Я кивнул. Сука была права по всем пунктам.

— Зачем тебе мой дядя? — спросил я.

Но вместо ответа Аленка заявила:

— Кроме того, я в курсе про твои дела с Амазонскими концессиями. Если дело выгорит — ты введешь в состав концессионеров моего человека. Это ясно?

— Ясно. Что за человек?

— Хороший. Имя я назову позже. Ариведерчи, Нагибин. Свою спящую женушку разбудишь поцелуем. Ты же знаешь сказку про спящую красавицу?

Вокруг Аленки бешено заметалась её двуцветная аура, через мгновение девушка обратилась в поток ярких сполохов, этот поток стремительно вырвался из номера, по пути сбив меня на пол и чуть не сварив заживо своей мощью.

Моя жена так и осталась лежать на кровати, я тут же вскочил на ноги. Все тело у меня жгло после того, как Аленка, принявшая форму чистой магии, пролетела практически сквозь меня. Но я по крайней мере не загорелся, и то хорошо.

Мда, плохи дела. Но плохие дела — не повод отказываться от первой брачной ночи.

Я бросился к Ладе, похлопал её по щекам, потом вспомнил, что Аленка сказал мне поцеловать жену. Я впился в пухлые губы принцессы, через мгновение она действительно открыла глаза…

— Вы как, душа моя?

— Я… Где эта сука? — пробормотала принцесса.

— Сука улетела, — мрачно ответил я, — Но я спас Ваше Высочество от твари.

— А кто эта тварь?

— А леший её знает. Вот это мне предстоит еще выяснить. Причем, как можно скорее. Как вы себя чувствуете, принцесса?

— Как молодая невеста… — Лада похлопала своими длинными черными ресницами, в темных глубинах её глаз заблестело золото древней магии.

Я осторожно поднял Ладу, усадил её на кровати и стал расстегивать платье. Но принцесса не дала мне закончить, она яростно бросилась на меня, мы оба в порыве страсти повалились на пол…

Аленка потоком чистой магии неслась над Петербургом, под самыми черными ночными небесами. Не как птица, а как божество, свободное от любых ограничений материи и презренной физики. Ледяной осенний ливень заливал город, Петербург внизу был лишь нагромождением мокрого камня и россыпью огней.

Здесь же, под алыми от городской засветки небесами, гуляли холодные штормовые ветра, но Аленка наслаждалась ими, и струями дождя тоже. Наверху дождь совсем не такой, как внизу, в небесах его струи подобны не каплям, но сплошным водяным нитям, тянущимся вниз бесконечно и теряющимся где-то на мутной от ночи и непогоды земле.

Аленка теперь разогналась настолько, что даже Петербург внизу превратился в одну мутную огненно-каменную массу. Он летела все быстрее, растворяясь в чистом восторге, рассыпаясь на миллиард сполохов и потом собираясь вновь.

Высшее наслаждение, свобода от плоти, бегство из тюрьмы ограничений тела!

Но у этого состояния есть и свои минусы. Например, пребывая чистой магией нельзя обкашлять вопросы. А их следовало обкашлять, причем немедленно.

Аленка спустилась ниже, потом увидела, как блестит в огнях ночного города золоченый крест. Еще ниже! Теперь Аленка уже могла разглядеть полукруг колоннады Казанского собора…

Через мгновение она проскочила мимо казака, который прятался под колоннадой от дождя, казак в ужасе выронил сигарету и дернулся в сторону. Аленка на бешеной скорости понеслась дальше, лишь долетев до самой крайней колонны, она прямо на лету обратилась человеком, а потом резко, но изящно приземлилась. Её каблуки щелкнули по камню, Аленка осмотрелась.

Дождь все бушевал, по пустым ночным улицам уже мчались грязные потоки воды, ливневка опять не справлялась. Но сюда, под колоннаду, ливень проникал разве что в форме приносимых ветром брызг.

Аленка зябко поежилась, костюм на ней был довольно легким. Все же быть плотью и кровью — значит страдать. Сейчас, после волшебного бестелесного полета, Аленка ощущала это особенно остро. Но к страданиям ей было не привыкать, нужно действовать, а не жаловаться.

Вокруг никого не было, одинокий казак, которого Аленка так напугала, остался на другом конце колоннады.

Аленка достала свой серебристый изящный смартфон, облокотилась о циклопическую колонну и набрала номер. Ответили не сразу:

— Да, госпожа.

— Ну что там? Твой брат узнал, где Малой?

— Боюсь, что нет, гос-по-жа. Брат пря-тал-ся на при-вокзальной площади во время перестрел-ки, как вы и сказали. Когда люди Вну-тря-нова приехали забрать вампир-ку — он попытал-ся за ними просле-дить. Но они ушли. И пос-ледний «голландец», которого вы оставили в жи-вых, тоже уехал с ними. Мы не знаем, где Ма-лой.

— Ладно, — произнесла Аленка, — Плевать на этого ублюдка. Учитывая, что произойдет завтра вечером, он вероятно уже не жилец. А что по Внутрянову?

— Это я выяснил, гос-по-жа, — сообщил бугровщик, — Внут-ря-нов будет завтра в Ма-лом Риту-альном Зале. Это в Коло-нист-ском пар-ке. В Царском селе.

— Я знаю, где это. Что он там будет делать?

— Ритуали инициа-ации в Мастера. Марию Нагиби-ну сделают главой Регуляр-ной ложи. Там будут мест-ные масоны. Полдевятого утра. Информа-ция точная.

— Я все поняла. Спасибо…

— Деньги, госпожа…

— Сейчас будут.

Аленка сбросила звонок, потом перевела бугровщику сорок тысяч рублей. Едва она успела закончить перевод, как её смартфон издал мелодичный звон. Вот леший! Этот звонок совсем, совсем некстати сейчас…

Но Аленка тем не менее ответила:

— Да, шеф.

— Я вам звонил, полковник, — просопел в трубке мужской голос, — Какого черта вы не отвечаете?

— Я эм… была вне сети, если можно так выразиться.

— Где Малой?

— Неизвестно, шеф. У Внутрянова.

— А должен быть у нас! Плохо, Алёна, очень плохо.

— Ну, я старалась, но Внутрянов послал за Малым мощных магов…

— Мда? А у меня другая информация!

— Это какая же? — напряглась Аленка.

— Мне сообщают тревожные вести. Якобы вы начали свою игру и больше не заинтересованы в том, чтобы передать трон Малому!

— Шеф, я в игры вообще-то не играю…

— Играете, — настойчиво произнес мужчина, — И играете с огнем, леший меня побери. Малой должен быть жив, вот что. Если я узнаю, что он сдох, вы… Вы сами понимаете, что я вынужден буду тогда сделать. Ну а если вы решили начать свою игру, то говорю вам, что вы переоцениваете свою мощь. Сильно переоцениваете, моя дорогая!

— Шеф, я вам верна, — несколько униженно сообщила Аленка, — Верна вам и присяге. Уж не знаю, какие слухи до вас дошли…

— Тревожные слухи! — перебил собеседник, — Ну вот что. Вы предупредили Нагибина о том, что его ждет завтра, если он бросится спасать своих друзей?

На несколько секунд повисло молчание, потом Аленка коротко ответила:

— Нет.

— Нет? — спросил мужчина скорее удивленно, чем рассерженно, — Нет? Но ведь Нагибин завтра умрет, и тогда вся операция «Шерпунь», все годы нашей работы…

— Нагибин не умрет, — раздраженно ответила Аленка, — Ублюдок выкрутится, я уверена. А вот члены его ложи вероятно передохнут. И это нам на руку. Нагибин так станет посговорчивее, ему больше не на кого будет опереться, кроме нас с вами. Если честно, меня достал Нагибин, почему я не могу пустить ему кровь?

— Потому что он ключевая фигура операции «Шерпунь», вот почему! Даже не вздумайте трогать Нагибина! Я вам запрещаю.

— Я давно хотела спросить, шеф, — осторожно произнесла Аленка, — А зачем нам Нагибин? Почему мы не можем действовать через самозванца?

Собеседник презрительно фыркнул в трубку:

— Через кого, простите? Через этого отморозка? Слушайте, он на моих глазах прострелил княгине Пыталовой голову. И своему канцлеру Корень-Зрищину тоже. Он больное животное, вот что. А Малой дегенерат. А Михаил продаст даже собственную голову, если ему хорошо заплатить. Воистину, после Павла Первого достойных Государей нет, и даже стоящих претендентов на корону у нас в стране не осталось! Впрочем, нам это только на руку, не так ли? Предупредите Нагибина, ясно? Нагибин должен знать, что завтра он попадет в ловушку, если броситься спасать своих друзей.