Лина берёт мужа под руку и, вежливо пожелав мне хорошего вечера, уходит в другой конец зала.

— Что она тебе сказала? — спрашиваю, сцепив челюсти, когда мы оказываемся наедине со Светой.

— Я тебя в машине подожду, — уклоняется она от ответа.

Отдав ей ключи, подхожу к консультанту и оформляю заказ на самую большую кровать, что мне приглянулась. У магазина проблемы с приёмом оплаты — временно перестал работать терминал, долго идёт оформление товара. До меня постепенно доходит, почему Света выбрала именно этот мебельный. Нет, ассортимент здесь хороший, но почему окраина города? Чтобы нас никто не засёк?

Кровать обещают привезти завтра во второй половине дня. Надеюсь, к этому времени либо я, либо Света будем дома.

Расплатившись, иду на выход. Сажусь за руль, завожу машину. Света что-то просматривает в телефоне и глаза на меня не поднимает. Игнорирует, хотя я не сделал ей ничего плохого.

Как назло, из мебельного выходит сестра Тима. Ей ничего не видно, потому что стёкла автомобиля тонированы, но она устремляет взгляд на лобовое стекло и прищуривается.

Не сдержавшись, срываюсь с места, оставляя после себя облако пыли.

— Не гони, — просит едва слышно Света, когда я только разгоняюсь как следует. — Мне страшно.

Выполнив её просьбу, сбрасываю скорость до разрешенной по городу.

— Что. Она. Тебе. Сказала?

Света тяжело вздыхает и продолжает пялиться в телефон, но палец при этом замирает над экраном.

— Ничего ужасного. Я ведь всё ещё в браке с Тимуром, а хожу с тобой по магазинам и обжимаюсь, пороча фамилию Айдаровых.

Вот сука. Я крепко, до побелевших костяшек, обхватываю руль. Хорошее настроение, которое было ещё утром, куда-то бесследно пропадает.

— Она права, — продолжает Света. — Я веду себя неправильно. У свёкра к тому же микроинсульт. Он на обследовании в больнице, а я, неблагодарная, даже не приехала проведать. Звоню свекрови, но она что-то не отвечает.

— Вы с Тимуром почти в разводе. Ты никому ничего не должна.

— Эта семья для меня много значит, Богдан!

Я прекрасно понимаю, к чему она клонит. И мне это, мать вашу, вообще не нравится. Останавливаю автомобиль у ворот дачи, глушу двигатель.

— Если ты не против, я бы хотела остаться сегодня одна.

Киваю в ответ, смотрю на дорогу. Света берётся за ручку автомобиля, открывает дверь. Мне не хочется оставлять её одну, но понимаю, что это необходимо.

— Богдан… — Она нежно касается моего плеча. — Не обижайся, пожалуйста. Мне с тобой очень хорошо.

Света

Утром я сама не своя. Не могу ни завтракать, ни пить чай, ни разговаривать.

Почти не спала. Всё время думала о том, как себя чувствует отец Тимура. Я знаю его с младенчества. Властного, но справедливого мужчину с непростым и жёстким характером. Порой я боялась его, но всегда уважала. Впрочем, как и всю семью мужа.

Набираю раз за разом номер свекрови, но она не отвечает. Ну не стану же я Тимура спрашивать! Чуть позже она пишет эсэмэску, что занята, но вскоре перезвонит.

Лина рассказала, что позавчера Руслану Ильнаровичу стало плохо. Появилась лёгкая асимметрия лица, сильная головная боль и нарушилась речь. Он давно ведёт здоровый образ жизни и занимается спортом. Работать почти перестал, когда почувствовал, что не тянет. Полностью отдал бразды правления компанией, которую основал вместе с моим отцом, единственному сыну.м

В тот день, когда ему стало плохо, рядом находился Тимур. Это он вызвал скорую и позаботился о том, чтобы отца определили в лучшую клинику города.

Лина, возмущаясь, сказала, что Тимур и Руслан Ильнарович разговаривали обо мне. Повздорили, поругались. Она не намекала прямо, что я виновата в случившемся, но муки совести съедали меня заживо. Впрочем, присутствовала и злость на мужа. Зачем было разговаривать обо мне? Что за необходимость такая? Довести отца до ужасного состояния!

Свекровь звонит после обеда и называет адрес клиники, где лежит Руслан Ильнарович. Сообщает, что к нему можно приехать ближе к вечеру. Немного успокоившись, я завершаю работу и мчу по указанному адресу.

— Света! Я так рада тебя видеть! — восклицает Эмилия Альбертовна, встретив меня в больничных коридорах.

— Я тоже очень рада вас видеть.

Мы обнимаемся, целуем друг друга в щёки. Пока медленно идём к палате, разговариваем обо всём на свете. Раньше мы встречались гораздо чаще. Свекровь учила меня готовке, делилась жизненными поучительными историями и давала советы. Сейчас мне очень сильно не хватает её заботы и опеки.

— Руслан Ильнарович очень слаб, — качает головой свекровь, остановившись у его палаты. — Я бы хотела попросить тебя никоим образом не упоминать о разводе с Тимуром. Ему нельзя нервничать…

— Без проблем, — смущённо отвечаю я. — Даже не думала, если честно.

На фоне светлых стен и постели лицо свёкра кажется ещё более болезненным. Впалые щёки, потухший взгляд. Внутренности сжимаются от жалости к этому человеку. Своему отцу я помочь не смогла. Он умер внезапно. Не жаловался на боли в сердце и ничем не болел. Так, оказывается, тоже бывает. Но Руслану Ильнаровичу ещё можно помочь, правда?

— Я только вчера узнала, — произношу шёпотом, накрывая своей ладонью его руку. Холодная.

Сейчас мужчина, который часто наводил на меня страх своим командным голосом, выглядит бессильным и слабым как никогда.

— Вы как? Уже лучше?

Он криво улыбается, кивает. С трудом ворочая языком, сообщает, что хочет спать. Господи. Речь совсем невнятная. Голос сиплый, неузнаваемый. Я беру себя в руки и тоже выдавливаю улыбку.

Отец Тимура засыпает, свекровь устало откидывается на спинку кресла, потирая подушечками пальцев переносицу. Я только сейчас замечаю, что она тоже осунулась и выглядит безумно уставшей. Наверняка сутки напролёт проводила у больничной койки своего мужа.

Если бы она не рассказала о том, что Руслан Ильнарович когда-то давно ей изменял, я бы ни за что не подумала о подобном. Счастливые супруги, хорошие родители для своих детей. Они любят и уважают друг друга. Это видно в каждом взгляде. Как Эмилии Альбертовне удалось сохранить семью? Что это? Мудрость? Опыт? Я, наверное, совершенно не мудрая женщина, потому что так и не смогла переступить через себя.

— Если хотите, я побуду с Русланом Ильнаровичем. Вы можете поехать домой.

— Правда? — Свекровь вскидывает на меня полный удивления взгляд.

— Конечно! Мне не сложно.

После недолгих уговоров я выпроваживаю её домой и даже такси вызываю. Свекровь обещает, что примет душ, немного вздремнёт, нормально поест и тут же приедет. Заверив её, что всё в порядке, я остаюсь в палате одна.

Свёкор долго спит, на улице темнеет. Я забираюсь в кресло и листаю телефон. Богдан не звонил. Ни разу за сегодня. Наверное, обиделся, после того как я попросила оставить меня одну.

Тяжело вздохнув, прокручиваю в голове эпизоды последних дней. Мне с ним правда хорошо. Безумно! Настолько, что становится страшно. Вдруг мы поторопились? Вдруг не стоило? Тихомиров хороший друг, и, помимо секса, с ним легко и приятно общаться. Он надёжный, сильный, честный и… Когда Богдан смотрит на меня полными обожания глазами, я просто плавлюсь от этого взгляда. Боюсь только, что не могу ответить ему тем же. Очень рано. У меня нет никаких гарантий, что мы всё это не разрушим. Я не разрушу… Потому что по-прежнему не хочу ничего серьёзного.

Руслан Ильнарович просыпается и просит пить. Бросившись к постели, даю воду и, приподняв его седую голову. Он благодарно кивает, тянет уголок рта вверх, пытаясь улыбнуться. Сердце в очередной раз болезненно сжимается.

— Что у вас с Тимуром? — спрашивает едва различимо свёкор.

— Всё хорошо, — вру, не глядя ему в глаза.

Усмехаюсь про себя. Всё хорошо, мы разводимся. Наверное, так правильно.

— Вы помиритесь?

Пожав плечами, я беру на подоконнике книгу. Детектив Чейза. Посередине торчит закладка в виде открытки с изображением города Сочи.