– Но где бы Балиану напороться на такое? ― возразил Юан. ― И ведь все это началось еще в Дилане! Там нет проклятых сокровищ.

– Зато есть золотой пергамент.

Кристиан сказал это таким тоном, что все повернулись к нему. Им показалось, что с этой догадкой в его сознании будто бы сложилась цельная картина происходящего. Примерно так оно и было на самом деле.

– Это было моей темой для сегодняшнего разговора, ― сказал Кристиан. ― Я говорил Тристану о том, что золотой пергамент наверняка снова в действии. Но я не думал, что на Балиана могли наложить проклятие. Впрочем, необязательно конкретно на него. В Дилане мы видели человека, который не чувствует боли… То, что Астион и Реас ставят эксперименты на своих людях ― это совершенно точно. Почему бы им не попробовать приписать вещи возможность распространять проклятия? Или, например, человеку.

– Гилдиан! ― вдруг выкрикнул Юан и в избытке чувств даже отпустил Ареса. Тот, возблагодарив про себя небо, отодвинулся подальше. ― Ну конечно! Балиан сражался с ним у дворца, и именно тогда случилось все с Летольдом! Балиан убил его, хотя так ни за что бы этого не сделал… Нет, ― он приложил пальцы ко лбу. ― Что-то не сходится. Зачем проклятию заставлять его делать подобные вещи? Нет, наверное, это все-таки просто этот ужасный случай…

– А мне кажется, это похоже на правду, ― сказала Рейта. ― Ты не прав, Юан, это как раз логично. Балиан бы ни за что этого не сделал. И вреда Лейан он бы тоже никогда не причинил. Но поскольку он все-таки это делает, это разрушает его самосознание. Конечно, это не самое действенное проклятие, но если в пергаменте они не уточняли подробности… Все может быть.

– Ты хочешь сказать, что такое проклятие действительно существует? ― Лейан немного растерялась.

– Существовало… Раньше так использовали Солфордж. Если верить легендам.

– Хорошо, ― сказал Тристан. ― Оставим подробности, толку от них никакого. Если предположить, что на Балиане действительно лежит проклятие, то что можно сделать? ― вопрос его был обращен в основном к Рейте и Аресу.

В комнате снова воцарилась тишина. Спустя минуту Лейан не выдержала:

– Умоляю, только не молчите! Неужели ничего нельзя сделать?

– Ну, что-то наверняка можно, ― попытался подбодрить ее Арес. ― Ведь Руэдейрхи как-то освободил Балиана из-под проклятия.

– Да, ― задумчиво проговорила Рейта. ― Если кто и знает, действительно ли на Балиане лежит проклятие и как ему можно помочь, то только он. Если Тристан позволит, я немедленно напишу ему… Арес сможет передать письмо.

– Пиши, ― разрешил Тристан и перевел строгий взгляд на Лейан. ― Но помни, что твое предположение может и не оправдаться.

– Но если это не проклятие, то что? ― удивленно посмотрела на него она.

Тристан отвел глаза и безжалостно произнес:

– Сумасшествие, вызванное сильным потрясением. Почему нет?

Лейан, в которой успела зародиться надежда, словно бы погасла. Сумасшествие в Этериоле было явлением крайне редким, но если кто и повреждался в уме до такой степени, что не мог контролировать свои действия, судьба его ждала незавидная ― в зависимости от серьезности положения помешавшегося могли не только держать взаперти, но даже изгнать из города.

– Не бери в голову, ― Кристиан, подойдя к Лейан, положил руку ей на плечо. ― Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что сумасшествие и Балиан ― вещи несовместимые. Во всяком случае, такое сумасшествие. Если это не проклятие, то какое-нибудь другое действие золотого пергамента. Я в этом уверен.

– И что тогда делать? ― не утешили его слова Лейан.

Кристиан убедился, что Тристан занят вычеркиванием строк и отдельных слов из письма Рейты и украдкой кивнул на Ареса. Арес это заметил и в ответ решительно скрестил руки, после чего отвернулся, совершенно забыв, что рядом с ним сидит Юан. Тот немедленно изобразил крайнее смущение, вызванное таким вниманием.

– Я не понимаю…

– У меня оба Ключа, так что это будет несложно. Арес, правда, отказывается писать… Но это уже дело техники. То есть Юана, ― добавил он.

Лейан оторопело уставилась на него. Она не поверила своим ушам. Кристиан планировал преступить законы Этериола и использовать золотой пергамент!

Но Лейан не успела спросить, насколько серьезны его намерения. Тристан, отдав Рейте черновик письма с немногочисленными подчеркиваниями ― невзирая на дружбу с ней, в отношении писем, отправляемых в Градерон, он не смягчал своих взглядов ни на секунду, ― заговорил о другом:

– Наше положение становится все хуже. Золотое перо тоже пропало, так что версия Кристиана имеет полное право на существование…

– Какая версия? ― навострил уши Юан.

Кристиан еще раз изложил свои соображения по поводу произошедшего с Риланом. Потом Тристан продолжил:

– Судя по всему, Рилан просто не заметил, как отворились Врата. Получается, ступил сюда он уже с золотым пером, тут же ушел обратно и взял пергамент. Отсюда следует две плохие новости. Во-первых, на посту у Врат снова должны будут стоять два стража, а во-вторых…

– Во-вторых, потеряв жезл, они сделали новый инструмент, чтобы открывать Врата, ― закончила за него побледневшая Лейан.

– Именно. И что хуже всего, этот новый инструмент ― хвала небесам, если он один! ― может быть также использован против вас, Розенгельдов. Это ужасно, ― Тристан с усталым видом приложил ладонь ко лбу. ― Мало того, что понадобится гораздо больше стражей, так теперь еще придется вычеркнуть вас из этого списка.

– Только попробуй, ― весело погрозил ему Юан. ― Балиан тебе мигом покажет.

– Полагаю, сейчас Балиану, как это ни печально, все равно, ― поморщился Тристан. ― И если я еще могу согласиться с вашим участием, то что насчет Демиана?

– Пусть продолжает стоять на страже, ― сказал Кристиан.

– Не уверен, что одобряю твое хладнокровие.

– Нет-нет, он прав! ― поторопился вмешаться Юан. ― Если запретить, будет только хуже. Давай, Тристан, я его лучше потренирую. Ну, на предмет ловкости. В любом случае не повредит.

Но Тристан оставил этот вопрос открытым. Очередная пропажа пергамента и пера совершенно выбила его из колеи.

– А Врата? ― спросил Арес. ― Думаете, это тоже действие пергамента?

– Вероятно, ― ответил Тристан. ― Но необязательно. В последнее время, как мне кажется, Врата… не особенно стабильны. После Тараноса и его жезла.

Ему и Гволкхмэю, а также другим членам правительства, пришлось немало поломать голову. Рилана, который к тому времени мудро рассудил, что каждый имеет право на ошибку и, простив отца, вернулся домой (впрочем, этому решению немало способствовал подслушанный разговор о золотом пергаменте), было решено не наказывать, но он был строго предупрежден, равно как и другие стражи и воины Рассвета. Выходить на дежурство с малейшим признаком плохого самочувствия запрещалось (Тристан предупредил, что если обнаружит симулянтов, то статуса они будут лишены в самые короткие сроки). Проблему с недостаточным количеством стражей решили преодолеть с помощью преследователей, если возникнет такая нужда. Но пока потребности в этом не возникало, хотя Балиана и Демиана на всякий случай освободили от охраны Врат. Демиана вместо этого отправляли на стену города.

Эту новость ему сообщили с некоторой опаской, готовясь говорить слова утешения и убеждения, что, мол, доверия к нему нисколько не убавилось, за него просто беспокоятся. Но, как ни странно, Демиан практически не обратил внимания на этот перевод. Он все свободное от дежурств и необходимых тренировок время зачитывался книгой из Дилана и мало на что реагировал. Юан даже сказал по этому поводу, что Кристиану наверняка посчастливилось урвать у Ричарда как раз-таки еретический экземпляр, который своей черной магией приковывает к себе намертво.

Ответное письмо от Руэдейрхи пришло через две недели после ухода Ареса. Правитель Градерона писал, что описываемые симптомы очень похожи на проклятие, цель которого ― довести проклятого до самоубийства. По его словам, обычно такие проклятия действуют гораздо быстрее, но если запись в золотом пергаменте была составлена не должным образом, то все могло быть. Кроме того, Врата Рассвета всегда оказывали особое влияние на проклятых, поэтому очень вероятно, что после каждого перехода проклятие умаляло свою силу, а потом набирало вновь.