Приподнявшись, Бен посмотрел на нее сверху вниз. Хотя его член и обмяк внутри нее, он был готов начать все сначала.

Он хотел большего. Попросит ли она его остаться на ночь? Во время совместного сна рушились защитные барьеры и создавались невидимые связи. Он хотел, чтобы подобная связь возникла… между ними.

Он наклонился, и вновь завладел ее губами.

Бен мог целовать… целовать по-настоящему. Анна позволяла ему это, чувствуя, как гудит ее удовлетворенное тело, получая почти шокирующее удовольствие от того, как его огромный торс вдавливает ее в матрас. Почему это было так сексуально?

Он дразнил ее губы, целовал ее щеки и линию подбородка, грубая щетина, царапающая ее кожу, усиливала ее возбуждение.

Она положила руку ему на затылок, удерживая его и наслаждаясь тем, как он все еще наполнял ее глубоко внутри.

— Еще, — потребовала она.

С низким рычанием он накрыл ее рот своим, проникая глубже. Дегустируя.

Когда он поднял голову, она обнимала его за шею, положив руки на его мускулистые плечи. Этот мужчина был отлично сложен, а его тело пылало жаром, как из печи.

Она поцеловала его крепкую шею, пробуя легкий соленый вкус, прежде чем прикусить длинную мышцу, идущую от его груди к нижней челюсти.

Должна ли она заставить его остаться, дать вздремнуть, а затем устроить еще одну замечательную интерлюдию? Вознаградить его ужином? Он бы наслаждался ее стряпней, и кормить его было бы удовольствием.

Она хотела бы провести с ним еще немного времени. За время бесконечных часов ожидания в доме Зета, она обнаружила — с удовлетворением, — что он не только приятный собеседник, но и обладает интригующе мрачным чувством юмора.

— Бен, — начала она.

А потом он посмотрел на нее, и ее мягкий настрой резко сменил курс, споткнувшись о бордюр и рухнув на тротуар.

Потому что в его взгляде было больше, чем ленивая расслабленность после хорошего секса, больше, чем обычные трепет и почтение со стороны ее рабов. Он посмотрел на нее так, словно хотел от нее большего. Будто он «влюблен» в нее и хочет, да помогут ей небеса, отношений.

Нет. Нет, нет, нет.

Когда ее улыбка угасла, она заставила себя улыбнуться вновь. Но его глаза настороженно сузились. Он заметил разницу, но не мог понять, в чем причина.

— Что ж, это было определенно приятно, — сказала она. — Но сегодня вечером у меня есть работа, и мне нужно немного поспать перед этим.

Он наклонил голову, в нем чувствовался напор. Взгляд стал пристальным.

— Меня можно обнимать во сне, как большого плюшевого медведя.

Она положила руку ему на плечо, молча приказывая слезть с нее.

— Это очень милое предложение, Бенджамин, но… — Причинять боль другому… больно. Ее захлестнуло чувство вины. Ей не следовало приглашать его в дом.

Он перенес свой вес на руки и медленно покинул ее тело. Она почувствовала пустоту от этой потери и не только внутри тела. Перекинув ноги, он помог ей подняться, и теперь они сидели бок о бок.

Анна нахмурилась, поняв, что он сидит рядом с ней, а не у ее ног.

Без разрешения он взял ее за руку.

— Что не так?

— Прости. Я предполагала, что это просто способ провести время, не более того, — она сжала свободной рукой его запястье и высвободилась из его хватки. — Я думаю, ты немного ближе к Теме, чем мы оба подозревали, но, Бен, ты не раб.

Он не отрывал взгляда от ее лица.

— И?

— И для чего-то большего, чем… секс на одну ночь, я предпочитаю опытных рабов, которые знают, на что идут.

— Предупреждение понял. Что если я хочу еще один… секс на одну ночь?

Она поднялась, инстинктивно желая быть выше его, чтобы предельно ясно донести мысль, которую он должен услышать. Было необходимо, чтобы сейчас он ее услышал. Она опустила руку ему на плечо, чтобы он оставался на месте. Когда она взяла его за подбородок, напряженность его мышц подтвердила ее опасения. Ее стоило бы выпороть кнутом. Она забыла, как легко новички-сабы могут решить, что связь, созданная во время сцены Доминант/сабмиссив, несет в себе… нечто большее.

Ей было лучше не забывать этого. Когда она была начинающей Доминой, то совершила ошибку, думая, что сабмиссив и раб — это одно и то же. И хотя оба могли отказаться от контроля, раб испытывал нужду отказаться от контроля… касательно всего. Как Госпоже, именно это ей и было нужно.

Не имея возможности удовлетворить ее желания, сабмиссивы страдали, и их страдания разрушали и ее саму. Она никогда не повторит этой ошибки снова.

— Прости, Бен, но повторить еще один раз было бы неразумно, — почувствовав, как он вздрогнул, она заставила себя продолжать отстаивать свою позицию. Анна сделала ему знак подняться. — Ванна напротив, через коридор.

— Понял, — в его глазах отразилось несчастье, когда он взял свои джинсы.

Анна молча оделась. Как она могла быть такой тупицей? Она ранила этого потрясающего мужчину так, как никогда не собиралась.

Он ушел через десять минут. Она «мило» поцеловала его у входной двери. В этом поцелуе участвовали ее губы, не она сама. И она видела, что он почувствовал разницу.

И ему эта разница не понравилась.

Как и ей. Анна направилась обратно вверх по лестнице, чувствуя, как ее одолевает усталость, будто ее тело все еще было обвешано патронташем и бронежилетом. Стараясь не ранить его…она все равно причинила ему боль. Она чувствовала себя так, словно пнула щенка.

Но какова была альтернатива? Она не вступает в отношения — во всяком случае, не в «эмоциональные». Давным-давно она поняла, что не относится к тому типу людей, которые умеют любить. Это было даже более рискованно, чем дружба.

Подойдя к кровати, она поняла, что чувствует запах секса и тонкий древесный аромат мыла Бена. Развернувшись, она вошла в свою огромную хозяйскую ванну, разделась и включила душ в режиме «тропический ливень».

Вода струилась по ее телу, но ничто не могло смыть с нее чувство вины.

Тем не менее, как бы плохо ей не было сейчас, величайшим преступлением было позволить человеку Зета влюбиться в ту, которая не могла ответить ему взаимностью.

В выходные Бен сидел за стойкой на входе в «Царство Теней»… и строил планы.

Анны не было прошлой ночью… но сейчас она была здесь, а значит, у него был шанс.

В тот единственный день, проведенный с ним, Анна превратилась из горячей страстной женщины в ту, что прячет свои эмоции под защитной оболочкой, крепче брони.

Ладно, в какой-то степени он понимал разницу между рабом и сабмиссивом в уровне покорности. Но… казалось, она определенно наслаждалась тем, что было между ними. И, черт возьми, это происходило на самом деле. А потом она полностью закрылась.

Вероятнее всего, переутомление и радостное возбуждение по поводу рождения Софии ослабили ее защиту, и она позволила ему подобраться слишком близко. В последние годы он наблюдал за ней и ее рабами, и она всегда контролировала ситуацию. Всегда оставалась сдержанной. Эмоции всегда под контролем.

Как Зет и говорил.

Черт возьми, когда Анна вошла сегодня вечером, к сожалению, в компании других членов клуба, она лишь вежливо улыбнулась ему. Как будто он не знал, что она чувствовала, лежа под ним, какой она была на вкус, и что под налетом прохладной сдержанности скрывались страсть и… сладость.

Да, Бен хотел эту женщину — и Госпожу — без всех этих защитных слоев. Он видел ее, обнимал ее, занимался с ней любовью.

Он шел к своей цели и все проанализировал. Изучил эту ее гребаную защиту, оценил ее силу и резервы, просчитал возможные варианты ее действий. К сожалению, ему придется действовать на ее территории — в «Царстве Теней». Но у него был примерный план на сегодняшний вечер. Бен решил сделать первый шаг и провести разведку самолично.

Уговорив Холта присмотреть за постом охраны, Бен прошел через главный зал клуба и стал ждать ее — свою стройную брюнетку с телом, за которое можно умереть, и с изящными изгибами, под которыми прячутся натренированные мышцы.