Когда я закончил с ранеными, дубина стоял уже рядом и наблюдал за мной. Допрашивать он никого не стал, а всех добил. Как же это раздражает. Я перехватил в руки револьвер, было стойкое желание его пристрелить, не считаясь с дефицитом патронов, но нервы бы успокоил.

— Спокойно, Костя, это усталость. Пройдёт. Ты всего лишь устал, тебе тяжело, тело то раздувает от прилива сил, то сдувает. А ещё эта жара. Может, он и не мог их допросить, с чего ты взял, что он вообще понимает язык ящеров?!

Дубина перестал делать вид, что не понимает по-русски и извинился. Когда понял, что его пощадили, то приложил два пальца ко лбу и сделал ими салют в небо.

Я не знал куда идти, лишь ориентировочное направление по той информации, что записывал во время движения каравана. Но лишь общее направление на восток, а где гарантии, что мы бы потом не повернули, двигались ведь от одного оазиса до другого? Да даже, если и угадать с направлением, но ошибиться всего на пару градусов… Беда.

Нас четверо, двое раненных, запас воды — это полфляги и двухлитровая бутылка в рюкзаке. Если беречь, то на пару дней хватит. За это время нужно найти оазис. А ещё за нами могут выслать новый отряд в погоню. Оставаться на месте нельзя. Что я и сказал вслух. Выпил ещё воды и предложил дубине. Ещё минут пятнадцать на отдых — и пойдём. За это время обработал свои раны и его.

Во время регистрации каравана меня записали в какую-то книгу. Что будет, если мы без каравана войдём в город… без старших караванщиков? Допрос с пристрастием, или никто даже внимания не обратит? Одни вопросы и ни одного ответа.

Время шло, и нам пора идти. Подошёл и подхватил одного погонщика под руку и попытался его поднять. Со второго раза мне это удалось. Тяжёлый-то какой. Я выбрал маршрут параллельный движению каравана. Потом пойдём на сближение, и нужно будет разведать, как у них там дела. Так мы и шли до самого вечера, делая короткие остановки.

Погонщики восстанавливались довольно быстро, и это радовало. Не знаю, что им так помогло, и не хочу знать. Ничего не хочу. Прилечь и отдохнуть, но нельзя. Нужно разогнать тело и сделать интенсивную зарядку.

Я разминался, а дубина делал вид, что не видит этого и отвернулся в другую сторону. «Ты всё правильно понял, тебе сегодня за четверых отдуваться».

— Доспех поставь и не шевелись.

Он стоял и держал удары, а я его пробивал. Делал паузу, чтобы он восстанавливался и пробивал дальше.

— Дубина! Да не ты, а я дубина.

Удержать силу! Я не мог сделать это телом, но кто сказал, что это единственный вариант? Энергетическая сфера наполнилась туманом силы и удерживала его внутри во время перехода между мирами. Чем я хуже? Создам энергетическую сферу… доспех духа, и она будет этот дух удерживать внутри. Расход его всё равно будет…, наверное, но ведь в значительно меньших количествах.

— Ты как доспех формируешь?

Как же меня это раздражает. Дубина опять стал делать вид, что не понимает. С десятого раза он назвал мне, как называется доспех на их местном диалекте, но вот как он его создаёт, объяснить даже не пытался. Завис и смотрел в небо. Ясно, на всё воля вашего неба.

— Сними и создай его снова. Ещё раз. Ещё раз.

Я легонько бил его, пока он создаёт и снимает его. Такое ощущение, что он его выдыхает всеми порами кожи, а высвободившийся дух втягивает обратно и сжимает. Вначале он мягкий и довольно широкий, а потом уплотняется и укрепляется, прижимается сильно к телу. Во время создания доспеха на его поверхности от моих лёгких ударов заметно расходились яркие всплески и волны.

— Теперь ты бей меня… И полегче. Маг доспех ставить учится!

За час у меня получилось. От усталости я нервно рассмеялся. Хана вам, ящеры. Маг идёт. Вы мне за эту беготню в пустыне ещё ответите.

Провиант был только у меня, так же, как и запас воды. Выдал каждому сухофрукты и немного воды. Один из погонщиков к сухофруктам отнёсся подозрительно и долго принюхивался.

— Ешь сухофрукт и не раздражай меня.

Съели, и даже в глазах уловил толику благодарности и завалился спать. Дежурство не выставляли — было бесполезно. Что есть оно, что нет его, но если за нами выслали отряд, то сейчас мы тут все нули. Взял в руки оберег, он предупредит об опасности, но лишь в самый последний момент. Под голову рюкзак, накрылся сверху бронником.

Проснулся под утро с жаром. Досадно. Вот уж моя нулячья мера. Не иначе, как весь запас духа потратил на тренировку доспеха, вот его и не хватило. Уже зная, что делать, я поднял дубину и выбил из него нужную мне энергию. Себе он сам восполнит, а у меня нет ни сил, ни желания бегать по пустыне, разгоняя тело. После тренировки я создал доспех духа и поднялся на ближайший высокий бархан осмотреться. Чисто.

Сборы прошли быстро. Все погонщики были готовы сегодня идти на своих ногах. После лёгкого завтрака отправились в путь.

— Сегодня целый день идём параллельным курсом с караваном, а потом среди ночи проведём разведку. Определим, прошёл караван дальше или мы его обогнали. Есть ли следы боя, или он ещё идёт. А там определимся, что делать дальше.

Каждый боец должен знать свою задачу и общую обстановку, тогда он лучше выполняет свою задачу. И то, что они меня не понимали, меня нисколько не смущало.

Уверенный голос командира успокаивает. Вот и мои погонщики пошли бодрячком. Они к этому привыкли — куда сказали, туда и идут. Думать им вредно для душевного здоровья. Первушники — они и есть первушники. Ничего, если выживете, то я вас научу строем ходить.

Каждый час мы поднимались на бархан, чтобы оглянуться, и нам удалось обнаружить оазис. Вообще я заметил, что их тут достаточно много, и пустыня достаточно «живая». Осторожно приблизились к нему и в его тени отдохнули несколько часов и пополнили запасы воды. Часа четыре потратили на сон и ближе к ночи собрались дальше в дорогу. Я возобновил запас духа с помощью Дубины. Этот позывной за ним окончательно закрепился, и он на него откликался. А потом я сверил направление с компасом, и мы пошли на поиск нашего каравана.

Передвигаться ночью в пустыне было в разы приятней и опасней. По дороге на нас напала какая-то ящерица, и я в первый момент подумал, что это гунганы, но нет. Погонщики без моего участия её уверенно закололи и развеселились. Проголодались, наверное. На одних сухофруктах не привыкли ноги волочить? Они её с собой взяли. Я думаю, что если бы было с десяток таких ящериц, то всех бы и взяли. Выносливости хоть отбавляй. Вот и рюкзак я оставил Сухофрукту: пусть несёт, раз оружие держать ещё сил нет.

В прошлый раз мы по диагонали уходил от каравана примерно целый час. Так что должны были уже его пересечь.

— Глядите в оба, первушники. Упустите следы каравана, и я с вас шкуры сдеру.

Никто не стал у меня интересоваться, что, если вдруг караван тут не проходил, или его следы замело? Дисциплина мне нравилась.

Следы мы нашли. Их сложно было не найти, тут было всё истоптано. И караван тут шёл, и гунганы за ним. А затем и в обратном направлении. Надеюсь, командиров каравана гунганы уже прикопали, а то это сделаю я.

Поднялись и осмотрелись. А потом отошли метров на триста в сторону и шли параллельной «дорогой». Нарваться на патруль не хотелось, но выведать обстановку тоже надо: что там осталось от каравана.

Через три часа Дубина сообщил, что впереди гунганы. Я ничего не видел, но после этой информации нужно было проверить. Я его похвалил, но явно поспешил. Вводную задачу выполнять он отказался. Не выполнять приказ командира в боевой обстановке — это, считай, что смертный приговор, только я не его командир, а он не мой боец.

В темноте они хорошо видят, и я попросил их обойти лагерь гунганов и узнать их численность, есть ли ещё гунганы поблизости или это только один лагерь. Но не судьба, снова стали делать вид, что ничего не понимают… Тогда почему глаза такие испуганные? Ближе к рассвету я сам всё осматривал, и обстановка вселяла надежду на счастливый исход. Гунганов было пять десятков, и они все спали в одном лагере.