Девочка тут же убрала клыки и снова устроилась за могучей шеей рогатого. Степан тоже опустил оружие и поглядел на меня с осуждением.

– Ты что тут панику разводишь, фляжка Ганнибала? – укорил меня он.

– Но эта девочка, – я указал на вурдалачку, – это же про неё я говорил утром.

– Потом объясню, – брат как-то замедленно соскочил на землю и подошёл ко мне. – Сначала ты мне расскажи, что здесь происходит?

– Да всё нормально, – я пожал плечами.

– Тогда что это? – Степан указал на летучий корабль. – И где все?

– К нам гости прилетели. Батя в их честь пир затеял.

– Какой ещё пир? – удивился брат и брови его взмыли вверх. – Почему же в палатах такая мёртвая тишина? Что-то совсем на пир не похоже!

Я не смог сдержать смех.

– Слышал бы ты, какие жуткие истории рассказывали наши гости! Эти ребята умеют держать аудиторию в напряжении!

– Ну, пойдём, познакомишь меня с гостями, – Степан засучил рукава и шагнул к палатам.

– А нам что делать? – крикнул ему вслед Гаврила Отрыжкин.

– Валите по домам, – махнул дружинникам брат.

– А девчонка? – я схватил Степана за локоть.

– А что с ней?

– Ты что, оставишь вурдалачку без присмотра в нашем селении?

Степан поглядел на обнимавшую Тишку хрупкую фигурку и усмехнулся.

– За неё не переживай. Она с Тихоном.

Кажется, моя челюсть отвисла.

– В каком смысле?– пробормотал я.

– Иди, иди, – неизвестно откуда взявшийся Ницше подтолкнул меня головой вслед за удаляющимся старшим братом.

Я сделал несколько шагов и обернулся. Мой ослик, склонив голову на бок, подошёл к своему рогатому приятелю. Кажется, у них состоялся диалог, после которого оба четвероногих неспешным шагом направились в сторону конюшни.

Признаться, я разрывался. С одной стороны, рассказ Степана должен был оказаться более внятным, чем перевод Ницше. Но с другой – как-то не хотелось оставлять маленькую вурдалачку без присмотра.

Или, всё-таки, она под присмотром? Мне показалось, или Тишка каким-то странным образом оказывает на девочку влияние?

Я пристроился за четвероногими приятелями и следом за ними вошёл на конюшню. Ни бык, ни ослик, ни маленькая и опасная наездница не оглянулись. Они протопали к стойлу Ницше. Там девочка ловко соскочила с могучей спины и, покосившись на меня, устроилась на охапке сена.

Откуда-то из глубины конюшни выскочил Че, увидел незнакомку, выгнул дугой спину, зашипел. Его огромные уши затрепетали, как постиранное бельё на ветру. Несмотря на размеры появившегося зверя, девочка тоже напряглась и вжала голову в плечи.

Тишка лениво повернул голову в сторону котёнка, потом на вурдалачку. Всхрапнул и с невозмутимым видом принялся жевать сено.

– Ну, и что вы рычите друг на дружку? – Ницше тоже переводил взгляд с одной на другого. – Лучше присоединяйтесь ко мне. – И он принялся хрустеть морковкой.

Разумеется, оба хищника проигнорировали его предложение. Но рычать и шипеть перестали. Че осторожно приблизился к девочке и принялся обнюхивать. Та сначала с подозрением наблюдала за ним, а потом аккуратно подцепила его пальчиками за шкирку, подняла к носу и тоже со всех сторон обнюхала. Самое забавное, что Че, похоже, не возражал. А когда вурдалачка щекотнула кончиком носа его животик, смешно дёрнулся и шлёпнул её по щеке мягкой, не выпуская когтей, лапой.

Девочка поставила котёнка на пол. Он что-то муркнул и поскакал к ослику. Забрался на его кормушку, понюхал морковку, фыркнул.

– Иван, – повернулся ко мне Ницше. – Сгоняй на кухню, принеси этим мясоедам перекусить. Желательно, сырого. Им варёное противопоказано.

– А они точно не подерутся? – усомнился я.

– Не, – ослик помотал головой. – Они, если можно так выразиться, родственники.

– Как так? – нахмурился я. – Они даже не похожи.

– Слышь, Тишка, не верит, – Ницше издал смешок.

Бычок в ответ на его реплику фыркнул, не прекращая трапезы.

– С чего ты решил? – не успокаивался я.

– Это же элементарно! – воскликнул ослик. – Форма ушей, цвет радужки глаза, запах… Всё просто кричит о родстве!

Я внимательно посмотрел на обоих персонажей. Уши девочки были скрыты копной чёрных волос. Но вряд ли они имели сходство с лопухами котёнка.

Глаза… Сложно сказать. Форма глаз вурдалачки и вправду была несколько кошачья. А цвет… Чтобы определить в точности оттенок, надо было подойти вплотную. Но что-то не хотелось.

И запах. Вечный камень преткновения для представителей людского племени. Мы чувствуем лишь малую толику того, что могут различать звери. Да и вообще, не собираюсь я нюхать ни котёнка, ни эту жуткую девчонку!

– Ты меня разыгрываешь? – я скептически поглядел на своего непарнокопытного приятеля.

Ницше молча повернулся обратно к кормушке. Мол, не хочешь, не верь.

– Может, ты сможешь рассказать, откуда она взялась? И каким образом Тишка её успокаивает?

– Ну, на первый вопрос я тебе не отвечу, – соизволил снизойти до меня ослик. – Она об этом не рассказывала. Откровенно говоря, она вообще молчит. Когда не рычит, конечно. Но этот рык нельзя считать речью.

– А на второй?

Ницше задумался, подняв взгляд к балкам перекрытия. Что-то там долго и внимательно разглядывал, потом произнёс:

– Видишь ли, Тихон – великий мастер, постигший истинный смысл жизни. Много лет тому назад он дал обет молчания. Потому что мирская суета во многом проистекает из впустую сказанных слов. Вурдалапочка поняла это, едва услышав звук его внутреннего космоса, и стала верной ученицей, слушающейся наставника, несмотря на его молчание…

Я слушал этот бред с отпавшей челюстью и выпученными глазами. Тишка обернулся к болтливому ослику и посмотрел на него с укоризной, но жевать сено не перестал.

– Короче, – оборвал я Ницше, – ты можешь мне гарантировать, что девчонка не помчится на охоту за мирными горожанами, пока я буду отсутствовать?

– Без балды, – ослик клацнул зубами и изобразил улыбку.

– Добро, – я кивнул. – Тогда я сейчас сгоняю на кухню за мясом для этих двух проглотов. А потом вернусь на пир, выслушаю, что Степан расскажет о своей поездке.

Признаться, я поставил рекорд по скорости перемещения в пределах подворья. Не обращая внимания на недоумевающие взгляды поваров, уволок половину бараньей туши. Закинул её на конюшню. Правда, лошади при моём появлении с окровавленным куском мяса в руках как-то странно на меня косились. Убедившись, что вурдалачка всё ещё пребывает в умиротворённом состоянии, я зачем-то грозно погрозил каждому, включая Тишку, пальцем и быстрым шагом устремился на пир.

Степан, как оказалось, уже наладил отношения с небесными гостями. Он сидел, приобняв Антуана и что-то рассказывая ему.

– О, Иван! – Аркадий Петрович первым заметил меня и приглашающим жестом указал на место рядом. – Куда это ты запропастился?

– Потом расскажу, – я проигнорировал его приглашение и прошёл к Степану. Встал за его спиной, нетерпеливо барабаня пальцами по спинке батюшкиного стула, похожего на трон.

– Вань, ты чего тут отсвечиваешь? – отец вопросительно поглядел на меня, привлекая внимание сидевших рядом братьев.

– Стёп, расскажешь о своей поездке? – спросил я.

– Да всё нормально, – отмахнулся он. – Жертв нет. Репа почти вся цела.

– А как же вурдалачка? – я повысил голос. – И куда делись все жители, когда я был там утром?

– Сынок, потише, – дёрнул меня за рукав Никанор. – Не надо дестабизи… дестази, – батюшка нахмурился и произнёс по слогам: – де-ста-би-ли-зи-ро-вать обстановку.

– Короче, не наводи панику в присутствии гостей, – пояснил Степан.

– Да я совершенно спокоен! Я просто хочу, чтобы ты мне рассказал о своей поездке. Желательно, с подробностями.

Брат вздохнул и поднялся.

– Ладно, давай выйдем. Там я тебе всё расскажу.