Вновь прихожу в себя только тогда, когда мы едем в автомобиле домой. Под тихую спокойную музыку, под капли дождя агрессивно бьющего по машине. Диана сидит на переднем сиденье, свернувшись калачиком, подогнув под себя ноги. Спустя десять минут после случившегося она засыпает крепким сном и не просыпается даже тогда, когда мы оказываемся в темном гараже нашего с ней дома.

Щелкаю включателем, открываю дверцу автомобиля с её стороны и кажется, понимаю, что я должен делать дальше. Подхватываю невесомое тело Федотовой на руки, спиной закрываю дверцу и иду в покрытый мраком дом. Поднимаюсь на второй этаж, заношу Диану в нашу комнату и укладываю на кровать. Только потом замечаю, что платье на ней испачкано кровью, поэтому расстегнув сбоку молнию, медленно снимаю его со спящей жены.

Раздевание не на шутку заводит меня, особенно когда я оголяю грудь и словно завороженный смотрю на полупрозрачный бюстгальтер и темные соски. Хочется отодвинуть в сторону кружево, прикоснутся губами к соску и сжать грудь ладонями, то нежно лаская, то ненасытно сминая и вбирая в себя.

Приподнимаю вверх её бедра, и скользкий атлас опускается вниз, к ногам. Теперь Диана лежит на кровати в одном нижнем белье, совершенно не просыпаясь и не реагируя на мои касания, а я лежу по другую сторону кровати с диким стояком и тщетно пытаюсь уснуть. Больше никаких к чёрту встреч с посторонними мужиками! А за непослушание буду шлёпать по аппетитной попке и серьезно наказывать.

Открываю глаза уже утром и замечаю, что Федотовой рядом нет. Принимаю бодрящий душ, спускаюсь на первый этаж и замечаю Антонину Павловну, которая сидит в гостиной и смотрит телевизор. После глупых легенд о тёщах мне казалось, что совместное проживание с ней на одной территории будет сущим кошмаром. Хорошо, что я ошибался — наша бабуля чистый одуванчик.

— Доброе утро, Даня, — широко улыбается и бежит на кухню, чтобы разогреть мне завтрак, несмотря на все мои протесты. — Мне не сложно за тобой поухаживать.

Смотрю на часы и понимаю, что завтрак я безбожно проспал.

— А где Диана и дети?

— О, Дианка собрала малышню и вывела их в лес на прогулку. Не волнуйся, всё хорошо.

Она мягко касается своей теплой шершавой ладонью моей руки и слегка сжимает.

— Давно хотела сказать тебе — лучшего мужа для моей строптивой девицы и не придумаешь. Я рада, Даня, что ты делаешь её счастливой.

Не нахожусь, что ответить и просто добродушно улыбаюсь.

— А ты знаешь, я всегда мечтала о том, что вы когда-нибудь будете вместе. Поэтому и отпускала тебя с ней на школьные дискотеки и гуляния. Помню, в десятом классе дочь вернулась домой в паршивом настроении. На мои вопросы, в чём дело отмалчивалась, а потом за чашкой чая призналась, что расстроена потому, что ты пригласил на свидание Светку Степанову. Она не намекала прямо и даже в мыслях себе не признавалась, что хотела бы не только дружеских отношений с тобой, но по глазам её всё-всё было видно!

Я чуть не давлюсь завтраком. Получается, что Федотова испытывала ко мне интерес еще в школе? Но почему молчала? Хотя догадываюсь — всё дело в ее характере. Терпела, истязала себя, злилась, но не признавалась даже в собственных мыслях. Подсовывала мне безобразных подруг, кивала головой, одобряла, а сама… Чёрт, надо будет пригласить Диану на свидание.

В полдень у меня встреча с сотрудником ФСБ в тихой глухой кафешке на окраине города — подальше от любопытных глаз и ушей. Саня достает папку с документами и показывает фотографии с камер наблюдения ближайшего магазина по дороге Москва-Питер. Скорее всего, виновные были не в курсе, что всегда жадный владелец продуктовой придорожной лавки раскошелился на простенькую камеру накануне нападения на мои грузовые автомобили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Информация полезная. Настолько, что я недоуменно таращусь на фото и никак не могу прийти в себя.

— Я рассчитаюсь, Сань, когда всё уляжется.

Он понимающе кивает и возвращает мне все материалы дела.

Когда возвращаюсь в офис дело уже близиться к окончанию рабочего дня. Завтра приезд Кочевникова в Москву — встреча, переговоры, решения наших непростых взаимоотношений. Иду от парковки к офису и смотрю под ноги, выдыхая сигаретный дым. Не сразу слышу, что меня окликают. Когда поворачиваю голову вправо, замечаю… Катю. Она стоит у входа в офис в голубом платье в горох, сжимая в руках маленькую плюшевую игрушку в виде носорога.

Оборачиваюсь по сторонам и, не увидев никого из подчиненных, медленным шагом подхожу к ней ближе. На лице как обычно смущение. Ресницы едва заметно подрагивают от волнения, руки дрожат. Катя буквально вталкивает мне в руку носорога, закусывает нижнюю губу и бросается на шею.

— Катя? Какого чёрта ты здесь делаешь? — отцепляю её от себя и на всякий случай отхожу подальше.

— Алина обмолвилась, где ты работаешь и я пришла. Это для твоей Крис игрушка, — кивает в сторону бегемота.

— Моя дочь еще не настолько взрослая, чтобы играть мягкими игрушками.

— Я все знаю, Даня, — голос Кати почему-то дрожит, и я пока не понимаю, что значит её фраза.

Удивленно приподнимаю брови, всматриваюсь в её открытое лицо и спрашиваю, что именно она знает. Катя то краснеет, то бледнеет, а потом, заикаясь, произносит, что Алина по секрету ей поведала всю подноготную нашей семьи. Не желаю слушать её чушь и беспардонно перебиваю.

— У меня много работы, Катя.

— Я понимаю, Даня. Я долго не задержу.

По мере того как долго она говорит я все больше и больше закипаю от злости. Потому что меньше всего хотел, чтобы правда про нас с Дианой расползлась по всяким Катям и Машам, которые приходят ко мне на работу и делают вид, что что-то понимают в нашей семейной жизни.

— … так вот я хотела сказать, что готова. Я все пойму, если ты никогда не останешься у меня ночевать, или не будешь проводить со мной праздничные дни, отпуск и выходные…

— К чему готова, Катя? — поторапливаю её.

— Быть твоей любовницей, — громко выпаливает и тут же закрывает рот ладонью.

Закатываю глаза к небу, опираюсь боком о стену офиса и плюю на проходящих мимо сотрудников, которые в открытую на нас пялятся. Девушка, которая прет как танк, которую не останавливает ни мое семейное положение, ни ребенок. Она приносит бегемота мне в офис и обещает никогда ничего не требовать. Возможно, для Мамонта такая идея и показалась бы заманчивой, но для меня определенно нет.

— Прости, Катя, но мне нужно работать. И твое предложение… оно меня не интересует, — сообщаю коротко и оставляю девушку у офиса.

Поступаю, наверное, как самый последний засранец, но не вижу смысла тянуть кота за причинное место — наши отношения ни к чему хорошему не приведут. Сотрудники странно косятся в мою сторону, и я только потом понимаю, что шагаю по коридору, держа в руках странного толстого бегемота с огромным бантом на голове.

Спустя два часа выхожу из офиса. Я почти не работал сегодня, но в семь вечера больше похож на выжатый лимон. Хочется поскорее оказаться дома, рядом с детьми и женой. Сажусь в автомобиль, включаю музыку и трогаю с парковки. Выезжаю на проезжую часть, набираю скорость, снимаю осточертевший галстук с шеи и швыряю его на заднее сиденье автомобиля. Не доезжая до автобусной остановки, замечаю знакомый силуэт — девушка в голубом платье в горох.

И я, возможно, промчал бы мимо, сделав вид, что не замечаю её, но внезапно Катя бросается прямо под колёса моего автомобиля, выскакивая на дорогу.

Тут же выворачиваю руль, слышу противный оглушающий скрежет, звук бьющегося стекла и тупой удар об голову. Несмотря на то, что некоторое время я все еще соображаю что произошло, чернота перед глазами тянет меня к себе, я сопротивляюсь, цепляюсь за остатки реальности, но всё же проваливаюсь в нее и отключаюсь.

Диана.