Согласно киваю, хотя не дошла и до середины зала и покорно выхожу вместе со Смирновым на улицу. Вскоре мы сидим за центральным столиком ресторана и делаем заказ. Андрей непривычно часто касается рукой моей ноги и скользит чуть выше платья. Странно, но внутри меня ровным счетом ничего не происходит. Никаких мурашек по коже, никакого салюта и бабочек в животе. Возможно, после родов я стала фригидной? Такое бывает вообще?

Несмотря на то, что Кристина Воронова — самый идеальный и спокойный ребенок, посланный мне небесами, за время её рождения я почти не думала о сексе. Возможно, потому что весь день вращается вокруг малышки, а ночью я засыпаю без задних ног? Но… вдруг и правда, после родов моё либидо куда-то испарилось?

— Твоя фигура изменилась, — вдруг изрекает Андрей, после чего мысли о сексе испаряются окончательно в неизвестном мне направлении.

— Бедра еще восстановятся, — зачем-то произношу я, словно оправдываюсь. — А грудь уменьшится с окончанием грудного вскармливания. Малышка Крис сейчас слишком ненасытная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Страшно представить, что будет, когда я разденусь перед ним и покажу свой уродливый шрам, который старательно прячу под утягивающим бельем. Нервно сглатываю и слышу в своей голове тревожный сигнал. Какой по счету?

— Это хорошо, — произносит Андрей, отрезая кусочек мяса и отправляя его в рот. — Мне нравилась твоя прежняя фигура.

Звоночки в моей голове просто разрываются, намекая на то, что этого обаятельного блондина нужно поставить на место. Но напичканная пролактином истеричная женщина, которая сидит во мне просто отбрасывает столовые приборы в сторону и сбегает в дамскую комнату.

Умываю лицо ледяной водой, стирая на щеках супер стойкую пудру и ББ-крем. К черту всё. Кажется, что ни одно косметическое средство не сделает меня красивее, чем я была раньше. Слышу вибрацию в сумке и достаю оттуда мобильный. На экране высвечивается номер Воронова.

— Слушаю.

— Как проходит свидание? — его голос звучит с издевкой.

Ответить, что провально? Но он еще больше начнет стебаться.

— Просто прекрасно! Андрей оценил выставку Генриха, а сейчас мы ужинаем в «Боно», — и такая тоска меня душит… хочется тут же оказаться дома, рядом с младшей Вороновой и вдохнуть запах ее сладкой макушки. — Как там наша малышка?

— Спит сладким сном, Ди. Если свидание проходит отлично — можешь не торопиться, я справлюсь.

— Спасибо тебе, Даня.

Я отключаюсь, бросаю телефон в сумочку и с гордо поднятой головой выхожу в зал. Андрей к этому времени сосредоточено копошится в телефоне, но завидев меня на горизонте, бросает его в сторону и лучезарно улыбается. И эта его улыбка, словно волшебная, моментально стирает из памяти всё плохое из сказанных им слов.

Андрей чётко мой типаж мужчины — всегда теряла голову от обаятельных голубоглазых блондинов с пухлыми губами. Невозмутимо сажусь за столик, и следующая часть вечера проходит в легкой непринужденной обстановке. Разговоры о работе, бизнесе и сложностях. Андрей умело шутит, невзначай касается меня ладонью, и я начинаю плавится под его чарами как мороженое на солнышке. Не понимаю, как в нем может помещаться две разные личности — одна из которых убивает меня парой слов, другая — вызывает восхищение.

Когда ставлю свою машину в гараж, непроизвольно поднимаю взгляд туда, где находится комната Крис. Оттуда идет небольшое сияние в виде ночника. Осторожно захожу в дом, на цыпочках поднимаюсь на второй этаж и едва слышно открываю комнату, нос к носу сталкиваясь с Вороновым.

— О, ты так быстро.

— Захотелось домой, — признаюсь я.

— Кристину искупал, подгузник сменил, а на кормление она должна проснуться… — он переводит взгляд на наручные часы. — Прямо сейчас.

Точно по времени раздается громкий плач моей дочки и Воронов щелкает меня по кончику носа пальцем.

— Пост сдал.

— Пост принял, — улыбаюсь в ответ. — Только ты далеко не убегай, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.

Даниил.

Федотова возвращается домой счастливая и окрыленная. Настолько, что аж зубы сводит. Берет проснувшуюся малышку на руки и нежно целует Крис в макушку. Дочка начинает капризничать, потому что проголодалась и Диана охотно оголяет грудь, начиная кормить дочку прямо при мне.

Плотно закрываю дверь комнаты и бреду по коридору в свою обитель. Как только Федотовой дадут добро на секс, пусть валит к своему сладкому и приторному блондину. А я, пожалуй, познакомлюсь с девочкой по имени Катя поближе.

Принимаю ледяной душ, чтобы успокоить свою неуемную сексуальную фантазию. Даже когда я служил в армии, у меня не было такого строгого сухпайка, как сейчас. Сбегали в самоволку, знакомились с местными щедрыми барышнями и снимали напряжение.

Сейчас же самый длительный и мучительный период воздержания — больше чем полгода я не касался женского тела даже пальцем. Когда Диана рожала не в счет.

Сильный напор ледяной воды со всей силы бьет по телу, оставляя красные следы. Так лучше, так отрезвляет.

Обматываю полотенцем бедра и выхожу из душа. Удивляюсь, когда вижу Диану, сидящую на моей постели все в том же откровенном платье. Сидит на краешке, сложив руки на коленках — примерная девочка. В комнате царит полумрак, но даже при плохом освещении первое, что бросается мне в глаза — её грудь. Кажется, я поторопился с душем.

Ее глаза хаотично скользят по моей фигуре и убегают вниз, к тому месту, где намотано полотенце. Я вижу тень смущения на её лице, но взгляд она не отводит.

— Крис уже уснула, — зачем-то отчитывается Федотова и пожимает плечами. — О таком ребенке как она можно только мечтать. Спокойная милая девочка, которая редко плачет и много спит.

— Воронёнок — идеальная кроха, — подтверждаю я. — Ты что-то хотела, Диана?

Не то, чтобы я выгоняю её, просто… чёрт, эта ее вздымающаяся грудь не дает мне покоя.

— Да, я хотела поговорить. Прости, что тревожу тебя, но ты мой друг и кроме тебя у меня никого больше нет, Воронов. Настолько близкого и родного человека.

— Ну-ну, весь во внимании, — складываю руки на груди.

— У меня есть к тебе важное дело. Для меня важное…

Диана медленно поднимается с постели, расстегивает боковую молнию на платье и приспускает вниз бретели. Платье моментально падает на пол, и Диана остается стоять передо мной в одном нижнем белье. Это еще что за…?

Не совсем понимаю, что значит ее обнажение, но кровь тут же отливает вниз и член принимает боевую готовность.

Фигура Дианы похожа на песочные часы — объемная «тройка», тонкая талия и красивые плавные бедра. На груди полупрозрачный лиф, чуть ниже — симпатичные стринги с высокой посадкой. Так и хочется оттянуть их немного в сторону, чтобы увидеть нечто большее.

Словно по заказу, Диана приспускает трусики вниз. У меня перехватывает дыхание, я подхожу чуть ближе и хочу коснуться рукой её тела, наплевав на запреты и договоренности. Я просто блядь невероятно хочу свою жену.

— Посмотри, пожалуйста, у меня слишком уродливый шрам? — произносит Диана.

— Что прости?

— Шов слишком уродливый? Наверное, любого мужчину оттолкнет, как думаешь? — меня словно окатили ведром ледяной воды в этот момент.

Я ничего не думаю — просто беру Федотову под руку и веду на выход из своей комнаты. Внутри меня все распирает от злости и ненависти, растекается по венам, проникая в колотящееся сердце. Нет, я не зол, я просто в бешенстве, разве только не брызжу пеной. И прости, Диана, но я больше не контролирую свои действия.

Выставляю подругу за двери и захлопываю перед ней дверь.

— Доброй ночи, Федотова.

— Ты так и не сказал, какой шов? — кажется, после родов она стала немного «тормозить», потому что как ни в чем не бывало, вновь открывает мою комнату и непослушно переступает порог.