— Хорошей дороги! — пожелал Майтимо.

— Спасибо тебе!

И начался путь домой. Высокие травы стелились им под ноги, ласкали копыта и крупы коней. Отряд ехал то рысью, то резвым галопом, а после снова переходил на шаг.

Уже совсем скоро скрылся из вида холм с крепостью, где Кано неожиданно для самого себя обрел любовь, а та, что стала причиной столь разительных перемен, теперь скакала с ним бок о бок, подставив лицо ветру и солнцу.

Госпожа Маглоровых Врат. Сердце лорда от этих слов начинало восторженно, неровно биться. Вдали от Амана, практически побратавшись с бедой и войной — совсем недавно он даже вообразить не мог, что еще будет счастлив.

Силмерин улыбалась, и Кано, подъехав ближе, взял ее за руку.

«Ты рад, что мы встретились?» — спросил ее взгляд.

И так же безмолвно он ответил:

«Да».

Не желая тревожить лорда лишний раз пустяками, заботы о безопасности пути и устройстве лагеря Куилон полностью взял на себя. Разведчики докладывали, что дорога свободна, однако верные все равно не расслаблялись ни на миг. По ночам вокруг стоянок они выставляли охрану, сменявшуюся каждые три часа, а поутру, едва ладья Ариэн поднималась над горизонтом, эльдар сворачивали лагерь и продолжали путь. Совсем скоро покинули они Предел Маэдроса и, миновав ущелье, ступили во владения второго Фэанариона.

Силмерин окинула взглядом распахнувшиеся перед ней луга, затем остановила коня и восхищенно выдохнула, прижав ладони к груди.

— Так красиво! — воскликнула она.

Голубые, алые, желтые цветы склонили головы, словно приветствуя госпожу. Далеко у горизонта катил тяжелые серебристо-голубые воды Малый Гелион, и желание спешиться и пройтись босиком стало почти непреодолимым.

— Однако задерживаться пока не стоит, — прокомментировал высказанную ею вслух мысль Макалаурэ. — Уже сегодня к вечеру мы прибудем в крепость, а там не менее красивые и привлекательные пейзажи. Еще нагуляемся вволю.

Невеста посмотрела на него, чуть сощурив глаза, потом лукаво улыбнулась и ответила:

— Как скажешь, мой лорд.

И от этой, казалось бы, самой простой и невинной фразы сердце его вновь забилось быстрее. Быть может, дело было в интонациях, в самом наклоне головы? Он сам не мог понять. Да и не хотел, в общем-то, разбираться.

Усилием воли Макалаурэ привел смятенные мысли в порядок и, склонившись, попросил коня поторапливаться. Тот громко заржал, поддерживая идею, и отряд вновь перешел с шага на рысь, а затем в галоп.

Плыла по небосводу ладья Ариэн. Лучи Анара слепили, заставляя щуриться. Журчали ручьи, но кони легко их преодолевали. И вот вдали, наконец, стала расти крепость. Высокая, с устремленными ввысь белоснежными башнями и цветными витражами в стрельчатых окнах, она казалась элегантной и праздничной, будто специально нарядившейся к приезду дорогих гостей.

— Конечно, это не похоже на Тирион? — уточнила на всякий случай Силмерин, оглянувшись на жениха.

— О нет, ни в малейшей степени, — подтвердил тот. — И все же я вспоминал родной город, когда составлял планы для мастеров.

Они проехали по легкому ажурному мостику, перекинутому через очередной ручей, и Макалаурэ вновь, на этот раз трижды, протрубил в рог.

Но верные и сами заметили их. Ворота спешно распахнулись, пропуская лорда, и высокий эльда с серьезным, решительным лицом вышел к ним навстречу.

— С приездом, мой господин! — приветствовал он.

На устланном белоснежными мраморными плитами дворе толпились воины, с живым любопытством всматриваясь в лица прибывших.

— Здравствуй, Сарнион, — ответил Кано и, широким жестом указав на спутницу, объявил встречающим: — Знакомьтесь, друзья, это леди Силмерин Рандиэль, моя невеста.

Лицо серьезного нолдо дрогнуло, и уже через мгновение на нем расцвела широкая, самая искренняя и доброжелательная улыбка, которую деве приходилось видеть за всю ее короткую жизнь.

— Так значит, в этих землях все же появится госпожа! — воскликнул он. — Я счастлив приветствовать вас, моя леди!

Верные, вторя его словам, приветственно и явно одобрительно загудели, а Макалаурэ, легко спешившись, подошел к возлюбленной и подставил руки, помогая той сойти на землю.

— С прибытием домой, моя дорогая, — прошептал Кано и, взяв ее за руку, повел в дом.

***

— Скажи, а ты совсем не помнишь нашу первую встречу? — поинтересовалась как-то раз Силмерин, когда они гуляли по яблоневому саду, раскинувшемуся за стенами крепости.

Она остановилась у одного из деревьев и, оглянувшись через плечо, посмотрела на жениха чуть-чуть лукаво.

«Кажется, ответ насчет встречи в лесу будет неправильным», — понял неожиданно растерявшийся менестрель.

Но какое событие из прошлого он по досадной случайности так и не связал со звездными глазами своей возлюбленной?

— Не вспомню никак, — признался Кано и, чуть заметно пожав плечами, с виноватой улыбкой покачал головой.

Яблони цвели в этом году особенно бурно. Должно быть, впервые с тех самых пор, когда нолдор пришли в долину между двумя рукавами Гелиона и принялись облагораживать запустелый край. Годы сменялись, пролетая мимо, подобно быстрокрылым птицам, на смену зимам приходили весны, бурливые и шумные, и тогда природа оживала, спеша порадовать сердца эрухини буйством красок.

— Я не удивлена, — ответила Силмерин и, встав на цыпочки, подтянула поближе одну из веток и с видимым удовольствием вдохнула густой медовый аромат. — Я была еще ребенком.

Макалаурэ подал любимой руку, и та взяла его под локоть. Беседуя на ходу, они отправились неспешным шагом к тому ручью, через который Силмерин впервые переехала по мостку почти год назад.

— Мне было тогда восемнадцать лет, — рассказывала она. — Еще совсем ребенок. Отец, конечно же, не был комендантом Химринга, ведь и саму крепость тогда успели не достроить.

— Разумеется, — согласился Кано. Уж он-то прекрасно знал, когда именно на далеком северном холме выросла твердыня его старшего брата.

Силмерин остановилась и посмотрела вдаль. Уже заметно подросшие травы налились сочной зеленью. Рыжий в белую полоску кот, обитавший на кухне и помогавший верным бороться с мышами и крысами, теперь лежал и грелся на припеке, с удовольствием щуря глаза.

— Мы жили тогда в одном из поселений, раскинувшихся в стороне холма, — продолжала тем временем дева. — Отец не хотел, чтобы его дитя существовало в атмосфере военного лагеря.

— И я могу его понять, — вставил Кано.

Его возлюбленная улыбнулась, но после вновь посерьезнела:

— Была весна. Я вместе с другими детьми, постарше меня, играла на улице, когда на нас напали орки. Отец и остальные нэри сопротивлялись, но их было мало. Нас окружили, и мы с друзьями быстро оказались отрезаны от своих. Я помню свит бичей и яростные крики на черном наречии. Нас сбили в кучу и повели, чтобы угнать в плен, когда неожиданно пришло спасение.

Макалаурэ вздрогнул, и на лице его отразилось потрясение:

— Я помню этот день! Майтимо тогда был в короткой отлучке, а я как раз гостил в его Пределе, когда пришло известие.

— Да, — подтвердила Силмерин. — Ты приехал тогда с отрядом и спас нас всех. Я едва успела испугаться. А ты потом подъехал и, наклонившись, поднял меня и усадил перед собой.

На сердце менестреля потеплело. Теперь он ясно вспомнил малышку-нолдиэ с перепуганным глазенками, которая, впрочем, достаточно быстро вновь начала улыбаться. Он отдал тогда ее отцу, но в памяти отпечаталось, как она потом долго стояла, провожая взглядом его удаляющийся отряд.

— Так значит, после этого ты решила стать воительницей? — спросил он.

Силмерин рассмеялась:

— Нет же, просто владеть оружием. Война — не моя стихия. Смотри!

Она указала взглядом на север. Туда, где лентой вилась меж деревьев дорога. Макалаурэ пригляделся и увидел приближающийся отряд.

— Майтимо! — воскликнул радостно он.

Старший брат первым приехал на его свадьбу.

— Рад видеть вас обоих! — приветствовал тот, подъезжая. — Ясного утра.