И снова с удивлением поняла, что моя магия выросла в несколько раз – точнее сказать было сложно, но на парадный камзол, пусть и с относительно скромной отделкой, зато с роскошной вышивкой, у меня ушло меньше времени, чем прежде – на простую, без всяких украшений, рубашечку для Луки.

Узнать бы, с чем это связано. Может, лорд Питаэл что-нибудь откопает в своих древних книгах? Но не сейчас. Сегодня я лишь порадуюсь этому. К тому времени, как проснулись младшие дети и присоединились к нам, у Эйдера был уже пусть и не полный гардероб, но на первое время он был одет с ног до головы.

После того, как дети умылись – в уборной самого герцога, это сколько же было впечатлений! – и мы все позавтракали, я продолжила обшивать теперь уже четверых детей, а заодно и себя. Забавы хватило на весь день, ребятишки веселились, подбирая цвета и отделку для обновок, роясь в кучах лоскутов, лент, тесьмы и кружев, разыгравшись, напяливали на себя камзолы герцога, но я особо не переживала – бытовой я маг, или кто? Долго ли мне всё здесь в порядок привести? А детям тяжело сидеть в четырёх стенах, особенно когда они привыкли по полдня проводить на свежем воздухе.

После обеда Вандерик принёс нам книгу по истории зарождения драконьей империи, и Эйдер с Луки по очереди читали её вслух, а младшие слушали, как волшебную сказку. А я, повозившись с выкройками первых вещей, сейчас вовсю создавала всё новые и новые вещи для ребятишек, для себя – и парадные наряды, и повседневные, – а заодно, как и планировала, нашила своему дракону рубашек. Камзолы и брюки пусть сам себе заказывает, примерка там всё же не помешает, а вот рубашки я просто скопировала с тех, что у него были.

И не то, чтобы он так уж нуждался в обновках, если честно, мне показалось, что вещей у дракона даже слишком много. Но уж очень мне хотелось что-то сделать для него самой. Своими руками, точнее – своей магией.

Так у нас день и прошёл. Мы не обсуждали с детьми случившееся, они приняли как данность, что нужно сидеть здесь, в безопасности, пока дознаватели ловят тех, кто взорвал комнату Эйдера. Про Пумелу мы им тоже ничего пока не рассказывали – зачем детям это знать? Может, потом, позже.

А пока я шила, дети читали, играли, младшие даже немного позанимались счётом. Сладости тоже вниманием обделены не были. В общем, день в целом прошёл спокойно. Но когда дети уже улеглись по своим диванчикам, а мы с Вандериком ушли в спальню, переговорный артефакт вновь ожил и заговорил голосом маркиза Рэйфонда:

– Дэр, у нас новости. Мы вычислили второго сообщника. Думаю, ты захочешь присутствовать при его допросе лично.

День четырнадцатый

– Я с тобой! – тут же заявила дракону, спрыгивая с кровати, где уже начала обтаптывать подушку, делая из неё гнёздышко, потому что лорд Корбед, похоже, снова спать не собирался.

– Спасибо, – меня поймали в объятия, как только я вернула себе двуногую форму, и поцеловали. Сладко, но совсем коротко. Я бы не возражала, если бы поцелуй продлился чуть дольше, но дракон отстранился и бросил в артефакт. – Иду. Вы там же?

– Да, – раздалось оттуда, – ждём.

На этот раз я решила пока остаться в своём обычном виде – идти было недалеко, это не императорский дворец, по которому я предпочитала кататься на герцоге. Тем более что оказалось – я и в таком виде отлично успокаиваю своего дракона. Вновь оставив Эйдера за старшего и обвесив дверь заклинаниями защиты вдобавок к уже имеющимся, лорд Корбед, со мной на буксире, поспешил в ту же гостиную.

В коридоре у двери нас встретил взволнованный лорд Рэйфонд.

– Дэр, я хочу тебя заранее предупредить, – придержал он моего дракона за рукав. – Мы всё тщательно проверили – Пумела никогда не была твоим потомком. А вот он… Он и правда твой праправнук.

Вандерик застыл. В его глазах полыхнула боль, хотя лицо даже не дрогнуло.

– Вы именно так его вычислили? – уточнил он ровным голосом.

– Да. Слишком уж его история совпала с тем, что внушили этой дуре Пумеле. Не точно, детали разнятся, но в целом… Рост и запах лошадей, опять же. Ну а дальше за работу взялся Севилиан – его-то не обманешь. Но мы не стали проводить допрос без тебя. Думаю, ты должен сделать это сам.

– Спасибо, – кивнул герцог и, крепко держа мою ладонь, открыл дверь и шагнул в гостиную.

В самой комнате ничего не изменилось, да и большинство лиц тех, кто в форме, было мне уже знакомо по прошлому разу. Добавился серебряный дракон-менталист, – кажется, именно его зовут Севилианом, – а так же ещё один очень знакомый мне человек. Точнее, оказывается, не совсем человек…

– Риварт, – поражённо выдохнул Вандерик, не в силах сдержать эмоции.

Сидящий на стуле, в окружении трёх дознавателей, черноволосый мужчина средних лет поднял низко опущенную голову и прямо встретил взгляд дракона. Ни страха, ни раскаяния в нём не было, но и ненависти, как у Пумелы – тоже. Странно спокойный для данной ситуации взгляд.

– Теперь понятно, как сюда попадали части взрывного артефакта, – осенило меня. – Да и отравленные тарталетки – тоже. Кто же станет досматривать карету самого герцога?

– Зачем? – выдохнул мой дракон, глядя в упор на своего кучера. Того, который буквально вчера возил нас по магазинам и в императорский дворец.

Тот молча отвёл взгляд и уставился в пол. Отвечать он явно не собирался.

– Ты можешь ответить сам, Риварт, или тебе поможет менталист, – ровным голосом, успев взять себя в руки после секундной слабости, сообщил герцог своему кучеру. – А пока – лорд Рэйфонд, расскажите, что удалось выяснить.

– Риварт Лурт – правнук вашего шестого сына Грантуриура. Внук его дочери, поэтому фамилия другая. Его отец был игроком, неудачливым игроком, надо сказать. Наделав огромные долги, он подделал подпись отца и выкрал со счёта в банке огромную сумму, практически разорив отцовскую фирму, за что был изгнан из дома и отлучён от семьи. Его дядя помог сестре с мужем, но так же отказался иметь дело с племянником. Нам удалось узнать, что он какое-то время держался на плаву, вроде как остепенился, работал, женился, у него родился сын, – кивок в сторону кучера, который так и сидел, уставившись в пол. – Спустя несколько лет вновь взялся за старое, промотал всё, что имел, включая приданое жены, наделал долгов и свёл счёты с жизнью, оставив жену и шестилетнего сына без средств к существованию.

– Дальше, – поторопил его лорд Корбед, поскольку маркиз Рэйфонд замолчал.

– Его жена попала в… – вишнёвый запнулся, глядя на меня.

– В бордель, – подсказал кучер безжизненным голосом.

– Да, – слегка смутился маркиз. – Сам Риварт попал в приют. Спустя девять лет устроился к вам на конюшню, ухаживать за лошадьми. И работает на вас уже более двадцати пяти лет. Практически без нареканий, так, мелкие дисциплинарные взыскания в юности – пара драк, несколько прогулов, – но последние лет двадцать – ни единого проступка. Идеальный работник, дослужился до вашего личного кучера…

– А потом решил убить моего сына, – продолжил герцог, крепко сжимая мою ладонь, словно черпая из неё спокойствие. – Почему, Риварт? За что ты так меня ненавидишь?

– У меня нет к вам ненависти, милорд, – кучер поднял глаза, в которых была лишь горечь. – Я лишь возвращал долг.

– Долг? – воскликнул лорд Рэйфонд. – Это как же нужно задолжать, чтобы согласиться убить невинного ребёнка? Сколько же ты ему задолжал?

Мне тоже было интересно, но я заметила, что вишнёвый дракон не спрашивает имя кредитора. Говорит, словно и так его знает. А может, и правда знает?

– Жизнь. Я задолжал ему свою жизнь. И поклялся исполнить любое желание, любое требование. И когда в оплату потребовалась жизнь наследника… Жизнь за жизнь, я решил, что это было справедливо.

Я подошла ближе, почти прижавшись к своему дракону, и, незаметно для остальных, погладила свободной рукой его напряжённую спину, получив в ответ благодарное пожатие пальцев.

– Как именно ты мог задолжать свою жизнь, если с пятнадцати лет жил в поместье? – спросил тем временем лорд Корбед. – Если кто-то из моих слуг или подчинённых подвергается опасности, мне об этом сообщают.