При таком обращении любой сразу поймёт, чего от него хотят. Погонщик, к которому я обратился, дураком не был. Лениво поднялся и с довольной улыбкой стал подходить. Копьё он оставил на месте, поэтому и я не стал вынимать меч.

Он остановился в пяти шагах от меня, поднял голову и руки к небу, сжал кулаки и прорычал в мою сторону. В это время едва заметный туман глиняного цвета стал выходить из него вдоль тела, а с его криком уплотнился и сжался в полупрозрачную плёнку.

Он ещё не успел выпустить весь свой воздух во время крика, как я с полшага поздоровался с его челюстью, он сделал полшага назад и быстро восстановился. От моего удара туман его силы вспыхнул в районе щеки, поглощая удар. Но часть как будто отделилась от общего слоя и стала развеиваться в воздухе. Моё тело было разгорячённое и я физически ощутил, как этот высвободившийся туман притягивается ко мне.

Значит, погонщики близки ко второй мере и могут пользоваться местной магией?! А вот в местной гостинице никто из погонщиков свою меру силы не использовал… Может, это запрещено делать, так же, как и доставать оружие? Кто знает!

Погонщик накинулся на меня, а я с отходом присел и заехал ему в солнечное сплетение, результат тот же, лишь туман силы вспыхнул, и часть его потянулась ко мне, но я уже не обращал на это внимание. Ещё один удар пропускаю над головой, а затем выпрямляюсь и провожаю руку с ударом в локтевой сустав. Он взвыл. Больно!? Так кого лешего ты наносишь столь размашистые удары?

Ещё один удар и я вынужден сильно присесть, и он попытался двумя ударами сверху проверить прочность моего темечка. Перебьётся. Уклонился в сторону и ещё один удар в его локоть с внешней стороны опускающейся руки. Туман силы вспыхнул, но мельница при этом болезненно скривился ещё больше. Не будь на тебе этой защиты меры, то уже остался бы без двух рук.

Боль учит быстро. Ещё пару раз он получал чувствительные удары по суставам, отчего руками размахивать перестал. С очередным подшагом бью боковой в челюсть, его голова дёргается в сторону. Он возвращает её на место для того, чтобы получить в подбородок снизу вверх. Туман силы поглощает удары, но часть из них проходит, и он явно начал плыть. Ещё несколько ударов в корпус, он пытается меня остановить и схватить. Хватающую руку взял на излом, в открытый бок заехал по нижним рёбрам.

Здоровый детина. Хорошо с одной стороны, отличная груша для битья, но с другой стороны, это же сколько мне с потенциальным противником возиться будет нужно. Погонщики по своей мере силы где-то ближе к двойке и уже умеют использовать туман силы, чтобы укрепить тело, в отличие от первушников.

Погонщик поднялся. Улыбки давно нет на его лице, но он удивлённо оглядывается, как будто его тут разыгрывают. Не верит в происходящее и делает очередное ускорение после непродолжительного отдыха, чтобы одной атакой сломить меня. Он высокий, плотный, а вот ноги слабоватые, я это ещё в первую ночь в этом мире выяснил. Приседаю и бью его в колено, отчего он начинает заваливаться на меня. Перехватываю его за шею и тяну на себя, сам спиной ложусь на землю, ногой встречаю его брюхо и перебрасываю себе за голову и сам тянусь следом за ним. Он лежит на песочке, отдыхает, а я сверху на нём массирую ему голову. Туман силы с него слетел, его остатки втягиваются в меня, отчего я чувствую подъём внутренних сил. Его подставленные руки для защиты бессильно опускаются, и после этого я прекращаю на нём разминаться и поднимаюсь. Ещё какое-то время из него продолжает выходить туман силы, который он явно не может удержать в себе, и тот струится ко мне и втягивается. С такой подпиткой я не скоро устану.

Бить исподтишка мне по затылку, надеюсь, отучил.

— Ол Саклау! — громко произношу я. Не знаю, как они это истолкуют, но по смыслу, что я среди них старший защитник, вроде подходит.

*****

Утро для меня началось с привычной тренировки. Некоторые недовольно что-то бурчали от того, что я им мешаю, видите ли, спать. После своей разминки растолкал первушников и поднял их. Двое вставать не захотели и легли спать дальше… с разбитыми носами. Остальные стали более сговорчивыми и злыми.

Когда к нам в конец каравана прискакал местный сержант со второй мерой верхом на ящерице, то он приятно был удивлён, что тут и без него уже все поднялись. Уезжать при этом сразу не стал, а минут пять наблюдал за тем, как первушники друг напротив друга наносят по команде с шагом вперёд удары копьями, затем с шагом назад сверху вниз опускают щит и прикрываются им, а я ходил между ними и эти самые команды отдавал. Сержант понаблюдал и ускакал. Один из погонщиков что-то сказал, и первушники засуетились. Но услышав мою команду, всё же выполнили её. Я понял, что нужно готовиться к дальнейшему движению, так что всех отпустил. Через десять минут нам принесли завтрак и воду. Настроение у всех поднялось, первушники забыли, что их только что гоняли, и все их мысли переключились на первушниц с едой.

Два дня мы двигались по пустыне в том же духе. Я периодически поднимался на возвышенность, осматривал окружающую нас территорию и возвращался. Караванщик нас вёл от одного оазиса к другому. За две ночи я провёл спарринг со всеми нашими погонщиками, отчего они уже не дружески на меня косились. Первушников гонял так же, как и себя перед сном и утром.

Местный сержант стал чаще приезжать и наблюдать за нашими действиями. Раз он попытался завести со мной разговор, но быстро понял, что местный диалект я понимаю на уровне простых команд, причём, если их говорить отдельно и медленно. Он сам поднял мою руку и осмотрел мою повязку. Всё-таки нужно отдать Изуле должное, хороший она мне сделала подарок — на повязке были жёлтые отметины, что говорило о том, что мне никто не может приказывать. Ещё он пытался проверить мою меру силы, и помешать этому я не мог.

На третий день путешествия начались проблемы — нас преследовали. Я это заметил первый, на очередном бархане, долго приглядывался и всматривался. Местные дети пустыни шли небольшим отрядом в нашем направлении.

Я это попытался донести до одного из наших погонщиков, но ему было всё равно. К обеду я уже заметил, что они значительно сократили расстояние и теперь выдерживали дистанцию. Я нутром чувствовал неприятности, но как, и в чью голову это втолкать, не понимал. Тут местный менталитет и свои правила.

Не знаю, чем это может мне грозить, но я ускорился, чтобы найти местного сержанта и попытаться ему это объяснить. Найти воина верхом оказалось легко, так же, как и привлечь внимание. Я показывал ему назад, у ближайшего первушника постучал копьём о щит, забежал на бархан и показал нужное направление. Развеселил местных игрой в «крокодила», но своего добился. Наших преследователей заметили, но не придали значения.

В какой-то момент я потерял из вида приследователей. Я осматривался вокруг, искал хоть какие-то намёки на их перемещение, например, поднятый песок, но ничего не находил и вернулся в караван.

Гунганы объявились внезапно. На одном из барханов буквально вынырнули из-под песка, метнули в центр каравана свои копья, а после просто убежали. Их атака подняла шум и панику. Потерь у нас не было. Слабоватое у них оружие для такой дистанции. Серьезно лишь было ранено одно животное. Мелочь.

Спустя два часа их атака повторилась с другой стороны каравана. Местные не понимали, что происходит, а вот для меня всё было очевидно: нас пытаются замедлить, пока не подойдут основные силы противника. Как такое объяснить, да и что предпринять, я не знал! Надеюсь, что местные сержанты, всё-таки смогут организоваться.

Караван после очередной незапланированной остановки двинулся дальше. Охранение вдоль каравана большей частью опасливо озиралось по сторонам, а вот хвост каравана перестроился. Там охранение разбилось на тройки и разделилось вдоль каравана, шли плотнее, и каждый держал щит в сторону своего сектора угрозы. Что мог, я сделал!

Своё оружие я проверил. Убрал солнечные батареи внутрь рюкзака, чтобы их случайно не повредили. Очень хотелось надеяться, что Ольга тут ни при чём, потому что, если это не так, и пришли за Изулой, то силы, которые выдвинули против нас, должны быть сильны настолько, чтобы справиться с местным Солнцем.