наших временных секунд или даже мили- и фемтосекунд и из тех наших мгновений, что распластались вот на стреле нашего и даже всего Времени, которое, естественно, есть и в нас, и вне нас, и даже существует как объективная реальность независимо от нас. А это и черная материя, а это и черная энергия уж такая высокая теория, а это уж такие высокие для некоторых из нас труднообъяснимые субстанции и энергии, что нам бы сегодня всем справиться бы с той банальной силой земного тяготения, которая вот так надолго пригвоздила меня к этому, вращаемуся креслу, когда я пишу эти вдохновенные строки обо всё том же «Черном квадрате» Казимира Севериновича Малевича и еще, о моём камчатском и не только восприятии всего Мира окружающего только меня. Да именно так, как и невозможно именно мне понять рассуждения того же английского физика-теоретика Стива Хокинга, так как вовсе и нет теперь той беглой секунды или даже изначальной мили- и фемтосекунды, а есть только в Мире этом Я и ничего более. Так как я не поверю, что твердь земную можно вот так да еще невероятной силой и сжать до самой до её сингулярности, так как не поверю, что и всю Вселенную и все миллиарды окружающих нас Галактик и даже весь космический безмерный вакуум можно враз низвести до одной единственной точки или до неощутимого придуманного физиками какого-то неощутимого нуля пусть и будет тогда та их десятка «1030) в тридцатой или даже в сотой степени (1030*100) там грамм веса Всего и Вся, что мы и понимаем под моей всей Вселенной.
