– На сегодня это всё. Закончим-ка пораньше, – за двадцать минут до окончания произнёс с нотой усталости в голосе мистер Аллен и выключил цифровой проектор. – Надеюсь, все успели сфотографировать темы для работ?

Аудитория тихо завибрировала, загудела, каждый начал подыскивать себе напарника в работу. Трой опёрся локтем на моё плечо:

– Мы как всегда с тобой, да, принцесса?

Я посмотрел на него снисходительно, а затем описал круг по одногруппникам, задержавшись на бежевом свитере передо мной.

– Вообще-то у меня были другие планы, – отрешённо сказал я приятелю, и в этот момент на блокнот перед моим носом легла шариковая ручка.

– Спасибо, – выдавила из себя Ариес и краем глаза заметила вязкий взгляд моего соседа – глаза моментально похолодели, сузились, она быстро отвернулась. Трой открыл рот, чтобы что-то сказать ей.

– Эй, Ариес. Не хочешь быть моей напарницей? Обещаю, что не отниму у тебя твой объём работы, который ты так стремишься перелопатить.

Трой вытаращил на меня глаза, услышав предательские слова. Да, я решил кинуть его ради девчонки. Это идёт в разрез с главным мужским правилом. Но, как я уже заключил, она бы не стала работать с ним в группе – да она его презирает. Я же видел этот взгляд. Он ей ещё в понедельник не пришёлся по вкусу. А мне хотелось поработать с ней, пообщаться, раскусить её, узнать, пусть и часть, бо́льшую, мне пришлось бы вытаскивать из неё клещами. Трой был мне друг и понял бы это, но всё равно был ошарашен.

Она услышала меня, но вновь ответила не сразу. Приятель смотрел на меня в непонятках, наморщив лоб. Я пожал плечами. Ариес поднялась с места, когда преподаватель вышел из аудитории, за ним последовали несколько студентов, чтобы выкроить себе побольше времени на ланч.

– Возможно. Только если ты не будешь мешать мне читать и задавать глупые вопросы, на которые я не захочу отвечать, – она обернулась и смотрела на меня сверху вниз. Я выпятил подбородок вперёд, слегка откинув голову назад, застыл глазами где-то на уровне её губ, пока она говорила. Потом перед моим взором замаячил клочок бумаги. – Это мой номер. Позвони вечером в 6:15.

– А почему именно в это время? Почему не… – я пихнул ногой под партой Троя, чтобы он заткнулся. В очередной раз. Наша дружба началась с того, что мы подрались на вечеринке, и без тумаков друг другу теперь редко обходится.

– Ладно, я понял, – кивнул я, убирая листок в карман рубашки. Ариес скользнула глазами по моему телу вниз и развернулась – колыхание воздуха донесло до меня шлейф её парфюма с тёплыми нотами сливы или какой-то сладковатой ягоды, но не приторной. В голове возникла ассоциация с садом бабушки в Коннектикуте, куда я ездил юнцом на каникулы.

– Ну ты и говнюк, Хейзл! – обиженно протянул Трой, когда Ариес вышла за дверь аудитории. – И даже не предупредил… И давно у тебя на уме это было? Решил взяться сразу за неё?

Смотрю на него непонимающе:

– Вовсе нет. У меня нет никаких потайных мотивов. Во всяком случае пока что. Хочу просто пообщаться.

– Ну да, ну да, – закивал Трой, поднимаясь со своего места. – Потом расскажешь мне всё, да? Сделай фото, когда будешь её…

– Да иди ты! – отвешиваю я ему подзатыльник, поднявшись тоже. – Я сейчас об тебя сигарету буду тушить на дворе, дождёшься.

– Ну ладно, ладно, уговорил. Промолчу, так и быть. Но что-то ты много пялился на неё сегодня. Понравилась, что ли?

– Да ты хоть веришь в то, что говоришь? – фыркаю я на сказанные слова, проходя по коридору второго этажа. – Она не в моём вкусе, ты же знаешь.

– Знаю, да. Но все мы со временем ломаемся и желаем перемен, может настал и твой черёд. Мне вот никогда раньше не нравились рыжие, но потом я по приколу поцеловался с одной и, ну дальше ты знаешь, целый год потом искал только рыжих. Так что ты…

Трой продолжал что-то бубнить, но я не слушал его. Может, он и прав и мне стоит смягчиться в своих вкусах, несколько сменить их… Да нет, это бред. Он несёт полную чушь на её счет. Не нравится она мне. Он мне просто интересна. Это большая разница. Она всего лишь необычный зверь, которого я хочу узнать, а не кошка, которую я люблю и глажу за ушком. Я даже имени её ещё не узнал, какая там симпатия!

Ариес. Созвездие Овна. Кто же ты такая?

– Может ты всё-таки скажешь, как твоё имя?

Вечер, кончался седьмой час. Мы сидели на веранде Старбакса, пусть на улице и был декабрь, градусов пять тепла. Она потягивала латте с солёной карамелью, часто бросая взгляды на улицу, прохожих, фасады зданий. Или ей было скучно, или она искала что-то, или это было её способом избегать надоедливых разговоров. В моей руке была сигарета: странно, что она не стала возражать.

Ариес поднимает на меня взгляд от страницы тетради, где яркими цветами выделены важная информация, заголовки, какие-то числа. В карих глазах проносится усмешка:

– Тебе это так важно?

Блин, она что, играет в секретного агента? Ей десять лет? Или это…

– А! – в голову приходит весьма незадачливая мысль. – Ты из этих, да? А я-то думаю, голову ломаю… «Девушка с загадкой».

Правая бровь медленно поднимается вверх, медленно и брезгливо.

– Нет, – на одном дыхании отвечает она, резко, словно точку ставит. Голос кажется уставшим, апатичным.

Мне хочется пошутить над ней, но её глаза не выглядят озорными. Она смотрит на меня как-то странно, выжидающе и изучающе, но слишком мало, чтобы понять, вновь принимается бродить ими по сторонам. Не сказал бы, что она не выдерживает зрительного контакта, но…

Ариес откидывается на спинку стула, поправляя лацканы кожаной куртки. На смуглой коже виден бледный поцелуй румянца от прохладного вечернего воздуха. После некоторого молчания и медленного, долгого вдоха она начинает говорить, смотрит в небо, на уходящий день. В профиль её нос, кончик, выглядит более острым, нежели при взгляде в лоб.

– Просто тогда ты начнёшь копать на меня, – выпускает в воздух она поток слов, отрешённо и задумчиво. Я даже не сразу успеваю сообразить, о чём она толкует. – Ты будешь просматривать мои фотки, читать посты и комментарии, ставить лайки, думая, что это порадует меня, будет приятно мне…

– В том и фишка, Ариес, что это так и есть, – смотрю на неё в упор, она целенаправленно не смотрит мне в лицо. – Или ты против культуры оценивания? Так от неё никуда не деться – тебя оценивают всегда и везде. В том числе ты сама. Это просто жизнь.

– Не жизнь, а общество, – поправляет она, вздыхает. – Жизнь могла бы обойтись и без него. Без общества. Оно всего лишь загон.

– Ты, наверное, хотела сказать «закон». Мы бы не смогли жить без закона. «Судную ночь» смотрела? Ты этого хочешь? Увы, мы не можем жить по собственной прихоти – мы ж друг друга, на хрен, убьём. – Она романтик. Слышал я обо всей этой чепухе с возвращением к корням, к основам, к простым вещам. Её придумали те, кто никогда не вылезал из дому, вечно сидит в комнате и не знает настоящей жизни. Хикикомори. Ну или община амишей, что уж там: жизнь напугала их, помотала, отчего они решили хотеть изменить её, именно хотеть. Реалист понимает, что дороги назад нет: технологический прогресс ожесточил наши сердца, современный человек не может позволить себе жить как хиппи. Лучше сразу подохнуть.

Но я не стал ей озвучивать свои мысли. Ариес фыркнула и посмотрела на меня:

– Мне было бы достаточно простой жизни. Лишь я и мир.

– Ты не похожа на отшельницу. Скорее просто любишь фантазировать, – заключаю я, делая последнюю затяжку из сигареты. – И этим спасаешься. Неплохо.

– Прямо как ты сигаретой, – парирует она, значит я правильно подумал. Взгляд карих глаз падает с моего лица и тонет в чашке кофе. – У каждого свои слабости.

– Да, да, – растянуто отвечаю я, так и не дождавшись ответа. – Ну так что? Мы ушли от темы. От вопроса.

Пусть сразу знает, что я не привык сдаваться. Я медленно буду узнавать её, пусть даже клещами придётся из неё всё доставать. Такой уж я человек.