Грэм не поверил своим ушам. Он уставился на Эйлерта бешеными глазами, только и сумев переспросить:

— Шесть Путей?

Но даже когда капитан вновь произнес эту оглушающую и ужасающую правду, яснее не стало. Эйлерт дал время, чтобы Грэм мог полностью осознать сказанное.

— Так, послушай меня, капитан Лир, — Грэм молчал долго. Эйлерт уже решил, что его великолепный и ни капли не продуманный план по спасению Рагиро провалился, но Грэм все же заговорил. — Я пойду с тобой, куда угодно. И «куда угодно» включает в себя Морской Ад. Я ручаюсь за Олдена. Вероятно, за Хильде — он, конечно, ведет себя как полный козел, но предан тебе. Ларри, скорее всего, тоже увяжется за нами. Этот пацан не понимает, когда надо отступать, хотя и трясется от страха постоянно. Но этого все равно слишком мало! Морской Дьявол размажет нас по бортам «Пандоры», едва мы решим выступить против него! — выкрикнул Грэм и стукнул кулаком по столу.

— Я знаю. И поэтому хочу предложить наведаться на Тортугу, к Ригану, — спокойно ответил Лерт.

— Чтобы он собрал тебе команду самоубийц, готовых стать рабами Морского Дьявола взамен свободы твоего друга? Сомнительно, ты и сам это знаешь, — Грэм не удержался от ехидной усмешки, которая очень быстро сошла с его лица.

Эйлерт покачал головой:

— Нет. Чтобы он собрал свою команду и помог нам.

Они помолчали.

— Ты рехнулся? Да ни в жизнь Риган не согласится собрать «Эгерию» в полном составе, чтобы выйти против…

— В полном составе — нет. Но нам и не нужен полный состав команды, нам нужна лишь ее основа во главе с Риганом. Постараемся заманить к себе Изэль, она должна была унаследовать силу матери.

— Много же баб было на «Эгерии»… — задумчиво протянул Грэм. — И откуда пошло только это дурацкое выражение, что баба на корабле к беде.

— Ну, баба, может, и к беде, а вот женщина вряд ли, — равнодушно ответил Эйлерт, на этот раз вызывая у Грэма слабую улыбку.

Привлечь бывшую команду «Эгерии» казалось безумным, но более реальным, чем уговорить пиратов «Пандоры» сражаться непонятно за кого и зачем.

Эйлерт был от всего сердца благодарен Грэму за то, что тот, пусть и не сразу, но все же выразил то ли желание, то ли неохотное согласие хотя бы попытаться. Даже если это станет последним, что они сделают. Он знал, каких сил и нервов это стоило старпому, но отступать не собирался ни при каких обстоятельствах.

***

Команда неохотно собралась вокруг Эйлерта, когда он поднялся на мостик. Кто-то опасливо озирался по сторонам, кто-то переминался с ноги на ногу, но никто не хотел слушать то, что собирался произнести их капитан. Никто, кроме тех, чьи имена называл Грэм, когда они находились в каюте. Они то ли боялись, то ли предчувствовали, что что-то случилось. Что-то очень плохое.

Олден стоял почти вплотную к Грэму с немного глуповатым выражением лица. Его постоянно растрепанные волосы колыхались на ветру и то и дело закрывали половину лица. Хильде остановился чуть поодаль от всех, как обычно, смотрел равнодушно, но успевал при этом внимательно наблюдать за каждым членом команды. Ларри с ещё более глупым и отсутствующим видом, чем у Олдена, сидел на корточках рядом, но плечи у него были напряжены до предела.

— Замолчите! — громко отрезал Эйлерт, и все разом замолчали.

Он окинул команду взглядом и продолжил:

— Я знаю, что вы ничего не боитесь. Что вы на многое готовы ради себя и своих близких. И что для вас самое страшное преступление — трусость и предательство. Но та ситуация, о которой я сейчас вам расскажу, несколько отличается от всех предыдущих не только в истории «Пандоры», но и в истории всех остальных пиратских кораблей, слухи о которых дошли до наших дней. Один единственный раз предыдущая «Пандора» во главе с моим отцом Нельсом Лиром столкнулась с такой же опасностью, — Эйлерт услышал, как по толпе прошел взволнованный шепот: все были в курсе, что случилось много лет назад, но никто никогда не говорил об этом вслух, и Лерт сомневался, что кто-то из экипажа позволял себе хотя бы думать о случившемся. — Вы все наверняка заметили некоторые странности, происходившие с нами последнее время. В частности — происходившие со мной. И я уверяю вас, этому есть определенные объяснения, даже если они вам покажутся абсурдными, странными и невозможными.

Я прошу вас просто выслушать меня. После этого мы отправимся на Тортугу, где вы сможете сойти с «Пандоры» и найти новую команду, если не захотите рисковать вместе со мной. Никого из вас я не стану заставлять, но, если вы решитесь остаться со мной… — на секунду Эйлерт замолчал: он понятия не имел, что им можно было предложить, потому что предлагать было нечего. — Возможно, у нас получится освободить всех моряков от страха перед тем, кого называют Морским Дьяволом. Его зовут Бермуда, и первый раз я встретился с ним, когда мне было двенадцать. Я и мой друг Рагиро Савьер, который пожертвовал собой, чтобы спасти меня, и оказался в плену у Бермуды.

Эйлерт рассказывал все в мельчайших подробностях, не упуская ничего. Он доставал из укромных уголков своей памяти те детали, которые его самого приводили в ужас и которые он так старательно игнорировал тринадцать лет. Их с Рагиро история была долгой и не сказать, что самой счастливой, учитывая прошлое Рагиро, но Лерт ни на секунду не пожалел о том, что когда-то давно не прошел мимо маленького мальчика, прятавшегося в узких грязных улочках Сент-Люси.

— «Гекатой», кораблем-призраком, управляет Рагиро, и он вовсе не хотел ни проклясть нас, ни уничтожить, ни — тем более — отправить к Морскому Дьяволу, — когда рассказ об их личной истории подошел к концу, Эйлерт перешел к самому главному. — Мой долг — хотя бы попытаться вытащить его оттуда, откуда сам он выбраться не сможет. Я не имею права отдавать вам подобный приказ, поэтому решение остается за вами. У вас есть время подумать, пока мы не доберемся до Тортуги.

Никто не шелохнулся. Они — кто-то в ужасе, кто-то с любопытством, кто-то немного презрительно — смотрели на Эйлерта в ожидании ещё каких-то слов, но он молчал.

— Вот же засада, — первым от шока отошел Ларри. Он протянул слова, непривычно растягивая гласные. — Капитан! Вы хотите отправить на дно самого Морского Дьявола или сами желаете отправиться за сундуком Дэйви Джонса?

Эйлерт краем глаза взглянул на Ларри, но оставил его вопрос без ответа, хотя, судя по виду команды, они были бы не прочь услышать хоть что-то.

Грэм насупился, а потом недовольно гаркнул:

— Все за работу, быстро!

Команду как ветром сдуло, и каждый уже через пару секунд был занят своим делом.

— Надеюсь, ты понимаешь, что просто так от меня не отделаешься, капитан, — с широченной улыбкой сказал Олден, прежде чем занять свою позицию у штурвала. Эйлерт усмехнулся: как и предугадал Грэм, Олден входил в число придурков-самоубийц.

Краем уха услышавший слова штурмана Ларри поднял вверх большой палец, выражая свое согласие. Они с Олденом переглянулись, понимая друг друга без слов. К Эйлерту и Грэму подошел Хильде. Он бросил хмурый взгляд в сторону старпома, и Грэму на секунду показалось, что тот закатил глаза.

— Это полное безумие, капитан. Но ты это уже знаешь. Не могу сказать, что я удивлен. От такого как ты следовало ожидать чего-то подобного, — Хильде пожал плечами, встречая слабую улыбку Эйлерта как должное. — Не уверен, что мой выбор будет правильным, но надеюсь, мы все останемся живы после заварушки, которую ты хочешь устроить.

На секунду Эйлерту показалось, что говорил эти слова Хильде с хорошо скрываемой грустью, но боцмана редко можно было застать в грустном настроении. Как и в радостном, потому что эмоции он выражал крайне редко. И тем не менее, несмотря на осознание абсурдности своего выбора, уже трое членов его команды, не считая Грэма, решили остаться с ним. Это немного обнадеживало, но все-таки не давало вообще никакой уверенности в том, что им следовало проворачивать эту аферу.