— Так значит, нам не показалось! — обрадовался Питьо, соскочив с коня.

Украшенный к празднику двор не заметить было чрезвычайно трудно.

— Мы вдруг подумали, — пояснил Тэльво, — что будем очень нужны здесь.

И вновь последовали подробные объяснения, поздравления и объятия.

— Я полагаю, Карнистир уже уехал довольно далеко, или вовсе не ощутил ничего подобного, — предположили Амбаруссар, устраиваясь вместе со всеми у весело потрескивающего камина.

— Мы собирались, разумеется, известить вас всех и пригласить на свадьбу, — пояснил Макалаурэ и, разлив медовуху в кружки, взял одну из них и небрежно облокотился на каминную полку. — Но отложить помолвку я никак не мог, за это прошу у вас прощения.

— Да все в порядке, — отмахнулся Курво. — Понятно, что ты торопился в свои владения, а палантиров с собой никто из нас не возит.

— И все же я счастлив, что завтра вы будете вместе со мной, — ответил ему будущий жених.

Куруфин понимающе улыбнулся, и на лице его появилось выражение светлой печали, которое, впрочем, быстро прошло. Он потянулся к брату и, чокнувшись с ним, осушил свой кубок до дна.

Долго, однако, сидеть не стали. Церемония должна была начаться с утра, вскоре после восхода Анара, поэтому, посидев еще с полчаса за приятными, оживленными разговорами, Фэанариони разошлись по своим покоям.

Макалаурэ, впрочем, долго не мог заснуть. Сперва перед глазами вставали картины грядущего праздника, затем он принялся просчитывать, какие дополнительные меры безопасности следует предпринять по дороге домой. В итоге сон сморил его, когда восточный край неба уже потихоньку начал светлеть.

Его разбудил Майтимо.

— Ну что, готов? — поинтересовался старший.

Брат выглядел торжественно и нарядно. Макалаурэ встал и, прислушавшись к счастью, бурлившему в груди, словно поставленная на огонь вода, уверенно ответил:

— Да, вполне.

Покои были залиты прозрачным золотистым светом. В распахнутое окно врывались голоса верных, ласковый шелест листвы и гомон птиц. На фэа было уютно и мирно.

Кано оделся в приготовленный еще накануне праздничный наряд и в сопровождении брата спустился во двор. Все гости уже собрались и с нетерпением ожидали начала церемонии. Конечно, это еще не свадьба, и все же слишком редко в последние годы находили друг друга нисси и нэри.

Стояли поодаль, собравшись широким полукругом, верные. Ждали братья и Тьелпэ, даже не пытавшиеся скрыть своей радости. Макалаурэ встал в самом центре и замер, уверенный, что Силмерин не замедлит спуститься и присоединиться к ним.

В высоком голубом небе неспешно плыли редкие облака, похожие на диковинные лодки. Цветы источали густой, пьянящий аромат, и теплый ветер, обдувавший лица, о чем-то протяжно пел. И даже безмолвные силуэты стражей на стенах не в состоянии были нарушить чарующую прелесть утра.

Вот на ступенях башни послышался легкий топот ног, и та, кого они все ожидали, выбежала и, резко остановившись, с легким волнением на лице огляделась.

Макалаурэ встрепенулся и быстро подошел к ней. Взяв возлюбленную за руки, заглянул в глаза и увидел там свет. Столь яркий, что кто-либо иной, пожалуй, мог бы ослепнуть. Но его этот блеск лишь согревал, даруя покой и мир.

— Я люблю тебя, — прошептал он так чтобы никто, кроме Силмерин, его не услышал.

Она расцвела и, подавшись навстречу, ответила горячо:

— Я тоже тебя люблю, Кано!

Она протянула руку и бережно, ласково коснулась тонкими пальцами его лица. Дыхание его мгновенно сбилось, и, будь они одни, он непременно поцеловал бы ее. Однако вокруг стояло слишком много эльдар, да и родители ее уже успели спуститься во двор вслед за дочерью.

Макалаурэ приветствовал их учтивым наклоном головы. Верион и Ференэль ответили ему тем же и встали рядом с дочерью.

Майтимо вышел вперед и, обведя гостей взглядом, заговорил:

— Мы собрались сегодня, чтоб объявить о помолвке…

А птицы пели. Щебетали возвышенно, звонко, торжественно. Словно причудливый, многоголосый хор, сопровождали они приветственную речь, и даже музыканты, уже почти готовые коснуться струн, почтительно отложили арфы в сторону, не смея соревноваться.

— Я заверяю, — тем временем говорил старший, — что наша семья с удовольствием примет в свои ряды Силмерин Рандиэль.

— Мы так же со своей стороны объявляем о полном, безоговорочном согласии на союз дочери своей с Канафинвэ Макалаурэ, — заявил, в свою очередь, ее отец.

Тогда лорд-менестрель улыбнулся широко и вышел вперед.

— Я объявляю собравшимся, — заговорил он торжественно и громко, — что люблю Силмерин и готов через год взять ее в жены.

Глаза юной девы засверкали, казалось, еще ярче прежнего. Она обратила к возлюбленному свое сияющее лицо и столь же громко, уверенно ответила:

— Я объявляю, что люблю Макалаурэ и готова через год стать его женой!

— Да будет так! — произнес Майтимо.

И тогда Кано достал из кармана два серебряных кольца. Одно из них надел он на палец возлюбленной, и оно село словно влитое. Силмерин восхищенно выдохнула и, подняв руку к глазам, несколько минут безмолвно любовалась его красотой, почти не дыша. Затем она взяла второе, чуть побольше размером, и надела его на палец любимому.

Тогда гости разразились приветственными криками, а в воздух полетели букеты цветов. Кано взял невесту за руки и прижал ее ладони к своей груди. Сердце его билось взволнованно и часто. Впрочем, не у него одного.

И в этот момент зазвучала музыка. Родители Силмерин, братья Кано, а так же верные начали подходить и поздравлять один за другим жениха и невесту.

— Жду вас всех у себя во Вратах! — объявил Макалаурэ.

— И мы приедем! — заверил от имени всех собравшихся Курво.

На расставленных в саду столах гостей уже ожидало угощение.

А музыка все плыла и плыла над садом, вырывалась за стены крепости и летела куда-то далеко, через леса и поля, влекомая ветром. Куда она стремилась, она и сама не знала. Должно быть, просто хотела поделиться с каждым встречным своим восторгом. И каждая сойка, каждая белка, выслушав новости, присоединялись к уже отзвучавшим поздравлениям. И счастье будущих молодоженов от этого становилось еще полнее и крепче.

========== Глава 3. Маглоровы Врата ==========

Ференэль решила отправиться вместе с дочерью, чтобы пробыть с ней до самой свадьбы. Вериона же не отпустили дела, однако Майтимо заверил, что к торжеству отец нареченной непременно прибудет.

— Надеюсь, вместе с тобой? — смеясь, уточнил Макалаурэ и ласково погладил своего коня по шее.

— Разумеется, — ответил старший. — Об этом даже и речи нет.

Отряд менестреля собирался в путь. Хотя лето еще дышало зноем, однако в воздухе, если хорошенько прислушаться, уже можно было различить голоса неумолимо подступающей осени. Тревожно кричали птицы, и ветер чуть посвежел, напоминая о неизбежных зимних вьюгах.

— Пора, — задумчиво проговорил Кано, провожая взглядом довольно крупный косяк уток, летящий высоко в поднебесье.

— Во Вратах, должно быть, уже заждались лорда? — спросил Майтимо, и младший кивнул в ответ.

— Да, — подтвердил он. — Хотя Сарнион справляется, однако я и сам не хотел бы задерживаться дольше необходимого.

— Разумеется, — согласился брат.

Подошла Силмерин, и жених, подведя ей серого в яблоках коня, подставил руки, помогая вскочить в седло.

— Готова? — спросил он, глядя возлюбленной прямо в глаза.

Она в ответ улыбнулась и, подняв лицо к небу, вдохнула полной грудью густой, тягучий, словно мед, запах.

— Да, мой лорд, — проговорила, наконец, она. — И жду с нетерпением.

Она протянула руку, и Макалаурэ с удовольствием сжал ее тонкие длинные пальцы.

— Тогда не будем задерживаться, — подвел он итог беседе.

Вскочив на коня, он снял с пояса рог и дважды протрубил. Разговоры сразу прекратились, верные подобрались, повскакали на коней и замерли, ожидая отправления. Стражи по сигналу лорда распахнули ворота, и Макалаурэ тронул коня, взмахнув рукой на прощание.