– Ну, как? – спросил я. – Не жмут, не соскакивают?

Липа на миллиметр приподняла уголки губ и воздела кверху большой палец правой руки, приведя меня в лёгкий ступор.

Ну вот без прощального обеда, плавно перетекающего в ужин, мы никак не могли обойтись! Батюшка не собирался ударить в грязь лицом перед небесными гостями, укормив и упоив их перед отправлением. Те, кажется, не возражали.

Когда я выбрался с чердака и собирался найти их, чтобы спросить о времени отправления, меня поймал Сафон, наш глашатай по связям с общественностью, и передал настойчивое приглашение к столу.

Пригвоздив меня суровым взором, он сказал:

– Царь-батюшка шлёт ультимативно-нормативное приглашение во избежание международного скандала и дестабилизации политической ситуации.

Похоже, отвертеться было нельзя. Хотя, какой мог случиться международный скандал из-за моего отсутствия, я не мог даже представить.

Я тут же отправил Липунюшку на конюшню, посоветовав на всякий случай быть готовой. А сам последовал приглашению.

Лишь открыв двери в пиршественный зал, я понял, что мы сегодня вряд ли отчалим. Потому как водители нашего корабля, или капитаны, или как их там ещё назвать, были уже навеселе.

Хотя, с другой стороны, говорят, что пьяному море по колено. Но это море. А как насчёт небес? Какие там правила дорожного движения?

– А-а, Иван! – Антуан Пустопорожний расплылся в улыбке. – Где ты пропадал? Мы тут без тебя уже начали отплывать…

– Антоша хотел сказать, отмечать, – поправил Аркадий Петрович.

– Чего отмечать? – удивился я.

– Отбытие дорогих гостей, – вставил слово царь. Он выглядел жутко довольным. – Не каждый день от нас такие гости отбывают!

– Папа, если вы будете столь старательно отмечать, то отбытие, боюсь, не состоится, – я сверкнул глазами на батюшку.

Он и ухом не повёл:

– Днём раньше, днём позже – какая разница?

– Если я сказал, что мы отплывём – значит, отплывём! – с торжественным видом заявил Антуан. – Я – хозяин своего слова!

– Куда торопиться? – пожал плечами Аркадий Петрович.

– Если я сказал, что мы отплывём – значит, отплывём! – не унимался протодиакон. – Я сейчас себе, да и Варягу, на всякий случай, напоминалочку поставлю … к примеру, на девять часов вечера, – протодиакон принялся что-то делать со своей пипкой.

– Вот неугомонный, – хмыкнул Никанор. Когда я сел на своё место, он наклонился ко мне и сказал: – Откровенно говоря, я всё-таки надеялся, что вы ещё на денёк задержитесь.

– Так я и знал, что это твои происки, – я усмехнулся и наполнил тарелку.

В принципе, лично я не видел особой необходимости отчалить именно сегодня. Просто, я уже с утра настраивался на путешествие.

Я неспешно набивал живот, принципиально отказываясь от хмеля. Остальные же присутствующие ни в чём себе не отказывали.

Не скажу, сколько точно прошло времени, когда Аркадий Петрович встал из-за стола и провозгласил, перекрывая шум:

– Стихи. На посошок.

Все тут же умолкли. Поэт прочистил горло и начал:

В этом месте Аркадий Петрович замолк ненадолго, нахмурился, тихо бормоча себе под нос что-то вроде «с ними золотой орёл небесный». Спустя несколько секунд черты его лица разгладились, и он продолжил декламировать:

Аркадий Петрович оглядел примолкших пирующих. Под их непонимающими взглядами он сел, пожал плечами и опорожнил кубок.

– Боюсь даже спросить, – подал голос царь, – это вот сейчас к чему было?

– Кто все эти люди с непроизносимыми именами? – поддакнул Абрам.

– Нормуль, – Антуан убрал свою пипку куда-то за пазуху, – записал. – И тут же пояснил обернувшемуся к нему Никанору: – Ароз Петрович только что изложил концепцию нашего предстоящего путешествия. Блеснул познаниями в теме, разметав бисер своего интеллекта перед свиньями зрительской аудитории нашего интерактивного блога.

Я увидел, что бояре привстают со своих мест. Судя по выражениям их закалённых пирами лиц, упоминание свиней они приняли на свой счёт.

– Мне кажется, нам пора! – я встал и поправил на изрядно увеличившемся животе пояс. – Иначе, боюсь, наш корабль без нас уплывёт.

– Да куда он денется? – отмахнулся поэт. – И, между прочим, это драккар!

– Мы ещё только начали веселье! – протодиакон тоже не хотел покидать наше гостеприимное царство. – Я требую продолжения банкета!

Вдруг из рукава моей рубахи вынырнула маленькая ушастая мордочка. Че принюхался и, схватив кусок курицы в два раза больше себя, фиолетовой молнией помчался по столу. Его объёмная добыча сшибала на пути горшки и тарелки, но нисколько не влияла на скорость.

– Че! – радостный вопль Антуана Пустопорожнего оглушил меня.

Протодиакон выскочил из-за стола, отдавив Абраму ногу. Аркадий Петрович тоже помчался за котёнком, но по другой причине – этот мелкий пакостник утащил курицу именно с его тарелки. Я вздохнул, и под недоумевающим взглядом отца устремился следом за нашими гостями.

Мы втроём выбежали на двор практически одновременно. Я даже слегка задел Аркадия Петровича плечом, вписываясь в дверной проём.

На улице уже стемнело. Однако Антуан не упускал из виду маленькую юркую фигурку с куском курицы в зубах. Мы же не упускали из виду Антуана.

Котёнок отчаянно метался по двору. Видимо, он решил, что у него хотят отобрать его законную добычу. Впрочем, ведь поэт его именно за этим преследовал?

После тщетной попытки взлететь на крышу сарая Че больше не пробовал уйти от погони верхами. Всё-таки, для подобных трюков курица была тяжеловата. Не влезла добыча и под крыльцо бани.

Несмотря на то, что благодаря этим его манёврам мы сократили отрыв на несколько метров, поймать прыткого чебурика пока не удавалось.

Судя по доносящимся из-за спины крикам и тяжёлому топоту ног, к нашей охоте решили присоединиться и бояре. И правда, чего было оставаться в пиршественной зале, когда всё основное веселье переместилось на двор.