Остальные продолжали колотить его и Алексея так, чтобы доставить максимальное количество боли, но минимальное количество травм. Было понятно – эти изверги знают свое дело. Они не ломали противникам кости и не выбивали челюсти, но попадали по таким точкам, что хотелось выть и лезть на стену. Согнувшись в позе зародыша на земле и закрывая внутренности от этих зверских ударов, Новинский подумал, что они нужны Барскому, иначе их бы убили еще в самом начали. А значит, их бьют просто ради того, чтобы получить садистское удовольствие.

Михаил сходил с ума от страха за Катрину. Сейчас он мог думать только о ней и о том, что не в силах помочь девушке или защитить ее. Он знал, если с ней сделают что-то в этом джипе, он никогда не простит. Не простит себя за то, что взял ее с собой.

Наконец кто-то крикнул: «Довольно», и Михаил почувствовал удар в висок прикладом винтовки. Очнулся уже на заднем сидении автомобиля. Алексей сидел рядом, опустив голову на грудь и тяжело дыша. Миша толкнул его плечом, и тот взглянул на него, едва заметно кивая. Они посмотрели по сторонам. Джип въезжал через широкие ворота в огромное поместье. Впереди виднелся шикарный двухэтажный дом и бассейн. Перед домом был разбит сад.

Их грубо вытащили из машины и повели внутрь. Михаил и Алексей увидели второй джип и с надеждой уставились на него. Этот автомобиль приехал раньше, но дверцы не открывались, и было непонятно, что происходило за тонированными стеклами. Раздался женский крик и отборная ругань. Дверца распахнулась, и оттуда выпал злющий Пират, держась за окровавленную щеку.

– Тварь, – выругался он.

Двое других мужчин выволокли растрепанную Катрину. Взгляд остервенелый, белая рубашка разорвана. Михаила и Алексея она не видела, но, кажется, была готова бороться до конца.

Пират что-то сказал ей, а она усмехнулась в ответ. Он не выдержал и снова ударил ее, да так, что разбил губу. Кате было больно, но она не смогла погасить торжествующий огонь в глазах. Тут она повернула голову и заметила своих друзей. Облегчение и надежда озарили ее лицо. Она сделала шаг по направлению к ним, но ее тут же потащили ко входу в поместье.

Мужчин повели следом. Их спустили по лестнице и втолкнули в глухой темный подвал, в котором не было окон, но горела одна тусклая лампочка, привинченная к потолку. Металлическая дверь со стуком захлопнулась и закрылась на замок.

Девушка бросилась к Михаилу, прижалась к нему и только сейчас позволила себе расплакаться. Он не мог даже обнять ее, ведь их с Алексеем руки так и не освободили от наручников. Подобрать слов утешения или высказать, как он рад, что с ней все в порядке, у него не получалось, поэтому майор просто тихо стоял рядом, пока она выливала в его грязную рубашку свои слезы.

Наплакавшись, она отстранилась, подняла на него глаза и стыдливо начала стягивать на груди собственную разорванную рубашку. Все, что захотел Михаил, увидев этот ее жест – это убить Пирата. Он не мог себе и мысли допустить о том, что этот ублюдок и его соратники могли сделать с ней в этом джипе.

– Они… не тронули тебя? – все-таки спросил Миша и отвел взгляд.

– Пират пытался, – ответила Катя и запнулась, а глаза ее снова наполнились слезами.

– Подонок, – выплюнул Михаил.

– И, наверное, сделал бы все, что хотел, – поспешила объясниться Катя, – но босс приказал ему не убивать гринго и не причинять вред подруге белобрысой крали.

– Значит, Эми здесь! – обрадовался Алексей.

– Да! – с жаром кивнула Катя. – Я тоже так подумала! Мы на правильном пути! Осталось вызволить ее!

Теперь Катрина обратила внимание и на друга. Она подошла к нему и обняла его. Тот прижался к ней щекой и выразил сожаление о том, что сам не может ее обнять.

– Надо избавиться от наручников, – сказал Михаил, старательно отводя взгляд от Кати и Лёши.

Та сразу заметила это и, одумавшись, постаралась отойти от Пешехонова подальше. Тот через боль улыбнулся, понимая, в чем тут дело.

– Сними заколки со своих волос и дай мне в руку, – попросил Новинский, и Катя немедленно сделала это.

Новинский подошел к Алексею. Они встали друг к другу спиной, а майор попытался разобраться с замком на ощупь. Вскоре послышался щелчок, и Пешехонов со вздохом принялся растирать ободранные запястья.

– Про меня не забыл? – напомнил о себе Миша, и Алексей с такой же легкостью освободил майора от наручников.

Друзья переглянулись. Теперь можно было придумывать план побега.

Мексика, июнь 2017 года

Друзья не успели продумать и половины плана, когда дверь в подвал открылась. Миша бросился вперед в надежде оглушить входящего, раз представилась такая возможность, но опешил, когда увидел, что к ним заходит Эмилия. К ее виску было направлено дуло пистолета. Позади нее стоял Барский. Он со всей силы толкнул девушку ко входу, и она поспешила вперед, чуть ли не падая. Пистолет поменял направление и уставился в грудь Михаилу.

– Назад, – кинул Барский. – Все назад, или я стреляю без предупреждения. Одним больше, одним меньше. Для моего плана хватит и одного из вас.

Эмилия, несмотря на предупреждение, бросилась к Пешехонову и обняла его. Тот ойкнул от боли в ребрах. Девушка непонимающе посмотрела на него и, ничего не говоря, подняла ему футболку.

– Боже! – вскрикнула она, когда увидела кровоподтеки и жуткие синяки на его ребрах и груди. – Вы просто сволочи!

Барский рассмеялся.

– Теперь ты знаешь, что я не шучу, – спокойно ответил ей он. – Попрощайся со своими друзьями. И реши, так ли они тебе дороги. Я приду через полчаса. Если ты все еще не будешь готова открыть портал, то начну казнить их по очереди.

Эмилия кинула на Барского полный ненависти взгляд. Ладони ее засветились. Она не хотела больше терпеть эти унижения и направила руки в сторону их мучителя. Но Алексей остановил ее:

– Не надо, Эми. Попридержи свою силу.

– А твой парень дело говорит, – усмехнулся Барский и пропустил движение Михаила, который прыгнул на него.

Но старик оказался не промах. Он развернулся и нанес точный удар майору прямо в челюсть. Новинский отпрянул, а Барский пустил пулю в его сторону. Она пролетела мимо и ударилась о стену, выбивая из бетона крошки.

– В следующий раз я не промахнусь, – заверил Мишу Барский, – да и вообще, уж ты-то, Михаил Арсеньевич, мог бы сидеть спокойно и не рыпаться.

Михаил не понимал, к чему клонит этот человек. Барский довольно осклабился.

– Или ты не знаешь, что все эти годы работаешь на меня и на Штаты? Неужели Степаныч тебя не посвятил?

Миша опешил от такого заявления. Этого просто быть не могло. Генерал был ему как отец. Он не мог с ним так поступить. Новинский был твердо уверен в том, что Барский лжет.

– Придумайте что-нибудь более правдоподобное, – усмехнулся Миша, но больше на рожон не лез.

Иван Матвеевич засмеялся и словно швырнул в него доказательства:

– Михаил Арсеньевич Новинский, майор ФСБ, отправлен в Кению для расследования особого дела. Ты что думаешь? Тебе российское правительство оплатило перелет, гостиницу, аппаратуру? Тебе? Человеку, который за пределы своей страны и носа никогда не казал? Я знаю о тебе все. Все твои операции! Все «заслуги перед Отечеством». Каждую деталь твоей паршивой жизни!

– Я вам не верю!

Миша побледнел, а на лбу появились глубокие складки. Он был так удивлен, обескуражен, раздавлен, что от каждого нового предложения, сказанного Барским, его словно тянуло к земле. Он вдруг сделался уязвленным, потерянным и будто даже меньше ростом.

– Почему, ты думаешь, никто в офисе и слыхом не слыхивал про дело, какое ты вел? Василий Степанович отчитывался лично мне! А я все докладывал ЦРУ! Ты предатель, Миша! И как только ты вернешься домой, твои дела станут достоянием общественности! Уж поверь мне!

– Вы… вы не посмеете… я ничего не знал, – запинался Михаил, а сам уже ненавидел себя за все. За то, что не понял раньше. За то, что был таким наивным дураком и не разглядел в генерале Иуду.